Дядюшка, ау. Хоакин Феникс сыграл колесящего по Америке с чужим ребенком журналиста. Почему ему пророчат «Оскар»?
В прокат выходит «Камон Камон» Майка Миллса с Хоакином Фениксом в роли присматривающего за племянником радиоведущего. «Лента.ру» рассказывает, как эта черно-белая импрессионистская мелодрама избегает фальши и сентиментальности и почему она может собрать целый ворох оскаровских номинаций.
Джонни (Хоакин Феникс) — одутловатый нью-йоркский радиожурналист, работающий над масштабным проектом: в компании коллег он колесит по Америке и задает детям вопросы о том, каким они видят (и хотели бы видеть) будущее. Эта одиссея длится уже давно, Джонни привык к гостиничным постелям и вполне доволен, что работа отвлекает его от какой бы то ни было еще жизни. Из этого привычного режима его вырывает звонок живущей в Калифорнии сестры Ив (Габи Хоффман), которая просит присмотреть за девятилетним сыном Джесси (Вуди Норман). Дело в том, что у мужа Ив Пола (Скут Макнэри) случилось обострение биполярного расстройства — на ребенка не хватает ни сил, ни времени. Мальчик, который по неназываемым до поры причинам никогда дядюшку не видел, не слишком горит желанием налаживать родственные связи. Однако делать нечего, и вот Джонни и Джесси, оба слегка растерянные, отправляются в Нью-Йорк, а потом и в Новый Орлеан. Дорога не обещает обоим ничего особенно хорошего, но располагает к несколько вынужденной, но все же искренней близости.
Режиссера Майка Миллса легко не любить — вот уже третий фильм он нескромно посвящает рефлексии над собственной биографией. В эпоху борьбы с токсичным нарциссизмом стратегия далеко не самая популярная и очевидная. «Начинающие» рассказывали о последних годах жизни сделавшего на старости лет каминг-аут отца режиссера. «Женщины ХХ века» были уже фантазией о временах молодости матери Миллса. «Камон Камон», наконец, вдохновлен его собственным опытом отцовства и посвящен Хопперу — десятилетнему сыну режиссера и его супруги и коллеги Миранды Джулай. Такие беллетризованные автобиографические фильмы были в моде на рубеже 2010-х, когда в сердцах хипстеров царила Грета Гервиг — сейчас же вроде бы наступила другая эпоха, располагающая к более масштабным и резким высказываниям. Однако именно в этих, не располагающих к интимности, условиях Миллс убедительно доказывает, что и в прошлом десятилетии, и сейчас просто придерживается собственного, выверенного и безупречно органичного авторского стиля.
В этом, кстати, и еще одна причина потенциального раздражения. Если папа, оказавшийся геем, это, как ни крути, многообещающий сюжет, то Хоакин Феникс, шатающийся по Нью-Йорку и Новому Орлеану с девятилеткой за плечами — номер почти смертельный в плане обвинений в вульгарной сентиментальности. У «Камон Камон» еще и постер, обещающий нечто слезливое, — ну чего они обнимаются, когда мир вокруг рушится? Объятий в фильме, впрочем, не то чтобы переизбыток — здесь афиши скорее привирают. Не будет и душеспасительного катарсиса — Миллс, к счастью, прекрасно понимает, что его дарование имеет несколько иную природу, чем у Джона Хьюза.
Зато по ходу просмотра довольно быстро понимаешь, что Нью-Йорку ужасно к лицу эта чертова матовая сепия, и ловишь себя на мысли, что снимают великий город в этой палитре до обидного редко. Также понимаешь, что глубина кадра и действия здесь возникает будто бы сама собой, помимо авторской воли. Ничего особенного на экране, в общем, не происходит. Джонни берет интервью, Джесси отказывается откровенничать в дядин микрофон, зато с удовольствием записывает на диктофон шум калифорнийского пляжа и гомон, отражающийся от отвесных стен небоскребов. Между собой они переговариваются скорее от неизбежности, чем из-за родственной приязни. Диалог у мужчины и племянника, вообще говоря, не слишком клеится, но и расставаться им почему-то с каждым часом хочется все меньше. Мама дома волнуется, папа несет какую-то припадочную чушь. Джесси немножко переживает из-за перспективы получить биполярку по наследству, но Джонни успокаивает — парень в свои девять уже умеет выражать чувства лучше многих взрослых.
«Камон Камон» мог бы быть фильмом про связь поколений или контакт двух мужчин — большого и пока что очень маленького. Мог бы быть рассказом о том, как связи бумеров и зумеров, напротив, распадаются. В конце концов, Миллс мог рассказать и про кризис мужественности, потерянность сегодняшних пятидесятилетних, не знающих толком, как устроить свою жизнь и по привычке бегающих от себя. Все эти темы — шаги по дороге к очередной оскаровской номинации для Феникса. Все это при желании можно увидеть в фильме Миллса, что-то из перечисленного он, вероятно, даже имеет в виду, однако ни на чем не заостряет внимания. Такого рода импрессионизм вполне может раздражать. Может показаться, что он маскирует недостаток мастерства постановщика. Но слишком уж мастерски здесь выстроены кадры и мизансцены, слишком органичны актеры и выверен монтаж, чтобы упрекать автора в нестройности мысли.
По всей видимости, Миллс говорит о том, что никаких связей никогда и не существовало. Дело не в разнице в возрасте или бэкграунде, а в природной разобщенности, которую сегодня, наконец, стало категорически немодно скрывать. Джонни и Джесси не могут договориться или даже выработать общий язык коммуникации, но могут прожить небольшой кусок жизни вместе и почувствовать что-то вроде близости, которая стоит выше предлагаемых обстоятельств. В деликатности, с которой подается эта акварельная по духу история, нет ни одной фальшивой ноты, и в этом, пожалуй, одно из важнейших достижений картины.
А лично Миллса хочется поблагодарить за то, что предложил роль Джонни Хоакину Фениксу — актеру, который уже и сам, кажется, устал от бесконечной галереи травмированных невротиков. Здесь он показывает, что лучшим актером поколения его сделала не способность к эмоциональным перепадам, а тонкость игры. Такого Феникса мы не видели уже давно, и роль в «Камон Камон» вновь возвращает его карьерной траектории интригу, дает шанс на перезагрузку — примерно ту же, которую незаметно за два часа переживает его герой.
Фильм «Камон Камон» (C'mon C'mon) выйдет в российский прокат 17 февраля