«Америки, которую я люблю, больше нет» Зачем Шон Пенн снял кино об известном аферисте с самим собой в главной роли?
В российский прокат вышел «Фальшивомонетчик» Шона Пенна — парадоксальная, чрезмерная во всем от актерской игры до желания врубать за кадром Шопена, но абсолютно точно неординарная драма. В центре сюжета — немало нашумевший в девяностых вор, аферист и фальшивомонетчик Джон Фогель, причем увиденный глазами его дочери Дженнифер, которая написала о родителе и его злоключениях ставшие основой «Фальшивомонетчика» мемуары. Пенн сам сыграл Фогеля (причем и в 30-летнем, и в 55-летнем возрасте), а в роли Дженнифер снял собственную дочь Дилан. «Лента.ру» поговорила с Шоном и Дилан Пенн о том, как в этом фильме отражается американская мечта и насколько их отношения похожи на те, что были у их героев.
«Лента.ру»: Шон, вы ходили вокруг этого фильма более 15 лет, а вы, Дилан, подключились с того самого момента, когда ваш отец впервые прочел сценарий. Как вы в конце концов решились на съемки и что вас обоих подтолкнуло к этому решению?
Шон Пенн: Я захотел снять этот фильм, как только впервые прочитал сценарий. Однажды утром мне позвонил Марк Райлэнс и сказал, что Джез Баттеруорт написал сценарий, который мне обязательно нужно прочитать — и решить, не хочу ли я снять такой фильм, или сыграть в нем, или, может, и то, и другое. Марк и Джез как раз только закончили постановку «Иерусалима» на Бродвее, и я уже ее посмотрел. А еще с Джезом я знаком по фильму «Игра без правил», сценарий которого он написал вместе со своим братом. В общем, я прочитал тот сценарий и сразу подумал, что это именно та история, которую я искал. К тому моменту мы стали замечать, что кинематограф стал чересчур мудреным, и меня, как и публику, это уже отталкивало. Эта же история давала нам простор для выразительности, а не необходимость произвести впечатление. Наверное, поэтому в роли Дженнифер я изначально видел только Дилан. Она самый непринужденный человек, которого я знаю, и я подумал, что, если она сможет привнести это качество в свою актерскую игру, — это будет тот фильм, который я однозначно хотел бы снять.
Дилан Пенн: Когда я впервые читала сценарий, только помогала отцу определиться с актрисой на роль Дженнифер. Сама я не была готова ее играть. Все эти годы он все говорил и говорил мне об этой роли, а я продолжала отказываться. Отчасти из-за того, что мне было бы непривычно играть бок о бок с отцом, да еще и когда он режиссер. А согласилась я в итоге потому, что мне было интересно исследовать эту роль, я до нее дозрела. Мне было почти 30, и, читая снова эту историю, я почувствовала, что понимаю, через что прошла Дженнифер. Я как будто бы перечитывала свои собственные дневниковые записи и вспоминала, как я себя чувствовала тогда, а как чувствую сейчас.
Шон, это первый фильм, где вы выступаете и в качестве актера, и как режиссер. Какие возникли сложности?
Шон Пенн: Я безумно рад тому, что пошел на это, ведь благодаря этому у меня появилась возможность сыграть вместе с дочерью. У меня было лучшее место, чтобы наблюдать за ее работой. К тому же как режиссер я понимал, когда я как актер сделал уже достаточно, чтобы сцена вышла такой, как задумана, — тоже очень удобно. Я никогда не был силен в объемном мышлении, но, к счастью, рядом всегда был Дэнни Модер — опытный постановщик — он и стал моим братом по оружию. Я всегда мог обратиться к нему и спросить: «Ну как, что думаешь? Получилось?» Так что у меня практически был второй режиссер.
Дилан, отец давал вам советы перед началом работы над фильмом?
Дилан Пенн: Думаю, отец вряд ли отдал бы мне эту роль, если бы не был на сто процентов уверен в моих способностях. Я всегда чувствовала, что мы с ним на одной волне в плане видения героини Дженнифер. Мы немного порепетировали перед началом съемок, и это было потрясающе. Я никогда не играла в пьесах, но чувствовалось, что этот опыт будет чем-то похожим. Мы посетили каждую площадку, прогнали каждую сцену, и это очень помогло преодолеть некоторые трудности. Есть одна сцена, где мы празднуем день рождения Джона Фогеля, — там довольно сложная расстановка актеров. И как раз тот факт, что мы заранее все прошли с отцом, очень помог, когда мы эту сцену снимали, потому что детали в ней не были четко прописаны. Отец просто обозначил нам сценарные рамки и дал событиям развиваться естественно. И это очень помогало, особенно в эмоционально насыщенных сценах: так проще ухватить неподдельность каждого момента.
Шон Пенн: Бытует такое мнение, что человек, побывавший в шкуре актера, может быть лучшим режиссером, поскольку он знает какие-то приемы работы с артистами. Лично я ничего такого не почувствовал. Мне кажется, я помогал актерам скорее потому, что я еще и сценарист. Сценарист сам проходит каждый шаг развития истории, ему нужно прочувствовать все на себе. Это необходимо, чтобы наилучшим образом отразить все, что нужно в сценарии. Я не говорю, что это единственный путь, но это основа, начало. Имея такую базу, ты уже понимаешь, какие корректировки необходимо внести, но при этом ты не забываешь оставить место и для неожиданностей. Приходилось быть достаточно открытым, чтобы осознавать, что сам ты сыграл бы иначе, но так (как делает сейчас другой) — тоже можно. И это одна из сильных сторон Дилан. Она совсем не сентиментальная актриса, и ее игру нельзя испортить, даже если очень постараться. Именно поэтому я хотел, чтобы роль досталась ей.
Дилан, как вы готовились к роли Дженнифер?
Дилан Пенн: Я еще пару раз перечитала книгу-первоисточник и попыталась осмыслить характер Дженнифер Фогель и то, как ее можно воплотить в кино. Впервые мы с самой Дженнифер встретились за две недели до начала производства. Мы поужинали, и она ответила на вопросы, которые у меня накопились. Она свободно отвечала на все, и это оказалось очень полезно. Она ясно дала понять, что ей бы хотелось увидеть мою собственную интерпретацию Дженнифер, и это для меня очень много значило. Она не считала, что кто-то должен ее скопировать, ей было важно рассказать саму историю. И, прочитав сценарий, она поняла, что все так и получится. Я была счастлива сбросить с себя груз ожиданий и получить возможность привнести свой собственный опыт в этот фильм.
Похожи ли отношения героев, показанные в фильме, на ваши собственные?
Дилан Пенн: У нас с папой прекрасные взаимоотношения: очень открытые, честные — в отличие от Джона и Дженнифер Фогель. Думаю, Дженнифер всегда мечтала более откровенно общаться с отцом, но для Джона это было слишком тяжело, особенно учитывая его образ жизни. В подростковом возрасте отношения между отцом и дочерью часто бывают сложными и неоднозначными. Мы с отцом это пережили и построили сильные доверительные отношения, в то время как связь Джона и Дженнифер заканчивается трагически.
Шон Пенн: Как уже сказала Дилан, фильм действительно рассказывает историю любви отца и дочери, но в очень противоречивом плане. Узы любви могут быть сильными и прочными, но в то же время крайне уязвимыми. У нас с Дилан совсем не такая ситуация — скорее обычная человеческая любовь.
Каково вам было видеть все эти патриотические образы, фейерверки, флаги, зная, что сейчас в Америке (и особенно на момент съемок фильма) общество буквально расколото? Что вы обо всем этом думали?
Дилан Пенн: Если так подумать, то Джон Фогель стал преступником из-за недосягаемости американской мечты, ведь она как раз подразумевает деньги, успешность и иллюзию всего этого. Это история о том, как погоня за деньгами, а также желание стать не тем, кем ты являешься, влияет на личную жизнь. Мне кажется, он стал тем, кем стал, из-за своих завышенных ожиданий от этой страны. Он чувствовал, что недополучает то, чего достоин.
Шон Пенн: Это сложный вопрос, ведь патриотизм, когда на него смотрят через черно-белую призму, становится декларацией чего-то, что должно существовать, но часто не существует. Позволю себе сказать, что любить свою страну и испытывать патриотические чувства — это две разные вещи. Я абсолютный патриот в плане американских ценностей — того, во что эта страна велела мне верить, и во что я верю; того, чем эта страна является, — за это я бы умер. Но этой страны не существует — по крайней мере, сегодня. Сегодняшняя репрезентация характера американского народа для меня большая боль. Особенно создание культа. На мой взгляд, «Фальшивомонетчик» — это запечатление разбитого сердца.
Шон, ваш первый фильм был впервые показан на Каннском фестивале тридцать лет назад, когда Дилан было всего несколько месяцев. Каково было вернуться туда с «Фальшивомонетчиком» столько лет спустя?
Шон Пенн: Каннский фестиваль задает высочайшие стандарты всем кинофестивалям в мире. Своим лучшим каннским опытом я считаю членство в жюри, потому что у меня было время и обязанность ознакомиться со всеми фильмами программы. Ты идешь в кинотеатр и видишь, как же много вокруг талантов, и это невероятно вдохновляет. Конечно, можно всю жизнь сидеть взаперти и твердить, что хорошие фильмы снимают только в Америке, но потом появляется какой-нибудь, допустим, филиппинский фильм, и ты думаешь: «Вау, а что, так тоже бывает?» В общем, я бесконечно рад тому, что «Фальшивомонетчик» смог стать частью этой истории.
Фильм «Фальшивомонетчик» (Flag Day) вышел в российский прокат 13 января