Роман Алёхин: Во время поездки в войска поговорил с украинскими военнопленными
«Мне интересна была не информация, которая может заинтересовать силовиков, хотя сам бывший сотрудник милиции, а хотелось как человеку, занимающемуся социальными технологиями, понять их картину мира, чтобы найти в ней противоречия и попытаться её скорректировать.
Допросы снимал на видео, но выкладывать видео не буду по трем причинам. Во-первых, это не материал для просмотра, а материал для дальнейшей работы, выводов и настройки инструментов. Во-вторых, пленные на видео вели себя наигранно, пытаясь не сказать чего-то лишнего, а после отключения камеры начинали «плыть». В-третьих, это не упоротые нацики, которых мне не жалко и если выложить видео, то есть риск для их жизни, со стороны укронациков, в случае их обмена.
Коротко о выводах
1. Работа украинских информационных стратегов видна.
Я допрашивал людей разного возраста - 22, 40, 53 года, и у всех разная аргументация участия в войне.
На Украине нет нацизма, но есть национализм - вот важный постулат, на котором строятся причины закрывания глаз на переименование улиц в честь убийств и ничтожеств: Шухевича, Бандеры, Павленко и других преступников.
Национализм подается как благо - то есть борьба за свободу нации. Однако, свободу от кого и от чего, люди думающие и говорящие на русском языке, объяснить внятно не смогли. Говорят, что от России, но и опять же - я не получил объяснения, а как Россия, отдающая за копейки газ, забравшая долги СССР на себя, а не распределив между всеми, прощавшая Украине долги и поддерживающая, по сути, невозвратными займами, как-то ограничивала свободу Украины, а россияне, которые кормили своих родственников там - ограничивали их личную свободу.
Один военнопленный заявил, что несмотря на шествия, зигование тысяч людей, символику - государство не поддерживает нацизм. После отключения камеры было интересно наблюдать растерянность от отсутствия ответа на вопрос про нацбаты и выстраивание логики, что в нормальном государстве, где нацизм не поддерживается, участники вооруженных нацбатов уже пошли бы под суд. Но вообще идея разделения нацизма и национализма не нова и будет использоваться всегда для обычных людей. 2. Подавляющее большинство военнослужащих не хотели воевать изначально, не хотят возвращаться на фронт и чувствуют себя преданными.
Кто-то был мобилизован, у кого-то старый контракт, который они заключили в надежде доходов в невоюющей армии, кто-то пошел «защищать Украину от агрессора» на первых эмоциях, услышав взрывы и их объяснение из официальных СМИ.
Рассказывают, как их вывели на передовую, показав, что за ними мощная оборона - танки, БТРы, солдаты, но как только начались бои - от тылов и след простыл и люди, не нюхавшие порох, остались один на один с ВС РФ.
Здесь интересно ещё и то, что часть солдат не хотят сдаваться, потому что по украинской армии распускаются слухи о пытках в нашем плену. Но военнопленные говорят, что их кормят в нашем плену даже лучше, чем на передовой.
3. В плен, как и на фронт, попадают разные солдаты - одни упоротые нацики, а другие обычные люди.
Необходимо выстроить технологию работы с обычными людьми.
Во-первых, чтобы они после обмена прятались от фронта как могли, а во-вторых, после денацификации Украины, нам с этими людьми жить вместе.
Я вижу единственный путь развития отношений - присоединение освобожденных территорий регионами. А значит, надо будет нам жить в едином государстве.
С пленными (не нациками, не преступниками) надо уже сегодня выстраивать отношения на будущее, когда они станут с нами гражданами одного государства. Но для этого нужна технология и она не сложная. Необходимо просто создать брошюру с развенчанием мифов, которые я услышал, а также создать и показывать им документальные фильмы, которые докажут неадекватность их картины мира и художественные фильмы, которые покажут, что мы единый народ.
Продолжу работать в этом направлении и буду рассказывать вам о реальной ситуации».
Опубликовано на Daily Moscow по информации из официального Telegram-канала автора.
