Александр Адабашьян: Индивидуальность воспринимать труднее

В прокат вышла комедия «Родители строгого режима» Никиты Владимирова. Молодой режиссер хотел создать актерское кино, и у него это получилось, ведь в главных ролях Алиса Фрейндлих, Александр Адабашьян и Евгений Ткачук. «Вечерняя Москва» воспользовалась возможностью побеседовать с художником, сценаристом, актером и режиссером Александром Адабашьяном не только о фильме, но и о нравственных ориентирах, платном обучении и наполнении кинотеатров.

Фильм «Родители строгого режима» рассказывает о том, как мать (Алиса Фрейндлих) и отец (Александр Адабашьян) устали краснеть за поступки своего недобросовестного сына, мэра города (Евгений Ткачук), и вознамерились его перевоспитать, похитив и заперев в доме детства. Наш первый вопрос о том, что заинтересовало артиста в этом проекте.

— Александр Артемович, взяться за эту роль вас побудило участие Алисы Фрейндлих?

— Вы совершенно верно указали первопричину. Как только мне сказали, что в главной роли будет играть Алиса Бруновна, то никаких сомнений у меня уже не было. Я знаю ее как профессионала, знаю ее отношение к своей работе, ее избирательность. Поэтому, конечно, оценил возможность из кадра в кадр находиться рядом с великой актрисой, что совершенно не является преувеличением.

Это был мой основной мотив. Потом я уже встретился с режиссером, внуком Алисы Бруновны, Никитой Владимировым, с Евгением Ткачуком. Снимал же наш фильм Сергей Астахов, можно сказать — легенда мирового операторского искусства. Он вообще уникальный человек. Помимо того что замечательный оператор, так еще и, как Леонардо да Винчи, — столько всего навыдумывал. Он даже принимал участие в разработке аппаратуры для съемок в космосе, в истории с полетом Юлии Пересильд и Клима Шипенко. Даже тогда обращались к нему. Так что мне отказываться от такой компании было бы довольно легкомысленно и глупо.

— Есть ли что-то схожее у вас с вашим героем?

— У этого персонажа очень мало моих черт. Вообще, в истории они — очень любящие друг друга супруги, как два попугайчика-неразлучника, как сама Алиса формулировала. И мой герой — он такой подкаблучник при энергичной, со взрывным характером жене, которая до пенсии работала врачом-кардиологом, была человеком активно действующим. Отец, потеряв работу, устроился в школу трудовиком, то есть человек рукастый, который может делать все по дому, такой муж своей жене.

— Как, по-вашему, могла бы произойти такая ситуация в реальной жизни?

— Мне кажется, эта история не совсем реалистическая. С точки зрения сугубого реализма трудно понять, почему вдруг на старости лет родители обнаружили, каков их сынок на самом деле. Но мы принимаем это как предлагаемые обстоятельства, в которых они оказались. Думаю, можно назвать эту историю притчей.

— Это вторая работа молодого режиссера Никиты Владимирова. В последнее время же особенно стали поддерживать дебютные фильмы. Что вы думаете об этом?

— Да, вторая. Что касается дебютантов, честно говоря, я очень мало их работ смотрел, поэтому ничего конкретного сказать не смогу. Но сама идея мне очень нравится. Она дает молодым людям возможность получить финансирование среди привычной очереди из тех, кто каждые два года забирает себе деньги на постановки и для кого это постепенно становится рутиной. Тех, кто привык сам работать тщательно и аккуратно, снимать с приличными бюджетами, а молодежь всячески подталкивать к тому, чтобы они снимали на телефон, мол, это их путь. Мне кажется, возможность для кинематографистов сразу стартовать с хороших условий — это очень правильный и перспективный путь. Думаю, что наверняка появятся новые имена, и, при внимательном к ним отношении, может быть, получится значительно переформатировать зрителя. Это важнее, чем пытаться переформатировать режиссеров. Потому как зритель уже плотно подсажен на американскую продукцию. Есть фраза, которую я все время настырно повторяю, и очень хочу, чтобы граждане ее зафиксировали, тем более что она не моя, а Диккенса (Чарльз Диккенс, британский писатель. — «ВМ»), из XIX века: «Миссия Америки — опошлить Вселенную». И она благополучно выполнена, в том числе в отношении кино. Посмотрите на те попкорновые изделия, которыми были засыпаны кинотеатры.

— Вы видите позитивный момент в том, что у нас приостановили выход голливудских фильмов?

— В чем-то да. Слава тебе, Господи, что из-за всех этих санкций, которые были на нас наложены, свершилось огромное благо, что они прекратили осчастливливать нас поставкой на наши экраны своих блокбастеров. Я думаю, что чавкающие в кинотеатрах граждане, может быть, хотя бы частично сменятся на тех, кто приходит туда, чтобы что-то посмотреть и о чем-то подумать.

— Но кинотеатрам нужна наполняемость, и для этого пускают ленты в повторный прокат, новые российские фильмы, которые остались бы незамеченными, а также картины из экзотических для нас стран. Как вы думаете, что из этого может сработать?

— В странах, которые вы назвали экзотическими, на самом деле снимаются очень хорошие фильмы. Мы просто были от этого отрезаны. Весь прокат в славные 90-е с нашей помощью и, надо сказать, совершенно законно был прибран к рукам нашими дорогими американскими партнерами, которые им рулили. Поэтому теперь всем и кажется, что вот, оказывается, какие-то экзотические страны еще снимали кино. Оказывается, в Европе снимали кино — даже такое было. И в Азии снимали кино. Да они еще и призы получали на серьезных фестивалях. Вот такие могут быть серьезные открытия. А так было ощущение, что существовало американское кино, и в очень небольших, гомеопатических дозах они разрешали нам выпустить на наши же экраны на недельку, дней на пять какие-нибудь наши картины, которые тоже обязательно должны быть сняты по той же схеме, по которой они делают свои блокбастеры. Их я смотрел единицы, потому что достаточно два-три увидеть, чтобы понимать, что тебе покажут дальше.

Мне кажется, сейчас при правильной постановке дела все мы можем совершить ряд удивительных открытий. Выяснить, что во всем мире есть люди, умеющие читать, писать, считать, думать, что там даже литература есть. Что живут там не «люди с песьими головами», как рассказывала о своих путешествиях Феклуша-странница у Островского (Александр Николаевич Островский, русский драматург. — «ВМ»). А можно своими глазами посмотреть, насколько широк кинематографический мир и насколько интересно это было и остается.

— Многие ваши фильмы сейчас признаны классикой нашего кино. А на кого вы сами смотрели и равнялись в молодости?

— Я бы сказал, что еще рано называть их классикой. Вы знаете, в свое время Антон Павлович Чехов отнюдь не считался самым сильным автором своего времени. Более успешным был писатель и драматург Игнатий Потапенко, а еще были сатирик Аркадий Аверченко, Надежда Тэффи, Николай Лейкин... Но сейчас их мало кто знает. Так что станут классикой наши фильмы или нет — еще не понятно.

Что касается моей молодости, то могу сказать, что мне фантастически повезло со временем и с компанией. Я застал очень хороший период — оттепель. А произрастали мы все вместе. Был безусловный лидер — Никита Михалков. Оператор Павел Лебешев, второй художник Саша Самулекин, с которым мы всю жизнь работали, композитор Эдуард Артемьев. И вот, «держа и вздымая друг друга», мы и жили. Было у кого учиться, было на кого глядеть и с кем вместе работать, кому полностью доверять. И самое главное, что и мне с какого-то момента начали полностью доверять. Твоя часть работы, которая в итоге становилась общей, то, как ты ее делал, вызывала абсолютное уважение, хотя, естественно, не без споров и несогласий.

Плюс, конечно, окружение. Потому что рядом с нами существовали и оператор Вадим Юсов, и режиссеры Георгий Данелия, Василий Шукшин, Андрей Тарковский, Элем Климов, Лариса Шепитько, Глеб Панфилов... Перечисляю всех, как с полочки, кто в голову приходит. А актеры какие были! Это тот творческий бульон, если говорить биологической терминологией, в котором вызревали все перечисленные. Мы жили не в вакууме. Не из пустого пространства кто-то выскакивал и начинал скакать. А все это варилось, и из всего этого вываривалось замечательное кино 60–70-х годов. Опять же, и оно было не на пустом месте. Было европейское кино прекрасное. Отнюдь не на американское мы тогда равнялись. Все-таки среди режиссеров тогда тот же Федерико Феллини был величиной большей, чем Фрэнсис Форд Коппола и даже Альфред Хичкок.

— А кто-то из предшественников?

— Если из мировых, то среди итальянцев Пьетро Джерми, из французов Жан Ренуар, Жак Тати. Могу начать сыпать этими именами. Чарльз Чаплин, в конце концов, вернее, в начале всего. Было на кого ориентироваться и что для себя выбирать ценным и эталонным.

Хотя рядом какие-то коммерчески успешные американские изделия уже были. Они уже начинали нащупывать, чем можно приманить зрителя, чтобы засадить его в зал с попкорном и чтобы он там безостановочно хрумкал. Но тот же Жан-Люк Годар терпеть не мог их кино и говорил про Америку, что это страна, не имеющая названия. Потому что американцы — это не только жители США, но и аргентинцы, эквадорцы, ведь они тоже живут в Америке. Мне из его интервью, чрезвычайно ядовитых таких, резких в адрес американского кино, многое было близко, я полностью с ним согласен. Он мне первым открыл глаза на производство этих американских изделий. И на их токсичное, как сейчас бы сказали, влияние на сознание.

— Вы окончили Строгановскую академию, а работали не только художником, но и сценаристом, актером, режиссером. Что тут ключевое?

— Все перечисленное — стечение обстоятельств. Режиссером, например, я себя не считаю. Потому что, по-моему, это не профессия, а склад характера. Режиссер прежде всего должен быть лидером. Все, с кем из них я знаком и о ком что-то слышал, знаю, — безусловные лидеры. Георгий Николаевич Данелия мне рассказал, что на каком-то заморском международном фестивале, где он участвовал со своими картинами, среди режиссеров была запущена анонимная анкета, в которой в том числе был вопрос: «Кто из режиссеров оказал на вас наибольшее влияние?» И поразительно, что ни один из них не указал там соотечественника. На первый взгляд это может показаться удивительным. Но на самом деле это вполне объяснимо. Каждый режиссер в глубине души считает, что лучший в своей стране он. А среди тех, кто снимает за рубежом, тоже есть способные люди, о которых совершенно спокойно можно сказать, что в чем-то они влияние оказали. И я ничего дурного в этом не вижу. Более того, считаю лидерство необходимым для режиссера качеством. Ему необходимо умение скакать впереди с криками: «Вперед!» А еще режиссеру нужна убежденность в том, что его видение мира, представление о нем, о людях, об отношениях между ними — единственно правильное. Ведь именно это дает право разговаривать с миллионами. А если тебя не понимают, то не потому, что взгляд твой бриллиантовый неверен, а потому, что они не доросли. Поумнеют — поймут.

Художником в чистом виде я бы тоже себя не назвал. Не говорю про классиков, но даже среди российских современников есть огромное количество людей, рядом с которыми я поставить себя не могу. Но какой-то набор знаний и умений, необходимый для киноработы, у меня есть. Плюс наработанный опыт, я работал с очень талантливыми людьми, включая актеров «штучного отбора». Успел пообщаться с такими фигурами, про которых можно сказать, что «таких больше не делают».

— Кого бы вы к ним отнесли?

— Например, Алексей Васильевич Петренко — фигура такого масштаба, Олег Иванович Янковский, Людмила Марковна Гурченко. Все это было «штучное производство», которое давно прекратилось. Сейчас, по большей части, даже внешне трудно различать красавцев и красавиц. Можно платье менять с одной на другую, и ничего не изменится.

— А почему так?

— Потому что выработался некий стандарт красоты, того, как должно быть. Индивидуальность труднее переваривается. Вставьте фотографию любого из тех, кого я назвал, в ряд современных сериальных актрис и актеров, и она сразу будет выделяться, сразу на ней будет останавливаться взгляд.

Кроме того, я считаю страшной бедой и колоссальным уроном для страны платное образование, как и медицину. Мне кажется неверным, что можно поступить в творческий вуз за деньги. А не имея их, но имея только талант и способности, ты можешь не пройти, потому что нет бюджетных мест. Это беда, что, имея деньги, ты можешь стать актером, художником, режиссером, обойдя тех, которые такой финансовой возможности не имеют. Потому-то все меньше личностей и появляется, а типовых, стандартных творческих деятелей все больше. Считается, что если ты можешь купить свое место, то это хорошо, то оно — ваше.

— Проблема, о которой говорят практически все кинематографисты, — нехватка хороших сценаристов. Как вы думаете, этому можно научить?

— Научить нельзя в принципе, можно только научиться. Каким-то механическим вещам обучить можно в любой профессии. Но все равно каждое дело можно делать по шаблону, по лекалу, а можно из себя, из того, что тебе дорого и интересно. Но это уже сложно. Как говорил Лев Николаевич Толстой, гений — это графоман со способностями. Но графомания, желание писать должно быть на первом месте. А затем уже — умение писать, желание этому учиться, в этом развиваться.

ДОСЬЕ

Александр Артемович Адабашьян родился 10 августа 1945 года в Москве. Заслуженный художник РСФСР, заслуженный деятель искусств России. Учился в спецшколе с углубленным изучением французского языка. После окончания поступил в Строгановскую академию. Затем отслужил в армии. Вернулся в вуз и окончил его факультет художественной обработки металлов. С режиссером Никитой Михалковым начал работать декоратором еще на его дипломном короткометражном фильме «Спокойный день в конце войны».

Александр Артемович является сценаристом и художником-постановщиком нескольких десятков кинолент, не только российских, но и французских, итальянских. Также играет на экране, делая запоминающимися не только главных героев, но и эпизодических персонажей. Женат на Екатерине Шадриной, воспитал двух дочерей, теперь у него семеро внуков.

ФИЛЬМОГРАФИЯ

Актер

— Свой среди чужих, чужой среди своих (драма, 1974)

— Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона: Собака Баскервилей (детектив, 1981)

— Мастер и Маргарита (сериал, 2005)

Сценарист

— Неоконченная пьеса для механического пианино (драма, 1976)

— Пять вечеров (мелодрама, 1978)

— Солнечный удар (драма, 2014)

— Собибор (военный, 2018)

Художник

— Раба любви (мелодрама, 1975)

— Про Лелю и Миньку (детский, 2020)

Режиссер

— Мадо: До востребования (драма, 1990)