Латиница против кириллицы: как политика влияет на язык
Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев предложил не спешить с переходом с кириллицы на латиницу. Напомним, что в 2017 году Нурсултан Назарбаев подписал указ о поэтапном переводе казахского языка с кириллицы на латиницу до 2025 года. В январе 2021-го было заявлено, что переход на латиницу пройдёт с 2023 по 2031 год.
Сама идея с переходом тюркских языков на латиницу не нова. В 1920-е годы в СССР для них уже вводился латинский алфавит (так называемый яналиф) — как в союзных республиках, так и в автономных, таких как Татария и Башкирия (напомним, что до 1936 года Казахстан и Киргизия тоже были автономными республиками в составе РСФСР).
Латиница отражала тогдашний интернационализм большевиков, их устремлённость на мировую революцию и борьбу с «великорусским великодержавным шовинизмом» — под влиянием теоретических работ Ленина, который придавал особое значение подавлению малейших проявлений оного. Именно поэтому кириллица была отброшена как возможный алфавит для письменности нацменов. Кроме того, в 1920-е годы ориентироваться на Запад ещё не считалось предосудительным. Следует учитывать и такой аспект, как перевод на латинский шрифт «главного» тюркского языка — турецкого при Ататюрке. С ним у Советов поддерживались дружественные отношения, так что общий алфавит не был помехой, а совсем напротив — в видах мировой революции.
Ататюрк отказался от арабской письменности, поскольку в начале XX века это было модно, культура Запада бесконечно превосходила турецкую, считавшуюся отсталой. Латинизация была одним из инструментов ускоренной модернизации страны. Да и в рамках ограничения влияния ислама это также являлось важным — подорвать легитимность арабской мусульманской культуры. Последнее соображение действовало, разумеется, и в СССР — стране официального атеизма — в ещё больших масштабах.
Но с переходом руководства большевиков от курса на мировую революцию к построению социализма в одной стране и усилением государственно-патриотических настроений, которые были сочтены выгодными для укрепления режима, господствующие ветры поменялись. В 1939–1940 годах произошёл полный отказ от письменностей, основанных на латинице, и перевод их на кириллицу, реабилитированную и больше мрачным наследием царизма не считавшуюся.
Так продолжалось полвека, в национальных республиках была достигнута полная грамотность населения, и оно поголовно овладело письмом на основе кириллицы. На ней была напечатана новая литература, а старой у тюркских народов почти и не существовало, за исключением фольклора, который и был записан новым алфавитом. Наследие же таких поэтов, как казахский Абай или татарский Тукай, писавших арабским письмом, стало широко доступным именно кириллицей. До этого их стихи являлись достоянием немногих. Иными словами, какого-то резкого разрыва с традицией не произошло.
Однако после развала СССР проблема письменности опять приобрела актуальность. В ставших самостоятельными республиках кириллица рассматривалась как имперское наследие, как культурное доминирование России. Поэтому с ним в некоторых из них решено было бороться.
В странах, более зависимых или ориентированных на Россию, решили данный вопрос не поднимать. Однако спустя четверть века и в Казахстане решили приобщиться к благам латиницы. Мотивация такого решения была очень расплывчатой и неубедительной. Ссылки на мировой опыт, на приобщение к высшей культуре звучат смешно. Разве такие успешные страны, как ОАЭ, Катар, Япония, Южная Корея, Тайвань, да и сам Китай, отказывались от своих письменностей? И как переход на латиницу может усилить приток инвестиций? Напротив, везде берегут свою своеобразность и неповторимость.
Понятно, что решение Казахстана при Назарбаеве было продиктовано «многовекторностью», желанием дистанцироваться от «старшего брата». Но это означало разрыв с теперь уже восьмидесятилетней письменной традицией. Огромный пласт казахской письменной культуры отсекается от будущих поколений. Понятно, что кириллица для казахов не то, что тайская письменность в Таиланде, она как бы навязана им из Москвы. Но тогда логично возвращать исконную арабскую. Но об этом речь не идёт. Никто не хочет выглядеть совсем уж замшелым консерватором. С другой стороны, играть в Ататюрка сто лет спустя — довольно бессмысленно и пошло.
Пример соседнего Узбекистана показывает, что переход на новый алфавит не происходит гладко. В Ташкенте несколько раз меняли те или иные буквы, и процесс поиска наилучших фонетических соответствий и орфографических реформ не закончен. В результате до сих пор немало СМИ на узбекском выходит на кириллице. И окончательный перевод на латиницу всё время откладывается. А теперь, когда миллионы и миллионы гастарбайтеров из Узбекистана оказались в России на работе, то кириллица получила новую актуальность. Это же относится и к таджикам и киргизам, которым тем более нет смысла экспериментировать с языком.
Но в Казахстане имеют значение и иные факторы. После событий в январе 2022 года, когда республику буквально спасли российские солдаты и когда наметился курс на сближение двух государств, переход на латиницу и отказ от кириллицы не может не восприниматься в Москве как афронт. Вспомним, как болезненно реагировал Кремль на попытки латинизировать татарский алфавит, для запрета чего был принят особый закон.
Теперь Токаев понимает, что злить по такому, в общем-то, пустяковому вопросу коллег из Москвы не стоит. У Казахстана есть проблемы и поважнее. Напротив, откладывание в долгий ящик реформы письменности пойдёт только на пользу. Не зря президент сказал: «К этому вопросу следует подойти со всей серьёзностью. Необходима тщательная экспертиза. Нельзя спешить в таких вопросах, как языковая политика, ведь это очень чувствительная тема».
Любопытно заметить, что Монголия, никогда не бывшая частью СССР, преспокойно до сих пор пользуется кириллицей, и там даже не возникает вопроса о переходе на латиницу, хотя в старые времена у монголов имелась своя оригинальная письменность. Зато на Украине скандально известный секретарь СНБО Алексей Данилов, ветеринар по образованию, отметился недавно высказыванием, что украинский необходимо перевести на латиницу. До этого не доходили даже самые радикальные тамошние националисты. И это при том, что кириллица в украинском языке изначальна и никем не навязана, это такое же достояние культуры страны, как и в русском или болгарском. Однако антирусское ослепление у иных чиновников доходит до того, что они готовы вредить родному языку, лишь бы сделать назло России.