Замглавы МИД Сергей Рябков поговорил с Тиной Канделаки о переговорах с США, Оксимироне и «антироссийской» группе

13 января 2022, 15:49

О тройных переговорах. «Это тот случай, когда я не рад оправдавшимся прогнозам, что неожиданностей не будет. Главная проблема — США и их союзники по НАТО ни под каким видом, ни по каким причинам <…> не готовы идти навстречу нашим ключевым требованиям по нерасширению НАТО, свертыванию инфраструктуры альянса и возвращению его к рубежам по состоянию на 1997 год. И, разумеется, по тематике, которая касается юридически обязывающих гарантий неразмещения соответствующих систем в непосредственной близости от наших границ<…> Ровно это мы и имеем. Но с оговоркой, что я точно не знаю, что произошло в ОБСЕ. Похоже, там тоже все в достаточной мере предсказуемо». О шансах, что США и НАТО пойдут навстречу РФ. «Я всегда сторонник диалога. Всегда диалог лучше конфронтации, лучше молчания, лучше какой-то имитации, лучше попадания в ловушки позиционные... Надежда всегда умирает последней, но в данном случае, скорее, нет уверенности, что это возможно». О реакции западных дипломатов. «Давайте говорить, но о том, что интересует нас, то есть Запад. „Нет“ не сказано. Но говорить на условиях и по темам, которые удобнее для Запада, — для нас это не вариант, потому что мы заинтересованы в противоположном. <…> Мы уже видим, что дальше будут применяться другие меры, другие приемы в отношении оппонентов, если они не учтут в конце концов наших требований и наших потребностей». О подготовке к переговорам. «Что назвать ритуалом? Если назвать какие-то практики, медитирования, йоги или чего-то еще, то нет — не приучен к этому. Что касается обычая готовиться к переговорам как можно ближе к их началу, — то да. Я не могу читать документы, которые необходимо изучить к переговорам, за несколько дней до их начала. Я всегда как бы „подгребаю“ совсем-совсем близко. Утром до начала, в самолете — в процессе полета. Это мне помогает, легче укладывается в голове». О продолжении дискуссии с США. «Я всегда сторонник диалога. Всегда. Диалог — лучше, конфронтация — лучше молчания, лучше имитации какой-то, попадания в ловушки позиционные. Нужно говорить, но говорить можно по-разному. <…> По ключевым элементам этих текстов [гарантий] Соединенные Штаты и их союзники фактически говорят нам „нет“, а там, где они говорят нам „да, давайте дальше обсуждать“, мы в свою очередь отмечаем, что при всей важности и серьезности именно этих сюжетов они вторичны по отношению к тому же нерасширению НАТО. Вот в известной мере тупик или разница в подходах. <…> Оснований садиться в ближайшие дни, вновь собираться и начинать эти же самые обсуждения я не вижу». Об операции ОДКБ в Казахстане. «Страны ОДКБ смогли принять решение и прийти на помощь нашим союзникам, Казахстану, с учетом проявления террористической активности в стране. Американцы себя не сдержали, их саморазоблачающие комментарии тоже нам много показали и подтвердили, может даже с худшими опасениями, чем движимы США в постсоветском пространстве. Непосредственно в ходе контактов этот вопрос [ввод войск ОДКБ в Казахстан] не звучал». О военной инфраструктуре в Венесуэле и на Кубе. «Я не хочу ничего не подтверждать, ничего исключать не буду. <...> Зависит от действий американских коллег. Президент России многократно высказывался в том числе и на эту тему, каковы могут быть мероприятия по линии российского военно-морского флота, если дело совсем пойдет в направлении провоцирования России и дальнейшего усиления военного нажима на нас. Мы не хотим этого, дипломаты должны договориться». О главной «антироссийской» группе в НАТО и ОБСЕ. «То, что англо-саксонская группа в НАТО и в ОБСЕ является наиболее антироссийской (в выступлениях и в действиях), — в этом у меня никаких сомнений нет. Достаточно проследить хронологию заседания постоянного совета ОБСЕ и других форумов в Вене, таких как форум по сотрудничеству в области безопасности, достаточно посмотреть на то, что там происходило сегодня... Я уверен, мне не нужно даже это читать, я знаю заранее — англо-саксонская группа (Северная Америка, Великобритания) — наиболее жестки в своих нападках на нас и на нашу политику. Это безусловно факт. Поэтому о конструктивной роли Лондона говорить даже в малейшем приближении просто не приходится». О собственной безопасности РФ. «Все в НАТОвском кругу замкнулось целиком на интересы именно этого альянса. То, что мешает ему расширяться, „накачивать мускулы“, „устаканиваться“ в геополитическом плане на пространстве, где никогда никого альянса такого рода не было, — все это относится официально к разряду враждебных сил, к разряду противников, записывается в доктрины. Россия сейчас — главный противник НАТО только по той причине, что она стремится твердо, последовательно отстаивать собственные интересы и заботиться о своей безопасности. Нам говорят: „Там-сям, где-то еще накопили те или иные контингенты, провели сосредоточение своих сил.“ Позвольте, господа, но это наша территория. А что делают американские войска, американские самолеты, американские корабли за тысячи миль от точек базирования? Говорят — это альянс, у него общая безопасность. Но безопасность в современном мире не может обеспечиваться в ущерб безопасности других. Мы испытываем на себе постоянный прессинг, военный, осознанный прессинг, провокационного характера зачастую». О провокациях для России. «Мы самым решительным образом предостерегаем Киев и Запад. Потому что это путь в никуда. Сценарии могут быть разные. Мы видели, что происходило с вербовкой украинских граждан в Беларуси. В головы в Киеве могут прийти абсолютно немыслимые вещи. Нужно положить этому конец. Нужно вернуть Украину к выполнению Минских договоренностей, нужно дать шанс дипломатии. Мы в МИДе призваны это сделать». О влиянии президентов на качество переговоров. «Во многих странах на вершине пирамиды исполнительной власти сегодня находятся люди, у которых недостаточно опыта ведения международных дел по сравнению даже с их предшественниками, которые работали и в начале 2000-х годов, не говоря уже о более раннем периоде. Я не могу никоим образом комментировать впечатления от встреч на президентском уровне с американскими коллегами, это просто неэтично было бы с моей стороны, но фактом является то, что президент Байден, с учетом его огромнейшего опыта ведения международных дел, обладает и тонким пониманием материи соответствующей, и очень таким объемным взглядом на глубину. В известном смысле многогранный опыт этого человека и в Сенате, и в последующих администрациях в качестве вице-президента — это ресурс для весьма эффективного отстаивания американских интересов, но и, вы меня извините, по-своему скажу, — для экономии времени, потому что ему не надо очень много объяснять. <...> Но я не провожу никаких сравнений ни с кем, не приведи господь». Об антироссийском консенсусе в США. «К сожалению, в случае с Россией в США имеется антироссийский консенсус. В госаппарате США много людей, которым современная Россия не нравится, они хотят навредить России. Мы знаем, кто это, на каких они должностях. События последних дней подтверждают, насколько США хотят навязать повестку дня, которая может окончательно завести в тупик. Это огромная проблема». О шансах военного переворота на Украине. «Нужно вернуть Украину реально к выполнению Минского комплекса мер. Что касается потенциальной реакции с нашей стороны — президенту военные специалисты (как это официально уже было сказано) постоянно предлагают варианты в случае ухудшения обстановки. Это тяжелый сюжет и в публичном пространстве он не должен ни в коем случае засвечиваться, потому что это само по себе раскачка ситуации. Нужно дать шанс дипломатии. Мы в МИДе призваны это сделать». О самоидентификации американского общества. «Я бы сказал, что США испытывают некоторые внутренние напряжения и точки дискомфорта от ряда обстоятельств. Вспоминается фильм „Джокер“. Одна из ваших программ с одним нашим госдеятелем [пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков], он назвал двух писателей – Сорокина и Пелевина. Их книги пророческие, что может происходить в американском обществе. НАТО функционирует как черный ящик. Американское общество испытывает определенные проблемы с самоидентификацией». О выдающемся американском дипломате. «Я хотел бы сказать, что общий ценностный ряд невозможен по определению, поскольку мы, россияне и американцы, всегда были и остаемся очень разными в подходе к фундаментальнейшим вопросам. Но, с точки зрения дипломатии, как профессии, и понимания того, что и как делается, каковы приемы, каков уровень охвата, какая высота обозрения множества сюжетов одновременно и их обработки, я бы, конечно, назвал Томаса Пикеринга в качестве одного из выдающихся американских дипломатов. У них большая плеяда, и на протяжении многих лет многие люди оставляли громадный след в международных отношениях. Но этот человек, который, кстати, работал и в Москве послом, и на самых высоких должностях в Госдепартаменте, в „Боинге“ по международным отношениям, уже выйдя в отставку с госслужбы, он, конечно, с точки зрения профессионала, просто выдающийся». Об Оксимироне и Канье Уэсте. «Если бы рэп Оксимирона наложить на музыку мистера Уэста, наверное, это было бы хорошо. Тексты Окси поразительны по своей глубине, их лучше слушать, на мой взгляд, убрав музыкальный фон, и изучать. Это большой талант. <...> Мне нравится просто его сложение слов и его ассоциативные ряды. Мне очень нравится то, как он осуществляет качественные скачки, как электрон в атоме прыгает совершенно внезапно с одной орбиты на другую, так вот и рэп Оксимирона. А мистер Уэст — он всегда экспериментировал с музыкой, с форсажем звука, с обработкой своего голоса. И хотелось бы кого-то другого, но не его, спросить, как раньше говорилось „что ты в свои годы сделал для хип-хопа“, потому что он сделал в свои годы очень много для хип-хопа. Вот и сейчас в его композициях слышится гармония, если убрать некоторые аспекты обработки современной. <...> Просто если послушать отвлеченно мистера Уэста, то там есть некоторые вещи, которые можно и на балалайке хорошо сыграть, и на рояле, и на арфе, так что это интересно». О Леди Гаге. «Я считаю, что она во всех отношениях уникальна — и как композитор, и как певица, и как актриса. И вот „Зе стар из борн“ — на мой взгляд, один из лучших фильмов последнего времени. Как она перевоплощалась, как она играла жизнь вот этой девушки — это удивительно».<h2>Блиц </h2> Генри Киссинджер или Джордж Кеннан? «Генри Киссинджер». Демократы или республиканцы? «Ни республиканцы, ни демократы». Оксимирон или Канье Уэст? «Мне нравится его сложение слов. Если убрать некоторые аспекты обработки, если послушать увлеченно мистера Уэста, есть места, которые можно хорошо сыграть на балалайке». Любимый фильм о США. «„ТАСС уполномочен заявить“». Любимый американский исполнитель. «Любимая певица: Леди Гага – во всех отношениях уникальна, и как певица, и как актриса». Самый правдивый фильм про дипломатию. «Самый правдивый фильм про дипломатию – я таких не знаю. Смотрел сериал „Оптимисты“ („Покровские ворота” – лайт-версия)». Любимая спортивная команда в США. «Washington Capitals – желаю им побить рекорды». Любимое место в Вашингтоне. «Район Джорджтаун и то, что примыкает к нему». _________________________ Сергей Рябков родился 8 июля 1960 года в Ленинграде. В 1982 году он окончил МГИМО, где изучал английский и датский языки. В этом же году Рябков начал свою дипломатическую карьеру, поступив на службу в центральный аппарат МИД СССР/России и за рубежом. С 1995 по 1999 год он занимал должность начальника отдела Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) Департамента общеевропейского сотрудничества МИД России. С 2002 по 2005 год Сергей Рябков был советником и посланником Посольства России в США, а с 2005 по 2008 год — директором Департамента общеевропейского сотрудничества МИД России. 15 августа 2008 года Дмитрий Медведев, который на тот момент был президентом России, назначил Рябкова на должность заместителя министра иностранных дел России. На этом посту он занимается вопросами двусторонних отношений России и США, а также стран Южной Америки, контроля и нераспространения вооружений, проблемами ядерной программы Ирана и участием России в группе БРИКС, куда также входят Бразилия, Индия, Китай и ЮАР. Сергей Рябков является обладателем нескольких почетных наград, включая орден Александра Невского «за большой вклад в реализацию внешнеполитического курса России», орден Дружбы и орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени.