Войти в почту

Эта опера – достаточно редкий гость на оперных сценах, что в значительной степени являетсяследствием своей сложности для исполнителей. Причём, для всех исполнителей – от солистов до хора, для оркестра и дирижёра. И вот теперь, в этом юбилейном 2021 году, Оперная студия УГК под руководством П. И. Коблика замахнулась на постановку этой труднейшей и одновременно интереснейшей оперы не только самого Прокофьева, но и начала XXвека в целом, оперы, открывшей ещё один из многочисленных путей эволюции оперного жанра. Сегодня у нас в гостях дирижёр-постановщик оперы "Игрок" , дирижёр Екатеринбургского государственного академического театра оперы и балета, профессор Уральской государственной консерватории Александр Григорьевич Аранбицкий. Фото: ©Евгений Мезенцев И по традиции я просто дам слово нашему гостю, который сам расскажет о том, что его волнует, о том, как ему работается в этой постановке, о самой постановке, о коллегах-исполнителях и о многом другом. Я не сомневаюсь, что в его интонациях и эмоциях, ощутимых даже в печатном форме, вы почувствуете трепетное отношение к этой новой исторической премьере, которая, безусловно, войдёт в историю оперы С. С. Прокофьева "Игрок". Размышления о постановке "…совпали юбилеи Прокофьева и Достоевского и консерватория задумала, что нам надо как-то откликнуться. И вот тут родилась задумка – а не замахнуться ли нам на самого… Решили оперу "Игрок" поставить и Павел Иванович [профессор консерватории, руководитель Оперной студии П. И. Коблик] обратился ко мне и говорит: "Я бы очень просил взять всё музыкальное руководство на себя. Послушай материал, как ты сочтёшь, возьмёшься за это?". Я домой пришёл, включил, выдержал пять минут [кстати, совершенно те же слова произнёс и Карлен Манукян, исполнитель роли Алексея в этой опере (В.З.)]… Я дослушал. Понимал, что от меня ждут ответа… Я понимаю, что на первый взгляд это неисполнимо. Потому что я дирижёром в театре работаю, но такой сложности музыку театр никогда не ставил. "Любовь к трём апельсинам", "Обручение в монастыре" ставили, но это всё цветочки, это всё цветочки по сравнению с "Игроком". Эта опера особняком стоит. В своё время это был вызов всему оперному репертуару. Не то, чтобы он это делал сознательно, но эта опера в музыкальном смысле отражение эпохи. И я влюблял себя в эту музыку и мне удалось за время отпуска влюбить себя в эту музыку, потому что я понимал, что я не имею права приступать к постановке, пока я эту музыку не буду любить. Уже солисты, состав исполнителей был утверждён, а я всё размышлял. И вот, я еду на работу, и пора давать ответ. И тут вдруг я вспомнил фильм "Экипаж", когда они находятся на аэродроме в зоне землетрясения и командир говорит: "Взлетать невозможно. Не взлетим – погибнем". Поэтому единственное решение "будем взлетать". И вот я прихожу, Павел Иванович говорит: "Ну что?". "Это неисполнимо, но я берусь". И, собственно, приняв такое решение, я понимал, что с этого момента я всю полноту именно музыкальной работы над спектаклем беру на себя. И сейчас могу сказать, что я счастлив. Об исполнителях Состав исполнителей подбирался очень скрупулёзно. Что касается оркестра, то в нём у нас музыканты оперного театра, оркестра филармонии и сидят сильнейшие студенты консерватории, а для них это богатейший опыт. Что же касается солистов, начнём с того, что главные партии Алексея и Полины поют студенты, пусть они и выпускники. Маша (Мария Анчугова) магистр второго курса, Карлен (Карлен Манукян) вообще ещё студент консерватории, заканчивает. На репетиции. Александр Аранбицкий, Мария Анчугова (Полина), Карлен Манукян (Алексей). Фото: ©Евгений Мезенцев Это происходит, наверное, раз в тысячу лет, когда консерватория имеет такого калибра специалистов. Потому что то, что они творят, приводит в восторг, ребята обладают уникальным вокальным материалом, они настолько податливы, настолько открыты, что работать с ними просто одно удовольствие. Все остальные персонажи - это солисты наших Екатеринбургских театров, солисты других театров, студенты в сцене рулетки. Эта опера не вписывается в рамки нашего привычного понимания академического вокала. Здесь сквозное развитие, сплошные речитативы, декламационный склад и самая большая сложность здесь – ухо солистов, которые должны иметь острый музыкальный слух, потому что помощь в оркестре, конечно, есть, там прописаны какие-то линии, но их слишком много и надо опереться на нужную. И, безусловно, сложнейшая часть всего комплекса – ансамблевая работа. Такая, как в сцене рулетки. Притом, она сложна ещё и тем, что это ведь не статуарное исполнение, когда человек встал, смотрит на дирижёра и ловит, когда дирижёр ему покажет. Мы ведь просчитали составы в сцене рулетки – а там шестнадцать человек, не считая главных персонажей. И, с одной стороны, они должны знать реплики всех персонажей, которые задействованы рядом. Но потом я говорю, а если персонаж не вступил или спел не туда? Тогда жди палец дирижёра, который даст вступление на реплику. Ещё одна сложность – оркестр будет не в яме. Оркестр будет на сцене. Вот там, где задник, там будет утоплен оркестр, это примерно вторая половина сцены, и он будет перекрыт таким прозрачным тюлем, и они будут действовать за спиной дирижёра. Конечно же, мы повесили два плазменных монитора, в которых я буду крупным планом для певцов. Но я им говорю – ребята, наша с вами высшая цель, чтобы вы были независимы от меня, вы должны железно знать свой материал, потому что там всё находится в движении, и если вы всё время будете ловить мой жест, ничего не получится. Это импровизационная свобода, когда вы должны быть полностью свободны от вокального материала. Они здесь такую школу пройдут! Дай Бог, чтобы только никто не заболел…

"Будем взлетать!"
© Ревизор.ru