о государственном джазе СССР

«Госджаз (при всей своей даже где-то и немыслимой буржуазности, рафинированности «чистого искусства») был плоть от плоти советской идеи, а значит, и советского общества, а значит, и целей государства. Понимаете? Никаких двойных стандартов. И когда со сцены жизни ушла летом 1941-го мирная жизнь, Госджаз разделил новое и страшное время вместе со всеми».

Много у нас всякого в истории было. Был, к примеру, Государственный джаз-оркестр СССР, в просторечии именовался отменно — Госджаз.

Созданный в 1936-м Комитетом по делам искусств при Совете народных комиссаров СССР (вот такие нам нужны аббревиатуры сейчас, теперь), Госджаз был и неоновым рекламным плакатом по виду, и абсолютно новаторским коллективом по содержанию.

Руководил им саратовский самородок Виктор Кнушевицкий — человек с консерваторским образованием, из музыкальной семьи (папа и мама дали ему первоначальное музобразование), дирижёр, скрипач, альтист, тромбонист, кларнетист и саксофонист. В 1926-м он впервые в своей жизни услышал джаз в исполнении оркестра Александра Цфасмана — и заболел им на всю жизнь.

Сменив несколько государственных коллективов (Мосцирк, концертно-эстрадное бюро), замеченный Матвеем Блантером (автором музыки «Песни о Щорсе», «В лесу прифронтовом», «Под звёздами балканскими», «Летят перелётные птицы» и много чего ещё), Кнушевицкий возглавил проект номер один — Госджаз. А Блантер стал его художественным руководителем.

И тут началось. Как всегда, с обычным нашим размахом. СССР учредил симфоджаз.

Нет просто танцевально-развлекательной музыки. Нет и песенного накала любовно-романтических страстей. А есть нечто новое — выше и мощнее по духу, по содержательной части искусства.

Чтобы создать (создать!!!) репертуар Госджаза, были задействованы Александр Цфасман, Исаак Дунаевский, Дмитрий Шостакович, Сергей Бархударян, Юрий Милютин, братья Даниил и Дмитрий Покрассы (авторы бронебойных маршей «Красная армия всех сильней» и «Мы — красные кавалеристы»).

Помните фильм «Дети капитана Гранта»? Чёрно-белый 1936-го года, с неимоверной какой-то светом и силой наполненной музыкой Исаака Дунаевского? А увертюру помните? Теперь представьте, как звучала она со сцены Колонного зала Дома союзов 28 ноября 1938-го, на праздновании первой декады советской музыки, — это и был дебют Госджаза.

Состав и сыгранность оркестра потрясли в первую очередь иностранных гостей (они пребывали в растерянности от классического камерного звучания с саксофонами и прочим от «заморского лукавого свинга»): была представлена вся инструментальная часть малого симфонического и джаз-оркестра, отдельная секция гитар и банджо, вокалисты — всего более 50 человек на сцене!

Короткая биография уникального коллектива уложилась в довоенные годы. Чаще всего выступали в Москве. Оно и понятно — столичная диковина. Успели в 1939-м провести гастроли на Дальнем Востоке, все 44 концерта с полным аншлагом. Блеснули в новогоднюю ночь того же 1939-го в Георгиевском зале Кремля, где, кроме прочего, исполнили «Сюиту для джаз-оркестра» Дмитрия Шостаковича, выпустили в довоенные годы несколько десятков синглов, в том числе и стандарты западного джаза...

Потом был фронт. Концерты на передовой. Окружение под Вязьмой. И гибель практически всего состава оркестра вместе со всеми своими. Вместе с частями Красной армии, сражавшимися в вяземском окружении. После войны Госджаз восстанавливать так и не решились...

После войны джаз впал у нас в немилость. Я и сейчас не могу понять почему.

Всякого хватало: и геройства и перекосов дурацких... тыловых.

Братья Покрасс... Они принимали участие в создании репертуара Госджаза. Это из их песен слова:

Белая армия, чёрный барон

Снова готовят нам царский трон.

Но от тайги до британских морей

Красная армия всех сильней!

Что-то в перспективе исторической и в жизни нашей изменилось? Ничего — от слова «совсем»: те же ровно бароны, ровно и те же вызовы.

А потом что будет? После победы нашей будет что?

Мы — красные кавалеристы,

И про нас

Былинники речистые

Ведут рассказ:

О том, как в ночи ясные,

О том, как в дни ненастные

Мы гордо,

Мы смело в бой идём!

А ещё там, в «Красных кавалеристах», и такие слова были (да и есть сейчас, вроде не запрещали):

Высоко в небе ясном

Вьётся алый стяг.

Мы мчимся на конях

Туда, где виден враг.

И в битве упоительной

Лавиною стремительной:

Даёшь Варшаву! Дай Берлин!

Уж врезались мы в Крым!

А такое: что если тогда, во времена «красной Атлантиды», что и делалось в искусстве, то без разделения смыслов на «явное» и на то, «что мы имеем в виду на самом деле». Молоко разводить водой, а потом отцеживать в обратку было не принято.

Госджаз (при всей своей даже где-то и немыслимой буржуазности, рафинированности «чистого искусства») был плоть от плоти советской идеи, а значит, и советского общества, а значит, и целей государства. Понимаете? Никаких двойных стандартов.

И когда со сцены жизни ушла летом 1941-го мирная жизнь, Госджаз разделил новое и страшное время вместе со всеми. С народом. С Отечеством.

Такие дела.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.