«Трагический клоун» и лучший де Тревиль Советского Союза: 90 лет со дня рождения Льва Дурова
23 декабря исполняется 90 лет со дня рождения патриарха отечественного театра и кино, актера, режиссера, Народного артиста СССР Льва Дурова. В честь юбилея любимого актера телеканал «МИР» покажет трехсерийный приключенческий музыкальный фильм «Д'Артаньян и три мушкетера», в котором Лев Дуров сыграл лейтенанта королевских мушкетеров де Тревиля.
Смотрите в субботу, 25 декабря, в 16:15 на телеканале «МИР» фильм «Д'Артаньян и три мушкетера».
«Трагический комик» – так многие театральные критики определяли амплуа Льва Дурова. А английские журналисты высказались еще конкретнее, назвав актера «трагическим клоуном». «Он лучше всех умел играть нечто подвижное, ртутное, нервное, взрывное, лукавое, себе на уме», – писала о нем «Российская газета». В честь 90-летия со дня рождения Льва Дурова рассказываем о его дворянских корнях, детстве среди лефортовской шпаны, учебе в театральном вузе и о том, как ему удалось стать любимым актером сразу нескольких поколений зрителей.
Лефортовские драки и театральная сцена
Будущий знаменитый актер родился 23 декабря 1931 года в Москве, в бандитском и опасном в те годы районе Лефортово. Отец его принадлежит к дворянскому роду Дуровых, из которых вышла знаменитая династия русских цирковых артистов. Он был родственником легендарных дрессировщиков Анатолия и Владимира Дуровых. Однако дома об этом никогда не говорили, поскольку признавать себя отпрыском дворянского рода в те годы было небезопасно. О своем родстве с дореволюционными знаменитостями Лев Дуров узнал лишь когда стал взрослым.
Отец мальчика Константин Владимирович сперва работал в Союзвзрывпроме, а потом стал комендантом Лефортовского дворца. Мать Валентина Игнатьевна работала там же архивариусом. Семье выделили шестиметровую комнату прямо во дворце. В то время часть помещений здания была разделена на узкие длинные комнаты. На два десятка комнат – один санузел: дворцовые удобства были относительными. Там и поселились Дуровы с сыном Левой и двумя дочками Людмилой и Светланой.
Отец семейства Константин Владимирович Дуров «никогда в жизни ни на кого не повысил голос, – рассказывала в одном их своих интервью дочь Льва Дурова Екатерина. – А ведь Лефортовский дворец был населен бог знает кем. И гопота там обитала, и шпана совершенно адская. Но когда он выходил во двор, все переставали материться – так его уважали».
Довоенное детство Льва Дурова было наполнено бесконечными мальчишескими затеями, мелким хулиганством и драками.
«Дрались «до первой крови». Глаз быстро заплывал, но это не считалось. Прицеливаясь и увертываясь, мы с противником утаптывали снег. Вокруг стояли наши и с того двора и молча ждали окончания поединка. Наконец «клюква рассыпалась по снегу». На этот раз ее сеял мой нос». Это строки из автобиографической книги актера «Лев Дуров. В жизни и на сцене».
В те годы шустрого драчливого мальчишку во дворе называли «седой» – из-за светлых, да еще и выгоревших на солнце волос. Бойкий и неуемный характер он проявлял и в школе, директор которой называл Льва Дурова «самым плохим учеником Вселенной».
Его тогдашние старшие друзья – карманники и домушники – вполне могли вовлечь Дурова-младшего в свои криминальные дела. Мог он получить и нож под ребро: убийство в драке – обычное дело в таких бандитских районах. Но когда началась война, все изменилось.
Отец ушел в ополчение, а подросший Лева вместе с другими мальчишками стал дежурить в лефортовских дворах и тушить зажигательные снаряды, которые сыпались с неба. Это было ответственно: упавшую «зажигалку» надо было быстро отыскать по крышам и чердакам, пока не загорелся весь дом. Так что все лефортовские чердаки Лев Дуров знал как свои пять пальцев.
Еще до войны мальчишка успел поучаствовать в работе драматической студии при дворце пионеров. Теперь же бывшие студийцы выступали в военных госпиталях. Только репертуар у них изменился: ребята ставили не классические спектакли, а отдельные номера, которыми старались поднять настроение раненым. Лева Дуров, к примеру, одновременно пел, отбивал чечетку и строил рожицы, чтобы раненым было веселее.
Когда возобновились занятия в драматической студии Дворца пионеров Бауманского района, Лев Дуров стал посещать их. Впоследствии он рассказывал о педагоге этой студии Сергее Серпинском: «Сергей Владимирович Серпинский был замечательный человек. Он прекрасно играл на фортепиано, знал математику, астрономию, выбивал из нас жлобство. Он был завлитом камерного театра. В доме пионеров, когда закрыли Камерный театр, он вел студию. В этой студии занимался будущий поэт Коля Добронравов, были там Ролан Быков, Яков Холецкий (ЦДСА), замечательный актер Леша Шмаков. Оттуда много вышло замечательных актеров».
В выпускном классе Дуров твердо решил поступать в театральное училище, «а если не примут, то на завод».
«Мы залегли среди стульев»: учеба и встреча с Анатолием Эфросом
Родители не слишком верили в его успех. Учителя – тем более. Но Сергей Серпинский сказал «обязательно надо попробовать», и Лев Дуров поступил с первой попытки! Спустя годы артист говорил, что его приняли, потому что в тот период была «мода на простых героев». В 1950 году он начал учиться в Школе-студии МХАТ, на курсе Георгия Герасимова и Сергея Блинникова, у которого Дуров стал одним из любимых учеников. В это время там преподавали прославленные мхатовцы: Василий Топорков, Павел Масальский, Александр Карев, Иосиф Раевский.
Надо сказать, что в школе Лев Дуров частенько прогуливал уроки, а в театральном институте, наоборот, пропадал в аудиториях даже по окончании занятий: всегда было о чем договорить, что дорепетировать. Позже он писал в своей книге, что это были невероятно насыщенные годы. Вот как он описывал один из эпизодов студенческой жизни:
«Мы залегли среди стульев. Студенты зарычали. И началось... Мы трататакали из воображаемых автоматов, ухали разрывавшимися снарядами, бахали гранатами, вжикали пулями, свистели осколками. Все получалось здорово! И мне не захотелось умирать. Какого черта! Атака была отбита. Мои соокопники в недоумении переглянулись – ты живой? Началась вторая атака. Я понял, что надо получить хотя бы легкое ранение, схватился за плечо и застонал. Ко мне подполз Михаил Горюнов и стал перевязывать шепча: «Ты что – спятил? Мы же договорились, лежи тихо». – «Ничего не спятил. Умирай сам», – зашипел я и пополз на боевую позицию. Меня опять ранило, но не смертельно. Я продолжал стрелять. И вдруг Олег Анофриев заорал: «Пристрели его! Он же мучается!». Горюнов сделал скорбное лицо, сморщился, отвернулся и выстрелил в меня из указательного пальца «Чпа-а-ах»! Я вздрогнул, немного подумал – делать было нечего, надо было умирать. А они, встав во весь рост и обнявшись, поддерживая друг друга, так как тоже получили не одно ранение, запели почему-то «Раскинулось море широко» и пошли на танки».
В 1954 году после окончания Школы-студии МХАТ директор Центрального детского театра (ЦДТ) Шах-Азизов пригласил Льва Дурова работать в свой театр. В сентябре актер пришел на первый в своей жизни сбор труппы, где познакомился с легендарным театральным режиссером Анатолием Эфросом, с которым потом работал, не расставаясь и переходя вслед за ним из театра в театр, почти 27 лет.
«Мое амплуа – это маленький человек, протестующий против этого»
В ЦДТ Лев Дуров играл в таких постановках режиссера, как «В добрый час!» и «В поисках радости» по пьесам Виктора Розова, «Борис Годунов» по драме Пушкина и других спектаклях – классических и современных. Через 9 лет он вслед за Эфросом перешел в Московский театр им. Ленинского комсомола. И, хотя в «Ленкоме» актер прослужил всего четыре года, но именно здесь он впервые выступил как режиссер, поставив в 1965 году совместно с Эфросом пьесу «Каждому свое». После этого Лев Дуров всерьез занялся режиссурой, а через несколько лет даже окончил Высшие режиссерские курсы при ГИТИСе.
В 1967 году Анатолий Эфрос перешел работать в Театр на Малой Бронной. И снова Дуров ушел вместе с ним. Критики называли Льва Дурова трагическим клоуном, ведь он как никто мог показать глубокий трагизм, прорывающийся сквозь комический образ, и наоборот – тонкий комизм внутри драмы. Про свои театральные роли Лев Дуров говорил:
«Я всегда думал, что мое амплуа – это маленький человек, протестующий против того, что он маленький. Во многих ролях я даже Богу вызов бросал. Когда играл в спектакле «Брат Алеша» (лучшая и любимая моя роль в театре), я не в зал и не партнеру кричал свои слова, я кричал их небу. Или, когда играл Тибальда и в мой «живот» меч по самую рукоятку засаживали, я поднимал глаза кверху и играл недоумение «Как, что Ты делаешь, это же я должен убить, а не меня!».
В Театре на Малой Бронной актер не только выступал на сцене, но и поставил как режиссер около 20 спектаклей, а в 2003 – 2006 годах он был главным режиссером этого театра. В Театре на Малой Бронной Лев Дуров проработал более 45 лет и оставался верен ему до последнего дня.
«Отоспимся на небесах»: большие и малые роли великого актера
В кино Лев Дуров начал сниматься в 1954 году, сразу после окончания Школы-студии МХАТ и снимался постоянно, до самого конца жизни. Играл в среднем по 3-4 роли в год. Большинство его работ в кино были ролями второго плана. Кто-то из критиков назвал Льва Дурова великим мастером эпизода. И действительно: иногда он проводил в кадре всего 2–3 минуты, а вот в памяти оставался навсегда.
У каждого поколения зрителей остался в памяти свой незабываемый Дуров. Потому что в каждой роли он находил что-то такое, что цепляло зрителя и оставалось в нем – на «додумывание». Иногда этого и сценарий-то не предполагал, но на то он и гениальный актер, чтобы сыграть то, что осталось за пределами кадра.
Вот как вспоминал Лев Дуров о своей работе в фильме «Семнадцать мгновений весны»:
«Я не хотел сниматься. Мне агента Клауса, такую мразь играть приходилось. Но когда стал вчитываться – зацепился за такой момент. Штирлиц спрашивает Клауса: «А вы не пытались писать?» И Клаус отвечает: «Нет». Когда я играл это, то сделал паузу в ответе. Чтобы публика поняла: пытался, пытался Клаус писать, да таланта не хватило! Хотел писателем стать, но не смог, и стал мстить человечеству. И от этого стал злодеем».
Лев Дуров всегда сочинял для своего героя историю, которая оставалась за кадром, но прорывалась на миг в его характере, и – рождала в зрителе догадку, мгновенное прозрение. Поэтому образы оказывались глубже и интереснее, чем задумали и сценарист, и режиссер.
«Так странно. Большие роли я стал получать уже стариком, – удивлялся актер. – «Не валяй дурака», «Не послать бы нам гонца», «Луной был полон сад», «Сирота Казанская».
Но зато актера не коснулось зрительское забвение – самое страшное для человека его профессии. Лев Дуров как актер был востребован до самого последнего года своей жизни. В возрасте 83 лет он снимался в фильме «Парадокс», который так и не вышел на экраны. А в 80 лет в ответ на вопрос, не хочется ли ему сделать перерыв и отдохнуть, актер отвечал: «Не получается. Я же не один работаю, со мной и в кино, и в театре- коллективы. Ну, отдохну я, а что остальным делать? Я всегда отвечаю за то, на что подписался. Успеем еще отдохнуть-то. Как говорят, отоспимся на небесах».
В фильмографии Дурова около 200 ролей, в том числе в таких знаменитых картинах, как «Калина красная», «Не бойся, я с тобой», «Д'Артаньян и три мушкетера», «Мастер и Маргарита», «Гардемарины, вперед III», «Человек с бульвара Капуцинов», «Пеппи Длинный чулок», «Ко мне, Мухтар!», «Бандитский Петербург» и многих других.
Ближе к 75 годам Лев Дуров стал писать книги. Начал с того, что записал смешные истории из жизни – байки, которые рассказывал в дружеской компании. Вслед за этим написал одну за другой пять автобиографических книг – о себе, о друзьях, о театре. Хохоча, говорил:
«У Вали Гафта в мой адрес есть эпиграмма: «Актер, рассказчик, режиссер. Его талант неровно дышит. Он стал писать с недавних пор: наврет, поверит и запишет».
«Вот у тебя есть балберка? Нет? А у Льва есть!»
Кстати Валентин Гафт в юности ухаживал за будущей женой Льва Дурова Ириной Кириченко. В 1953 году она перевелась в школу-студию МХАТ из киевского театрального института, и все сокурсники были просто очарованы ее красотой, утонченностью и аристократическими манерами. Все это девушке досталось по наследству: ее родная бабушка была фрейлиной императрицы, а дед – генералом царской армии.
Для Льва Дурова Ирина стала любовью с первого взгляда и на всю жизнь. Невысокий, неказистый, он бросился ухаживать за красавицей – сокурсницей со всем доступным для него размахом. И девушка действительно предпочла его многочисленным роскошным красавцам, которые вились вокруг нее.
Когда Ирину спрашивали, почему она сделала такой непонятный для многих выбор, она отвечала: «Вот у тебя есть балберка? Нет? А у Льва есть». Сам же Дуров подыгрывал жене. Когда его спрашивали о загадочном предмете, он стеснительно опускал глаза и отвечал, что это «очень интимное». Хотя балберка – это всего лишь поплавок от рыбацкой сети.
Молодые люди поженились на выпускном курсе. Отдельного жилья у них не было, и Лев Дуров привел жену в шестиметровую комнату родителей в Лефортовском дворце, где молодым отвели угол, повесив занавеску. Там жев 1959-ом году родилась и их единственная дочь Екатерина Дурова, которая впоследствии тоже стала актрисой театра и кино.
Лев Дуров очень любил и умел работать руками. Позже, когда семья получила отдельную квартиру, актер сам мастерил для нее мебель.
В одном из интервью Екатерина Дурова так рассказывала о родителях: «В нашем доме никогда не звучало слово «деньги». А они то были, то их не было. Жили как все: говорили пачку пельменей – это было и первое, и второе. Макарошки с сыром и майонезом навернешь – и прекрасно. Никто никогда не заморачивался на быте. У мамы за всю жизнь не было даже шубы, украшений, серег – мама всю эту дребедень отродясь не носила. Но она умудрялась потрясающе красиво одеваться. И была единственная вещь, которая ее радовала и которую папа всегда добывал: французские духи. Других она не признавала».
Супруги счастливо прожили вместе 57 лет и дождались внуков Катю и Ваню, которыми Лев Дуров очень гордился.
Если в семье Лев Дуров был терпимым и покладистым человеком, то в актерских кругах его знали, как несгибаемого забияку – будто Лефортовское детство отпечаталось в нем на всю жизнь. «В министерстве культуры меня за глаза называли «народный бандит республики», – сказал Дуров в одном из своих интервью. – Потому что я всегда их посылал куда подальше, никогда не хлопал им в ладоши, не подобострастничал». Доходило до того, что актера даже не выпустили из страны на съемки «Семнадцати мгновений весны». На комиссии его спросили про флаг Советского Союза, и он описал пиратский флаг. А когда попросили назвать столицы союзных республик, то начал так: Тамбов, Малаховка... Ему сказали: вы свободны. А он: «Наручники снимать?» Конечно, в тот раз Дуров никуда не поехал. А эпизод с провокатором Клаусом пришлось снимать под Москвой.