Растиньяк эпохи постмодерна
Имя автора мало что говорит широкому зрителю, да и не все театральные спецы живо откликнутся на этот звучный псевдоним бельгийца, ставшего членом французской Академии бессмертных и прожившего несказанно долгую жизнь в 98 лет. Родившись в 1913, а умерев в 2012, он перекрыл собой почти столетие войн, социальных взрывов, утверждения авангарда и возвращения неоклассики, экзистенциализма и постмодерна. Он впитал весь дух и стиль великой французской литературы с ее главными темами – любви, денег и честолюбия и с ее интересом к миру человеческих страстей. Гигантские тени Бальзака и Мопассана маячат за скромной фигурой Мафусаила поздней галльской драматургии. Извечный интерес французской словесности к эволюции души, к пути от провинциала к столичному выскочке, от идеалиста к цинику выразился и в этой малоизвестной у нас пьесе. Театр преподнес ее зрителю в своей сценической версии, убрав ненужные подробности, включая тему круглого и непроницаемого яйца, которому уподобляется жизнь человеческого общества, жизнь "других", проникнуть в которую, разбив эту скорлупу отчужденности, мечтает главный герой. Персонаж главного молодого премьера казаковской труппы Александра Матвеева, конечно, "желток" этого драматургического "яйца". Фактически его монолог, обращенный к зрителю, становится центром всего сценического повествования. Поначалу зритель воспринимает долговязого и обаятельного в своей нелепости и искренности персонажа как положительного героя, этакого нового Простодушного, пытающегося стать своим среди чужих, т.е. других людей. В этом смысле споривший с экзистенциалистами автор пьесы сам экзистенциалист, для которого ад – это другие и их таинственная жизнь. Ну, хотя бы поначалу лишиться невинности – вот незамысловатая мечта 19-летнего юнца. Ведь все вокруг хвастаются своими победами, лишь ему не везет. Следует череда грубых и смешных приставаний к девушкам и матронам в парке (его роль исполняют прозрачные полосы пластика – минималистская и совершенная сценография Стефании Граурогкайте, о чем речь еще впереди). Они выглядят комическими новеллами и вызывают смех в зале. Но уже здесь внимательный глаз может подметить некоторую неразборчивость героя, которую, впрочем, можно списать на зуд плоти. Однако эпизод с украденными 10 тысячами франков у корпулентной кассирши той конторы, в которой работает юный Эмиль Мажис, заставляет недоуменно поднять бровь: что это, случай, который делает героя вором и одновременно – любовником немолодой дамы, или первая сознательная подлость? Эмиль во всем хочет увидеть систему, разобраться в устройстве общества и человеческих взаимоотношений, как он разбирается в радиоприемнике. Его желание испытать чувства жениха сестры, который стремится уйти к другой девушке, оказывается уже настоящей подлостью. Дальнейшая череда событий приводит его, игрока в карты, в респектабельный дом министерского чина. Так он становится сотрудником министерства и мужем одной из трех дочерей этого чина – правда, не той, что ему приглянулась, а старшей, ведь сначала в хороших семьях принято выдавать старших дочек. Так беспечный игрок в карты, смешной и обаятельный, становится игроком в жизнь. Комедия положений, то и дело вызывающая смешки в зале, во второй части не по-комедийному протяженного спектакля начинает зловеще превращаться сначала в трагифарс с элементами жестокой мелодрамы, а потом и вовсе в настоящую трагедию. Впрочем, в трагедию, которая не дает катарсиса, ибо сочувствие зрителей переходит с главного героя на его антагонистов – жену Гортензию (Анастасия Грачева) и ее возлюбленного Виктора Дюгомье (еще один яркий jeunе amant казаковской труппы Денис Зайцев). Да, оказывается его тихая и отрешенная жена, с вечным клубком ниток в руках, с юности любила своего соседа, который уплыл за два океана в Индокитай (напомним, действие происходит в далеком 1960 году, еще свежи отголоски колониальных странствий, ловли счастья и чинов). Герой, откровенно скучающий со своей женой, вдруг открывает в себе чувство ревности, ярости, желание мстить еще не совершившим грехопадения, но непростительно любящим друг друга людям. Впрочем, на Отелло Эмиль Мажис не тянет, скорее, это Яго, позавидовавший тому, на что он не способен: просто любить. Более того, он повторяет привычки всех осмеянных классической литературой жалких буржуа: начинает выманивать деньги из любовника своей собственной жены. Так маленький человек на французский лад – это не скорбный и несчастный Акакий Акакиевич, нет, это в лучшем случае Эжен Растиньяк, в худшем – Жорж Дюруа или Эмиль Мажис. В спектакле очень много психологии, которая прячется в сверкающую обертку трагифарса (так обозначен жанр постановки). Много ярких и красивых женщин, юных и немолодых (так, гротескную мать Эмиля и его жеманно-бонтонную тещу играет в совершенно разных интонациях одна и та же замечательная Елена Мелешкова). В тексте много рассуждений о природе любви, много ее ложных проявлений – похождения Эмиля с эротичной Розой, страстное желание сестры героя любой ценой выйти замуж, нелюбовь Эмиля и Гортензии. Антагонизм любви и ненависти выливается в детективную историю, корзина с клубками "выстреливает" случайно обнаруженным в ней пистолетом. Не будем пересказывать финал этой трагикомедии, вырастающей до уровня социально-психологической драмы, мы и так нещадно спойлерили. В герое соединяются черты многих персонажей, от уже названных нами литературных до героев фильмов-нуар, наподобие "Лифта на эшафот" или "Невеста была в черном". Зал уже давно затих, смешки сменились напряженным молчанием, а долгое сценическое действие все не отпускает внимание. Завораживающе прекрасна и визуальная сторона спектакля: абсолютный минимализм полупустого пространства оборачивается то уютным домом с освещенными окнами (там маячит тенью несбывшейся мечты о счастье Жюльетт – отголосок шекспировской Джульетты), то помпезной стеной респектабельной квартиры главного героя, то стенами-перегородками министерства – этой пародии на бессмысленность бюрократической машины. Сценическая "картинка" напоминает и неоконструктивизм 60-х годов, и современный урбанизм, помогая осовременить извечный сюжет об утраченных иллюзиях, о блеске и нищете карьериста. Театр Комедии умеет шутить, но умеет быть серьезным и даже мрачным. И никогда – скучным. С чем мы и поздравляем его творцов.
