Николай Фоменко: "Казань за последние 12 лет буквально скаканула в космос!"

Артист и музыкант принял участие в "Филармониаде" с музыкально-литературной программой "Серьезное и смешное"

"Казань — вот такой город!", — вскидывая вверх большой палец, попрощался на выступлении в Татарской филармонии Николай Фоменко. Он действительно бывал здесь не раз, в том числе в составе квартета "Секрет" на рубеже 80—90-х годов и несколько лет назад, когда знаменитый коллектив собрался снова, чтобы отпраздновать свое 35-летие. На этот раз музыкант, актер, шоумен выступил в Казани в составе трио, с виолончелистом Сергеем Словачевским и пианистом Сергеем Кузнецовым. Также предстал перед зрителями и как искусный чтец — в музыкально-литературную программу Фоменко "Серьезное и смешное" вошли произведения Ивана Бунина, Аркадия Аверченко и Михаила Зощенко. Когда и с каким проектом артист вновь вернется в Татарстан, будет ли развиваться его автокомпания Marussia Motors и как его угораздило всерьез увлечься кулинарией — Николай Фоменко рассказал в интервью "Реальному времени".

Абсолютно счастливый человек

— Николай, что вы чувствуете, когда сбываются ваши детские мечты?

— Трудно сказать. Вся моя жизнь состоит из того, что сбываются мои детские мечты. Я абсолютно счастливый человек, я всю жизнь занимаюсь тем, что мне нравится, что хочу делать именно в данную секунду. Бог мне разрешает. Вот захотел почитать Бунина — и читаю у вас.

— Вы сами составляли программу "Серьезное и смешное"?

— Конечно, а кто еще?

— Почему именно Бунин, Зощенко, Аверченко?

— Я ведь ленинградец, и надо сказать, что есть определенная тоска по потрясающему русскому языку и удивительному писательскому гению. Это такой поворот головы в сторону нашей гордости — театрального института. Нам преподавали великие педагоги, поэтому любовь к литературе была привита основательно. Я не могу сказать, что поступал в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии крайне начитанным ребенком. Нет, конечно, я фантастику тогда только читал, больше ничего не интересовало. Я был похож на современного молодого человека, который сегодня тоже ничего не читает. Но когда я поступил, нас всех научили читать. Выяснилось, что мы этого делать просто не умеем. Уметь читать — заболевание, которое остается с тобой навсегда. Это дело я люблю и, как мне кажется, умею.

Скрипичные дуэты и "космическая" Казань

— Когда вы почувствовали потребность выйти на сцену, чтобы читать?

— Ну, такой прямой потребности у меня нет, разумеется. Сейчас я мало играю в театре, но в этот конкретный период много снимаюсь в кино. Но того актерского разворота, которым был бы сообразен возрасту и опыту, у меня сегодня нет, как и у многих ребят нашего поколения, к сожалению.

— Почему?

— Нет материала, с которым можно работать… Да много разных причин. Так что, если предоставляется возможность, я ей пользуюсь. Вот Сережа Словачевский позвонил мне: "Давай, мы поиграем, а ты почитаешь?" Потом, думаю, все это перерастет совсем в другую историю. Я ведь скрипач, как это не странно. Играю на скрипке, так что сделаю новую программу, в которой буду исполнять скрипичные дуэты.

— То есть вы настолько серьезно занимаетесь теперь скрипкой?

— Да, и мы даже сделали большую скрипичную программу, но она встала из-за пандемии. Нет пока возможности воплотить, потому что она очень высокотехнологичная. Со мной согласился играть великий наш скрипач, завкафедрой скрипки Московской консерватории Сергей Иванович Кравченко, к весне мы эту программу подготовим. Я его убедил тоже почитать со сцены, но не как я — Бунина, Булгакова или еще кого-то, а рассказать что-нибудь из своей жизни. Он сам учился у Петра Соломоновича Столярского в Одессе — сами понимаете, есть, что вспомнить, историй — вагон. Мы их хорошо упакуем и дополним оркестром. Так что сегодняшнее представление, как и многие литературные кусочки, которые сейчас можно найти в интернете — это только пробные шары той большой программы. Можете, кстати, посмотреть: там Фоменко на скрипке — как медведь на велосипеде. Я бы даже с казанским оркестром каким-нибудь поиграл. Вообще Казань за последние 12 лет буквально скаканула в космос — настолько яркие творческие коллективы у вас появились!

— С каким бы нашим оркестром вы поиграли?

— Я еще ни с кем не разговаривал, так что мне трудно сейчас сказать. Нам нужен камерный оркестр.

Еще услышите о Marussia Motors!

— Кем для вас быть круче — артистом, музыкантом, шоуменом или гонщиком?

— Все это составные части профессии и хорошего образования. Больше ничего. Все так складывается само собой. У меня одна половина семьи — великие инженеры и ученые, а с другой стороны — музыканты, дедушка был скрипачом, бабушка пианисткой. Все по маминой линии — творческие люди. Так что я вырос одной ногой в науке, другой — в творчестве. Я пошел учиться в обычную, но прекрасную школу "Петришуле" — одно из старейших учебных заведений России и первая школа Санкт-Петербурга, она основана в 1709 году. Через 2 года школа вдруг стала спортивной — олимпийского резерва. Так что ко всему добавился и спорт — сначала были лыжи, потом автомобили. Со временем, правда, из спорта пришлось уйти.

— Тем не менее автоспорт вас глубоко зацепил. Что сейчас происходит с проектом Marussia Motors?

— Все услышите в свое время. Ничего так просто не бывает, нас не остановишь!

— Хочется узнать из первых уст, не из новостей.

— Сейчас несколько рано говорить, но в марте — да. А услышите даже не от меня — берите чуть выше. Это не узко российская история.

Женщины и внучки

— Как вас занесло в кулинарию? Я о вашем ютьюб-канале "Топ шеф с Фоменко".

— Дело в том, что, когда я гонялся в автоспорте, а потом работал техническим директором в команде, мы все время были на выезде, в пути. У нас были собственные кейтеринги, внутри команды находится повар, который готовил на всех. Я, конечно, насмотрелся там! За эти годы нам готовили и французы, и итальянцы, и португальцы — чего только не было. Когда я перестал быть действующим чемпионом — это, естественно, расслабляет — освободился от гнета ежедневных четырехчасовых тренировок в зале и необходимости всегда быть в форме, то и увлекся кухней. Тут еще жена подарила мне плиту, о которой я мечтал — восемь конфорок, четыре духовки… И все, набрал сразу 10 килограммов.

— Почему плачут женщины, от которых вы уходите?

— Кто это плачет, назовите имя!

— Несколько лет назад с грустью о вас вспоминала в телеинтервью третья супруга, Мария Голубкина.

— Ну, это было очень давно, уже и дети выросли, старшей, Насте, будет 24 года… Я не думаю, что вы правы. Мне вообще кажется, что вряд ли правомерно в сегодняшнем дне обсуждать со стороны чью-то жизнь. Нет, мы прекрасно общаемся, все у нас всегда хорошо. Никогда я не видел, чтобы она рыдала в кадр.

— Ваши внучки считают вас крутым дедушкой?

— Они сами по себе крутые. У нас на квадратный метр жилплощади очень много крутых, и я — не самый крутой из них, были и до меня и будут, я уверен. Быть знаменитым — некрасиво, у нас это не культивируется в нашей семье, никто про это не разговаривает. Я такой же обычный дед, как и все остальные. Так что мои внучки Маша и Глаша все сделали сами, у нас не принято "нажимать на кнопки" для личной выгоды.

Роль Коровьева и фанатские шуточки

— С "секретовцами" дружите, встречаетесь?

— Конечно, мы собираемся, играем. На 35-летие квартета сделали большое мировое турне, в Казань тоже приезжали. Это уже как хобби у нас. Но сейчас еще будет серия больших концертов в честь уже 40-летия группы — в Питере в "Юбилейном" и в "Крокусе" в Москве.

— У вас жива еще бас-гитара Hofner, как у Пола Маккартни, которую вы купили у бас-гитариста из "Поющих гитар"?

— Ее заменил мой Steinberger, а тот, оригинальный инструмент, к сожалению, пропал в 90-е…

— Вы говорили, что планируете читать еще и Булгакова. Это отголоски вашей роли Коровьева в рок-опере Александра Градского "Мастер и Маргарита"?

— Совсем нет. Вот я бы почитал большой кусок про Понтия Пилата. Но все зависит от того, как у нас сложится. У Сергея Ивановича Кравченко есть большое музыкальное полотно, на которое прекрасно ляжет сцена казни Иешуа. А насчет этой роли мне просто Саша тогда позвонил и сказал: "Иди, пой Коровьева". Мы долго и очень непросто писали этот диск у него дома, причем я там пою несколько партий.

— Вас знают, как завзятого шутника. В конце романа мы узнаем, что Коровьев был обречен шутить "на многие века за неудачный каламбур о Свете и Тьме". Вам доставалось за ваши шутки? Они оборачивались против вас?

— Разве что в те же 90-е… А сейчас над кем шутить? Не над кем. Сейчас в моде больше ток-шоу, какие Малахов ведет.

— Вы побалуете наших читателей вашей шуткой?

— Ой, даже не знаю. Вы испугали меня. "О нос мой, нос! И если б не улыбка, то был бы я похож на паровоз". Вспомнилось. Так было написано на стене моего дома в "секретовские времена", когда у меня в подъезде жили фанаты. Они все разрисовали и краской во всю стену написали. Так оно, собственно, и есть.

Василий ИвановВасилий ИвановВасилий ИвановВасилий ИвановВасилий ИвановВасилий ИвановВасилий ИвановВасилий ИвановВасилий ИвановВасилий ИвановВасилий ИвановВасилий Иванов