Фрик Рамона, которая «делает треш»: как калининградец примерил женский образ и стал зарабатывать на нём

Роман Рыбаков родом из Черняховска, не так давно он превратился из диджея в дрэг-квин. В интервью «Балтийскому Бродвею» парень рассказал, как Хеллоуин подсказал бизнес-идею для заработка в Москве и что думают о таком амплуа окружающие.

— Сколько вам лет? Чем вы занимались до того, как стали дрэг-артистом? Почему вообще решили примерить женский образ?

— Мне 21, я из Черняховска. Когда переехал в Калининград, стал подрабатывать диджеем в ночном клубе. Параллельно учился в промышленном техникуме на дизайнера. Всё началось с того, что в 2018 году я увидел дрэг-квин артистов в том клубе, где работал, и решил попробовать себя в этом жанре. Пришёл тогда на Хэллоуин в образе ведьмы и выиграл конкурс костюмов. Так я понял, что у меня неплохо получается, и стал сотрудничать с клубом как дрэг-артист.

— Как выбрали такое имя — Рамона?

— Это производное от имени Роман. А приставка vile с английского переводится как «мерзкий, противный». Рамона такая же, она — фрик и делает трэш.

— Почему ваши образы в жанре хоррор? Вы подражаете какой-либо звезде или другой дрэг-квин?

— Есть и хоррор, и готика, и нежные образы, и драматичные. Вдохновлялся звёздами глэм- и хард-рока. Той же самой Lady Gaga, зажигалками из 80-х вроде Дэвида Боуи. Получилась такая калька с тех персонажей и направлений в искусстве, которые меня интересуют. Никому конкретному не подражаю: нужно оставаться собой.

— Сколько времени у вас уходит на полное перевоплощение?

— Макияж с переодеванием занимает от двух до трёх часов. Конечно, перед этим нужно начисто бриться. На лицо наносится настоящий грим, рисуются новые брови. Это долгий и упорный труд.

— А где вы научились мейкапу?

— Чтобы научиться, смотрел шоу, как красятся другие дрэг-квин. К тому же у меня за спиной пять лет художественной школы, думаю, это пригодилось. Свой первый макияж делал гуашью и только потом перешёл на грим. С каждым разом получалось всё лучше и лучше.

— У вашего персонажа фантастические наряды, откуда они взялись?

— Поначалу заказывал наряды на маркетплейсе, но сейчас пытаюсь шить сам. Что-то кастомизирую, что-то покупаю в секонде и переделываю.

— На некоторых фото у вас реалистичный бюст. Как он появился в образе?

— Да, заказал его на AliExpress и раньше постоянно использовал для перевоплощений. Но потом отказался — выступать так неудобно, всё постоянно потеет. Думаю, чтобы играть женский персонаж, не обязательно надевать бюст. Сейчас пытаюсь создавать более гендерно-нейтральный образ.

— Что представляют собой ваши шоу? Что вы делаете во время выступлений?

— В основе моих шоу — липсинг, говоря по-простому, изящное открывание рта под фонограмму. В перформансах есть элементы хореографии или какой-либо реквизит. Музыка абсолютно разная: от Леди Гаги и Мэрилина Мэнсона до Лолиты. Один из последних номеров под её песню «Раневская» посвятил своей бабушке, которая умерла 20 января. Костюм для этого номера пошил сам за три дня. Дрэг — это не только красиво поплясать и пооткрывать рот под фонограмму, но и история, которой ты делишься с публикой. И поводы могут быть не обязательно радостными.

—Насколько развита культура дрэг-квин в Калининграде? В каком она состоянии?

— Сейчас на весь Калининград остались только два артиста, остальные уехали в Москву или в Питер или ушли из дрэга. Знаю диву, которая приехала из Казахстана, поработала у нас три года и затем бросила этот жанр, потому что он не приносил дохода. Пока не вижу здесь никакого развития, особенно во время пандемии и различных ограничений в работе клубов.

— Почему вы уехали в Москву? Это связано с карьерой? Чем вы сейчас зарабатываете на жизнь? Если говорить о финансовой стороне работы дрэг-квин в России, достаточно ли они зарабатывают?

— Мне хотелось начать развиваться. В Москве много площадок, и я могу в своём образе делать тот трэш, которым не мог заниматься в Калининграде. Тут он просто мало кому был близок.

— Заниматься этим дорого?

— Да, это довольно дорого. Нужно долго идти к тому, чтобы это не было в убыток и выходило в плюс. Я только начал раскручиваться в Москве и больше половины заработанных денег трачу на ткань для костюмов и реквизит. Сейчас проблем с гримом у меня нет — кто-то подарит, кто-то отдаст. Закупаюсь только тональным кремом, пудрой и клеем для ресниц, больше ничего не нужно.

— Чем вы сейчас зарабатываете на жизнь — только выступлениями?

— Когда я переехал сюда полгода назад, то сразу же устроился на работу бутафором в частную фирму. Мы создавали масштабные фигуры для ивентов и праздников. Удавалось зарабатывать до 100 тысяч рублей в месяц. Но потом заказов стало меньше, и мне пришлось оттуда уйти. После этого я попал в House of Tina — драг-сообщество, в котором сейчас состою.

— Что это за сообщество?

— Это дрэг-дом, включающий в себя несколько артистов. Создательница проекта Тина продвигает их и подыскивает площадки, где можно выступать. Это клубы, лофты, бары или корпоративы. Я в команде самый молодой. Там есть профи, занимающиеся жанром перевоплощений по 10 лет.

— Слышал, что вы стали участником проекта Home Drag Race18+. О чём он?

— Это русская альтернатива американского шоу Ру Полс Дрэг Рейс, где дрэг-королевы соревнуются в липсинге. Создатель нашей версии — один из сотрудников телеканала 2х2. Здесь всё проходит дистанционно, задача участников — снять фото и записать видео. А потом всё это склеивают и выпускают в виде серий в соцсетях. В 2019 году участвовал в одном из сезонов, а потом выбыл. Но меня вернули, я дошёл до финала и даже приезжал в Москву.

— Как вы оцениваете дрэг-квин шоу «Королевские кобры»18+ Насти Ивлеевой? Многие именно его назвали аналогом шоу Ру Полс.

— Не думаю, что получился действительно аналог. Со мной в Haus of Tina сейчас работают участницы этого шоу — Каллиста, Канарейка, Эрика Блэк. Разница в том, что в американской версии каждую диву представляли и подробно о ней рассказывали. В «Королевских кобрах» всё получилось скомканно и сухо. Зрители не понимали, что происходит, в чём смысл дрэг-квин, что к этому можно относиться адекватно. Хотя, конечно, появление такого шоу в России — это маленький шаг. Но мне кажется, наша публика к такому пока не готова.

— А когда она будет готова?

— Хороший вопрос, который, наверное, останется без ответа.

— Если говорить о проблемах дрэг-культуры в России, вам не кажется, что из-за разворота к консервативным ценностям она стала невидимой, ушла в подполье?

— Есть такие известные артисты, как Заза Наполи, Эвелина Гранд. Они уже заработали себе имя и находятся в индустрии больше 20 лет. Это старая школа, которая никуда не будет развиваться. Но сейчас идёт новая волна дрэг-квин, и я вижу, что постепенно их творчество начинают принимать. Вот Ивлеева сделала шоу — тоже звоночек. Думаю, чем дальше, тем больше.

— Чувствовали и чувствуете ли вы себя в безопасности, занимаясь этим в России?

— Вообще у меня не было ни одного инцидента и никакой стычки по поводу этого. Чувствую себя довольно комфортно, Если же ко мне подойдут с претензиями, попытаюсь объяснить, что это искусство перевоплощения. В этом нет ничего, что могло бы как-то оскорбить.

— Допустим, после выступления вы не успели переодеться. Сможете ли вы в образе Рамоны выйти вечером из клуба и пойти домой?

— Один я бы так не пошёл, только с друзьями.

— То есть в безопасности вы себя не чувствуете…

— Чувствую только в каких-то определённых местах. А зачем выходить? Ты же артист ночной сцены.

— Какие у вас отношения с другими дрэг-квин? Поддерживаете друг друга или там тоже скорее такой серпентарий в гримёрках?

—Я поддерживаю хорошие отношения со всеми коллегами. Если говорить про подлянки, то вспоминается только история с одной калининградской дрэг-квин, которая сейчас переехала в Питер. Её попросили выступить в ночном клубе, и она предъявила свой райдер, где просила 20 тысяч рублей. Организаторы связались со мной, и я согласился за гонорар в три тысячи. Узнав об этом, та артистка позвонила директору клуба и стала обливать меня грязью, говорить, какая же я никакущая. А всё потому, что испугалась, что у неё отбирают хлеб.

— Вы сказали про ставку в 20 тысяч рублей, но это же большая сумма: такую в качестве своего гонорара в интервью называла Заза Наполи. При этом она добавляла, что другие артисты получают гораздо меньшие деньги. Это правда?

— Да, у нас не очень высокие гонорары. Если артист с именем, он может себе позволить запрашивать такие ставки. Заза Наполи, например, за вечер исколесит несколько площадок и получит кругленькую сумму. Другие артисты берут за выступление в среднем от двух до пяти тысяч рублей.

— А в Калининграде вы сколько просили?

— В Калининграде я начинал с того, что выходил вообще бесплатно. Нужно было наработать опыт, привлечь публику, найти своего зрителя. Потом за 500 рублей, тысячу и постепенно увеличивал гонорар до трёх. В прошлом году в месяц могло выходить и до сорока тысяч. Это с учётом чаевых, которые в Москве оставляют гораздо охотнее.

— Какую часть вашей жизни занимает Рамона? Могли бы вы отказаться от выступлений?

— В последнее время Рамоны в моей жизни довольно много. Постоянно шью костюмы, готовлюсь к выступлениям. Но помимо этого нужна какая-то подработка: даже в Москве прожить только на концертах весьма сложно. Несмотря на это, думаю, что отказаться от выступлений не смог бы. Рамона жила во мне и раньше. Я просто достал её из себя, вытащил из шкафа.

— Были ли люди среди друзей и близких, которые вас не поняли?

— Таких ситуаций вообще не было. Все друзья и близкие нормально это восприняли. Долгое время бабушка и мама ничего не знали. Когда приезжал к ним в Черняховск, очень хотелось обо всём рассказать, уже не мог держать это в себе. Они постоянно спрашивали, чем занимаюсь, как день прошёл, как выходные. И приходилось постоянно врать.

— Что вы говорили?

— Я врал, что работаю только диджеем. Но однажды приехал и всё рассказал о себе, переезде в Москву и о том, что я — дрэг-артист. Маме очень понравилось, но бабушка отнеслась к новостям с осторожностью. Большинство друзей тоже нормально это восприняли. Некоторых я заставал в зале во время шоу-программы. Потом извинялся, что не рассказывал. А мне отвечали, что было круто и я должен продолжать этим заниматься.

— Даже по нашему разговору можно судить, что Роман более застенчив, чем Рамона. Этот образ помог вам раскрыть черты, о которых вы не знали?

— Именно так. Когда я надеваю маску Рамоны, ощущаю себя совершенно другим человеком. Роман не может того, что может она. И это очень круто, появляется какая-то вседозволенность.

Обращаем внимание читателей, что все образы в статье являются постановочными. Герой материала задействован в театрализованных представлениях.