Будущее уже здесь. Ольга Свиблова — о биеннале Art for the future

В «Мультимедиа-арт-музее» проходит первая международная биеннале «Искусство будущего / Art for the future». Она собрала 58 проектов российских и зарубежных художников, которые работают с современными технологиями: нейросетями, робототехникой, виртуальной и дополненной реальностью, 3D-анимацией. В своих работах участники биеннале размышляют о проблемах будущего и месте человека в нем.

Смотр продлен до 22 мая — у тех, кто еще не видел «Искусство будущего», есть еще месяц для посещения биеннале.

Взгляд на нейросеть и искусственный интеллект

В холле музея гостей встречают две работы, которые задают тон всей выставке. Рефик Анадол, один из самых ярких медиахудожников современности, показывает, как из огромного массива информации машина создает смыслы и концепции. В его «Туннеле данных» представлены тысячи еще не обработанных изображений, полученных с космических телескопов. Искусственный интеллект анализирует их и на глазах у зрителей превращает в объекты искусства.

Работа «Читатель» британского художника Stanza предлагает задуматься о нейросетях. Имитируя работу человеческого мозга по обработке информации, они уже давно обогнали нас. Сегодня нейросеть справляется с такими объемами данных, которые неподвластны ни одному человеку. Stanza дал задание своему «Читателю» читать все книги, изданные с 1952 года и хранящиеся в Британской библиотеке. Если присмотреться к маленьким дисплеям, можно увидеть, какие именно произведения фигура «читает» в данный момент. Это наталкивает на мысли о месте человека в будущем, в котором новые технологии все больше и больше будут превосходить его возможности. С каким настроением мы смотрим на эту перспективу — боимся, что технологии возьмут верх, или, напротив, чувствуем воодушевление?

Хаос и чудо ошибки

Многие работы были созданы не одним художником, а целыми группами, в которые входили также ученые и специалисты по новым технологиям. Среди таких экспонатов биеннале проект «Пятый порядок хаоса» художника и лауреата Нобелевской премии по физике Константина Новоселова, художницы Кейт Доуди и студии Stain. Авторы пытаются понять, как работает энтропия (мера хаоса в системе, она характеризует то, как много информации о системе мы знаем. — Прим. mos.ru).

В режиме реального времени зрители могут наблюдать на большом экране процесс преобразования хаоса на примере построения квазикристаллов. Квазикристаллы, открытые в 1982 году, упорядочены, но при этом их симметрию невозможно рассчитать. Удивительно, что художники обращались к таким структурам задолго до открытия квазикристаллов. По такому принципу устроены, например, мозаики, встречающиеся в убранстве иранских мечетей.

Художник сегодня необязательно тот, кто создает произведение от начала до конца, полностью контролируя процесс. Часто к невероятным творческим результатам приводят ошибки. Этот феномен в своем проекте «Спланированные случайности» изучают Николай Голиков, Кира Вайнштейн и Михаил Мясоедов. Они запустили химическую реакцию в колбах и подключили к ним датчики, которые считывают любое изменение температуры, цвета и других параметров. Затем сигналы проходят через синтезатор, который генерирует их в звук. Завораживающая съемка химической реакции и синхронизированного с ней звука демонстрирует, как физические и химические процессы становятся полноправными соавторами произведения.

Дмитрий Кавка и его инсталляция «Работа над железом» приглашают нас отправиться в постапокалиптический мир, в котором нет людей. Память о человечестве в нем стала мифом, который используется машинами для того, чтобы испытать острые ощущения. «Работа над железом» — это аттракцион человечности для машин, в который они могут загрузиться и испытать чувства любви, страха, безысходности, словом, получить человеческий опыт. Инсталляция Дмитрия Кавки с помощью нескольких мониторов показывает нам, как мог бы выглядеть такой аттракцион.

Победа супрематизма и сверхпотребление

Серия «Победа над будущим» одного из лидеров московской концептуальной школы Павла Пепперштейна предлагает подумать о том, что было бы, если бы русский авангард и, в частности, супрематизм Казимира Малевича развились дальше. Ведь Малевич видел свой супрематизм не просто как художественное направление, а как постхристианскую философию мироустройства. Проект Пепперштейна — это очень изящная, пронизанная юмором и ностальгией по неслучившемуся будущему графическая серия абсурдистских ландшафтов. 

Работа Аристарха Чернышева «Сверхпотребитель» призывает человечество одуматься. Сортировкой мусора уже не отделаться, считает художник, необходимо менять сами принципы функционирования экономики и общества. Сегодня уже стало понятно, что человечеству не избежать глобальных изменений климата, исчезновения целых видов животных и растений. Чем раньше люди перестанут бездумно потреблять, тем значительнее можно будет сократить этот урон. Аристарх Чернышев демонстрирует проблему довольно простым способом: на экране мы видим, как обычный человек заходит в супермаркет и начинает набирать все подряд, постепенно превращаясь в подобие киборга из товаров.

Сны нейросетей и эффект «зловещей долины»

Дуэт Кати Пряник и Саши Сереченко Gray Cake погружает зрителя в машинное бессознательное. Чтобы создать проект «Сны машины», художники натренировали одну нейросеть генерировать собственные сны на основе тысяч записей людей о своих сновидениях, а вторую научили подбирать к этим снам иллюстрации на основе произведений художников XIX и XX веков. В результате зритель видит на большом экране невероятные картины, которые можно воспринимать как работу бессознательного искусственного интеллекта.

Инсталляция Натальи Алфутовой «Самозаклинатель» взаимодействует со зрителем, используя камеру-глаз и нейросеть. «Самозаклинатель» представляет собой робозмею, которая улавливает движения человека и начинает двигаться вместе с ним. Зритель становится соучастником действа. Мы понимаем, что это просто набор проводов и механизмов — на это указывают звуки мотора в сочленениях тела «Самозаклинателя». Но от ощущения коммуникации с живым существом, граничащего с эффектом «зловещей долины», избавиться сложно.