Часть культурного кода. Как ростовский оружейник создает уникальные казачьи шашки

Мастерская

Маленькое помещение, украшенное несколькими картинами мастера. Чувствуется, что работа здесь кипит чуть ли не круглыми сутками. Инструмент часто в деле, не лежит, аккуратно сложенный в ящики, покрываясь ржавчиной. На стене и на столе несколько шашек, над которыми оружейник работает прямо сейчас.

"Мне всегда нравилось работать руками, с самого детства. Кружки посещал разные, а потом оказалось, что назад дороги нет, — говорит Шевченко. — В какой-то момент захотел себе шашку. Конечно, можно было ее купить, но все, что тогда продавалось, меня не устраивало. Решил сделать ее сам".

Первая шашка получилась "странноватой", признается мастер с улыбкой. Вскоре не устроила и она. "Захотелось сделать еще лучше. Начал изучать, смотреть книги, ходить в музеи. Постепенно все это переросло в то, что есть", — рассказывает Тарас.

Шевченко делает не только шашки, но и казачьи нагайки. Это направление началось со спора с одним из друзей. "Захотели мы себе нагайки. Говорю: сам сплету. Макс не поверил и проспорил, — вспоминает мастер. — Как это часто бывает, нужные люди, которые бы подсказали, оказались рядом, даже не пришлось их как-то искать. Сами появлялись по жизни. Для меня это необъяснимая вещь".

Культурный код

Шашки давно утратили свое военное значение, сегодня с ними не ходят в бой. "Это стало не столько оружием, которое спасает жизнь человеку, как это было в XIX — начале XX века. Это некий символ, который относит человека к его культуре, корням, не дает забыть, кто он такой, — рассуждает оружейник. — У кого-то есть тяга к тому, чтобы деньги считать, а у нас — к оружию и воинскому искусству. Наверное, это такой культурный код".

Многие из тех, кто сегодня заказывает шашки, хотят таким образом сохранить память о своих дедах и прадедах, о том, кем они были. "Люди видят вещь, и у них начинается дрожь. Они понимают, что в этом часть их, то, что связывает их с предками и что можно передать своим потомкам".

Говоря о заказчиках, Шевченко отмечает, что какого-то обобщенного образа у тех, кто к нему обращается, нет. "Очень разные люди, независимо от достатка или образования. Это может быть и обычный строитель, и банкир, олигарх. Тут угадать невозможно. Все-таки что-то внутри у них есть, что их объединяет".

Возможность для творчества

Любая шашка, говорит оружейник, начинается с заказа. "Возможно, из-за того, что у меня есть художественное образование и образное мышление, я вижу человека, и у меня рождается образ этой шашки, какой она будет, какой будет ручка, ножны и так далее", — уточняет мастер.

Чаще всего заказчик и сам знает, как должна выглядеть его шашка. "Человек приходит и говорит, что хочет так и не иначе. Как правило, это очень подкованные в исторических вопросах люди. Они действительно знают, как было и как должно быть", — говорит Шевченко. Таких клиентов у него большинство.

Есть и другие. "Они обращаются ко мне, как к художнику за портретом. Сейчас стало появляться больше людей, которые доверяются мастеру, и тут, конечно, есть большой полет для творчества", — отмечает оружейник.

В своих самых новых работах Шевченко опробовал нанесение на клинок и прибор шашки (металлические элементы рукояти и ножен) стилизованные изображения животных. "По мне, это интереснее. Можно сделать традиционную хорошую вещь, но, смотря на нее, ты не увидишь мастера и владельца. Заказы, в которых не было жесткого техзадания, я все очень хорошо помню. Для меня они самые любимые", — говорит мастер.

Традиционный подход

Работа оружейника, занимающегося изготовлением клинкового оружия, мало изменилась за 100−150 лет. В арсенале мастера все те же инструменты, что и в XIX веке.

"Конечно, сейчас много чего делают, и лазером гравируют. Но мне ближе аутентичные подходы и инструменты. Это все равно что картину написать масляными красками, а не распечатать в типографии. За сто лет материалы не изменились — кисточка, краски, холст", — говорит Шевченко.

На столе лежит шашка XIX века из частной коллекции. "Сейчас занимаюсь реставрацией гравировки, "травлю" орла и вензель императора Александра III. Прошло много времени, изображение почти вытерлось, надо восстановить", — говорит оружейник.

Совсем недавно из мастерской уехали к счастливому обладателю шашки известных кавказских оружейников Османа Омарова и Гузуна Гузунова, на которых тоже нужно было восстановить гравировки.

Но реставрация — не самое любимое занятие, признается мастер. Изготовить оружие с нуля своими руками куда более интересно.

Оружейное искусство

В основе работы — изучение реальных исторических образцов оружия. Знания о технологии изготовления клинков и их украшении Шевченко черпает, изучая старинные шашки. "Я смотрю на предмет и вижу, как это было сделано, как это можно сделать, что можно сделать лучше, — говорит оружейник. — Когда ты держишь шашку в руках, есть возможность проанализировать и понять, как и почему человек это сделал".

К книгам об оружии он относится сдержанно. "Там больше про то, что жили народы в таких-то местах и делали шашки. Технические детали чаще всего опускаются. Когда смотрю на рукоять, на травление, я вижу не так, как это описано, а почему линия дрожащая, например. Мастеру было не удобно, скорее всего, это делалось на весу. В книгах этого нет", — объясняет мастер.

Ориентиром для него являются шашки известных оружейников — Ивана Бушуева из Златоуста, Гузуна Гузунова, Гаджи Мудунова, Османа Омарова с Кавказа. "Это серьезные мастерские, в которых заказывали шашки только офицеры. Ты смотришь на эту шашку: на первый взгляд тот же орнамент, который на всех, но, даже не глядя на клеймо, понимаешь, что это сделал Гузунов, например", — говорит Шевченко.

К такому уровню мастерства в своей работе стремится и сам оружейник. "Нет сегодня потребности просто сделать шашку. Этот предмет утратил военное значение и стал частью культуры и, соответственно, произведением искусства. Неважно, кто ты по профессии, кем бы ты ни работал, нужно подходить к работе творчески, чтобы ты был узнаваемым. Намного интереснее будет жить", — убежден оружейник.

Людская слава

Шевченко не понимает, зачем многие люди просто так стремятся к известности и славе. "Чтобы о тебе просто узнали, достаточно голым по улице побегать. Весь Ростов о тебе будет говорить на следующий день", — шутит Шевченко.

Ремесло он сравнивает со спортом, где высшим достижением является победа на Олимпиаде, а смысл жизни мастера видит в том, чтобы прыгнуть выше и дальше.

"Это не самолюбование, а стимул работать. Мой смысл — научиться делать лучше, чем известные оружейники, — говорит Шевченко. — Хочется, чтобы прошло какое-то время и в музейном зале XX–XXI веков рядом с признанными мастерами появились и мои предметы. Так и надо делать".

Максим Тищенко