Крутой норов, страсть к загулам: как Павел Луспекаев превратился в любимца публики
Павел Луспекаев запомнился нам блестящей ролью Верещагина в фильме« Белое солнце пустыни». В апреле исполняется 95 лет со дня рождения актера.
Если долго лежать в снегу, начинаешь ощущать его запах. Сначала он не пах, а сейчас отдает землей и яблоками из колхозного сада. Чтобы не потерять сознание от холода, Пашка ел снег, хрустя льдинками, и думал: ладно, яблоки, а вкус крови откуда? А она сочилась из его губ...
Он пролежал в снегу несколько часов, отморозив ноги. Ух, как болели они потом. И все вроде прошло. Казалось бы…
С 20 апреля 1927 года Серафима Ковалева не знала ни минуты покоя — сын, родившийся у них с мужем Богдасаром Луспекяном, оказался ребенком темпераментным. В Больших Салах говорили, что в их паре пожар соединился с бурей. От Серафимы сын Погос, быстро «переименованный» в Пашку, унаследовал рост и статность, привычку рубить правду-матку, от отца взял норов, страсть к загулам и женщинам и острое нежелание жить разумно.
В школе от него плакали, на улице опасались. Что ни день — драка. Как-то он пришел залитый кровищей с ног до головы: ко всему привычной Серафиме показалось, что сын потерял глаз. Но металлический прут попал рядом, глаз уцелел. И, поступив в Луганское ремесленное училище, остепеняться бузотер не собирался.
Когда началась война, Пашка сначала подрывал поезда с подпольщиками из организации, созданной под Ростовом по принципу краснодонской «Молодой гвардии», а в 1943-м, в 16 лет, утек на фронт, затесался в один из партизанских отрядов, став членом разведгруппы 00134.
В одну из вылазок услышал немецкую речь. Тогда-то и зарылся в снег… А вскоре в бою поймал локтем разрывную пулю, разворотившую ему весь сустав. Потеряв сознание, он чудом расслышал и осознал слова «руку ампутируем» и совершил невозможное: усилием воли выполз из морока со словами: «Хрен вам, а не рука! Не дам резать!» Хирурги руку спасли. Тем не менее в 1944 году после недолгой работы в штабе партизанского движения Луспекаева демобилизовали, и он уехал в Луганск.
Примеряя на себя разные профессии, точно «одежды», Луспекаев понял, что хочет прожить сто жизней, а не одну, а поскольку ощущал в себе задатки актера, в 1946-м подал документы в Щепкинское театральное училище.
Для абитуры, штурмующей Щепку, появление колоритного конкурента в лице молодого фронтовика Луспекаева было шоком — неотесанный, с грубыми манерами и южным говорком «медведь». Правда, при этом он вызывал безотчетную симпатию. И все понимали: шансов на поступление нет. Сочинение Луспекаева проверили быстро — он сдал пустой лист. Впереди было «художественное чтение».
Длинный худющий парень читал басню с профессиональной точки зрения совершенно неправильно, но потряс жюри, поскольку каждое слово сопровождал движением рук — изображая то полет птиц, то верчение хвостом или ушами. Сочинение — единица. Педагоги замерли: неграмотный, куда?! Но худрук Щепки Константин Зубов был незыблем: «Все равно его возьму — за талант!»
В училище Луспекаев встретил любовь и будущую жену — Инну Кириллову. Строгая, сдержанная, она была похожа на гимназистку. Луспекаев смотрел на нее с обожанием, все закончилось свадьбой.
Но генетически неуемный темперамент Луспекаева не раз будет испытывать их брак на прочность. Его всю жизнь тянуло к женщинам, абсолютно не похожим на его верную Инну, но после загулов он приползал к ней и вымаливал прощение на коленях. «Инночка святая. А я — подлец!» — каялся он. И снова отправлялся на подвиги, будто спеша прожить несколько лет за год.
После окончания училища Луспекаев по распределению попал в Тбилисский русский драмтеатр. Тут к нему пришел и первый успех, но и первое напоминание о пережитом на войне. Начались боли в ногах. «Атеросклероз сосудов вследствие обморожения» — таков был вердикт врачей. Он понял, что может потерять сцену.
Что тогда, как? Зачем? В своих дневниках он признавался в этом страхе и писал, что не хочет умирать… А еще, осознав, что времени у него нет, он понял: надо ускоряться. В Тбилиси ему не хватало жесткой режиссерской руки, и он перебрался в Киев, в Театр русской драмы имени Леси Украинки. И тут за дело взялась судьба.
В тот вечер он играл в дебютном спектакле «Второе дыхание» по пьесе Александра Крона. В зале по случаю оказался известный артист Кирилл Лавров, гостивший у родных. После спектакля Лавров прошел в гримерку.
«Я был так переполнен впечатлениями, что, не имея никаких полномочий ни от Товстоногова, ни от театра, пригласил его к нам в Большой драматический театр, в Ленинград», — вспоминал Лавров. И Луспекаев поехал.
Товстоногов в то время репетировал «Варваров». Ключевую роль, Чиркуна, играл Лавров. И он убедил Георгия Александровича разрешить Луспекаеву сыграть вместо него. Луспекаев сыграл так, что благородный Лавров от роли отказался, подарив ее вновь прибывшему. В «Варварах» сияли две звезды — Доронина и Луспекаев, который, конечно, тут же влюбился в Танечку...
БДТ осыпал Луспекаева яркими ролями. Он стал известным, на его Галлена в «Не склонивших головы», Бонара в «Четвертом» и Нагульнова в «Поднятой целине» ходили все, а Лоуренс Оливье назвал актера «абсолютным гением с непроизносимой фамилией».
Овации, цветы... Но что творилось с Луспекаевым после спектаклей! Боли в ногах сжимали мир до размеров черной точки, лишенной надежды. Он выплывал из приступов еле живым. Но, «выходя в свет», заводной Луспекаев брал гитару и пел, на приемы надевал бабочку, которая улетала с его шеи после первой пары бокалов. Его угловатость и неотесанность сменились элегантностью, он был разгулен, страстен и эффектен, начинал гулять по-гусарски и завершал по-цыгански и давал повод для слухов.
В памяти у многих остался и скандал, грянувший во время поездки в ГДР. К приему у министра культуры ГДР Луспекаев был одет с иголочки. За столом сидела делегация СССР — делегация из БДТ с Товстоноговым, немецкие актеры и дипломаты. В тот день у Луспекаева особенно болели ноги. Когда зашел разговор о Ленинграде, с жаром подхватил его, рассказывая, как влюбился в этот город с первой встречи. Главный переводчик Минкульта ГДР встрял неудачно: «Геноссе Луспекаев, я тоже видел Ленинград!» «Когда?» — переспросил Луспекаев. «В бинокль, с Пулковских высот».
В тишине скрипнул отодвигаемый Луспекаевым стул. Подняв переводчика за грудки, он тряс его, как грушу: «Ну, видел Ленинград?!» Тот пытался оправдаться: «Вы что, я коммунист!» Но было поздно: обматерив переводчика и отшвырнув его на стул, Луспекаев хватанул водки и хлопнул дверью.
В 1965 году Павел Луспекаев получил звание заслуженного артиста РСФСР. Поняв однажды, что силы его покидают, он ушел из БДТ. «Театр любит сильных и здоровых людей, а на меня рассчитывать нельзя» — такое письмо он оставил Товстоногову.
Он снялся в «Трех толстяках», «Тайне двух океанов», «Балтийском небе»; фильмы были хороши, но славы ему не принесли. Диагноз ужесточался: облитерирующий эндартериит, «никотиновая гангрена». Он тянул время. И уехал в реанимацию со съемок «Капроновых сетей».
Всего он перенесет восемь операций. Ноги отнимали по кускам. Но страшнее всего были фантомные боли. Чтобы их снять, ему увеличивали дозу сильнодействующих наркотиков. Зависимость от них развилась быстро. Для никому и ничему не подчинявшегося Луспекаева это был удар: «Я погряз в этой мрази». И к концу 1968 года он совершил невозможное.
Он пишет в дневнике: «Через три часа будет трое суток, как я сделал последний укол. Муки адовы я прошел. Терплю! Ничего не ем, ослаб, ужасно устал». Позже: «Тело дрожит от пронзающей боли, глаза вылезают из орбит. Но держусь!» И вот — итог: «Поборол!»
Роль Косталмеда в «Республике ШКИД» могла стать масштабной, а стала эпизодической: со съемок он вновь уехал в госпиталь. Врачи настаивали на ампутации ног до колен. Луспекаев согласился на компромисс — начнем со стопы. В свободное время он проектировал протезы для себя…
Но, несмотря на страдания, Павел Луспекаев успел влюбиться. Предметом его страсти стала прекрасная театральная актриса Татьяна Ткач, которую все помнят по роли подруги Фокса и Зухры, любимой жены Абдуллы. Он не скрывал чувств даже от Инны. Татьяна Дмитриевна Ткач вспоминала: Инна порой звала ее, плача: «Паша голодает, сказал, что будет есть только из рук Тани Ткач…» Это было уже на съемках «Белого солнца пустыни». До этого Луспекаев пережил удар: его не взяли играть в «Беге», побоявшись, что он не выдержит съемок физически.
Сниматься же у Мотыля он согласился при условии, что режиссер найдет роль и для Татьяны. Она раскусила «протекцию», была ей смущена, но сыграла прекрасно. Увы, при монтаже почти все кадры с ней ушли…
По сценарию роль Верещагина в картине была крошечной, но Владимир Мотыль решил вывести третьего главного персонажа. Так миру явился тот Верещагин, которого мы знаем и любим.
Летом 1968 года под Махачкалой и в Туркмении развернулись съемки. До корабля надо было прилично идти, машины вязли в песке. Луспекаеву сделали ортопедические ботинки, Инна шла рядом, подставляла ему раскладной стул... Играть он решил без дублеров. После каждой отснятой сцены он засовывал налитые кровью культи в ведро с водой.
Кое-что корректировали по ходу дела. Так, как-то утром Луспекаев появился с рассеченной бровью. Гримеры развели руками. Оказалось, вечером он разнимал двух подравшихся парней и пропустил удар ножом. Сцену переписали: так Верещагин получил «зацеп пулей». Время присутствия Луспекаева на экране после монтажа не превышает 15 минут...
После съемок фильм лег на полку, но его по случайности посмотрел Брежнев. Прокату был дан старт, и 30 марта 1970 года «Белое солнце» вышло на экраны. Луспекаев радовался как дитя.
Он тут же получил три предложения сниматься. Особенно радовался роли Вилли Старка в фильме «Вся королевская рать», который снимал Михаил Козаков. Треть картины сняли мигом, на 18 апреля назначили съемки нового эпизода. Но 17 апреля, через 17 дней после премьеры «Белого солнца», актер умер в московской гостинице «Минск» от разрыва аорты, за три дня до своего дня рождения. Ему было 42.
Мистика: баркас контрабандистов в фильме «Белое солнце пустыни» взорвался вместе с его Верещагиным на счет «42»...
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Госпремия за картину «Белое солнце пустыни» была вручена создателям через 27 лет после премьеры, в 1997 году. Павел Луспекаев тоже удостоился ее — с припиской «посмертно». Супруга Павла Луспекаева Инна Кириллова до выхода на пенсию работала в БДТ, потом вела драмкружок в Ленинградском архитектурно-строительном техникуме. Умерла в 1988 году, похоронена рядом с мужем. Дочь Лариса окончила истфакультет ЛГУ, работает в гостиничном бизнесе. Внучка Дарья окончила филиал Российской таможенной академии, работает по специальности. Внук Александр окончил Санкт-Петербургский политехнический университет.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Михаил Козаков режиссер, народный артист РСФСР (из книги «Фрагменты»):
— О Луспекаеве не слишком много писали, во всяком случае не столько и не так, как заслуживал его мощный талант.
Да ведь и умер он не в тех актерских рангах и чинах, которые ему полагались… В профессиональной же среде, где в глубине души все мы знаем, что почем, где существует свой «гамбургский счет», Павла Луспекаева ставили очень и очень высоко. Бывают люди талантливые во всех своих проявлениях. К таким относился Луспекаев.
