"Куктау-20": исследуем историю татарстанского кино. Часть седьмая. "Мулла"
Экранизация пьесы Туфана Миннуллина как попытка приручить театр через кино
Продолжаем праздновать 20-летие первого показа фильма "Күктау" и начало истории татарстанского кинематографа. Картина "Мулла" 2018 года во многом рифмуется с творением Ягафарова — но в итоге показывает общий диагноз индустрии.
Молодой Эмиль или зрелый Рамиль?
В пьесе Туфана Миннуллина, одной из его последних работ для Камаловского театра, мулла не тот, что в дореволюционных или советских пьесах. Его мулла Асфандияр — явно сирота, детдомовский, по малолетке узнавший, что такое зона. В Камаловском театре спектакль "Мулла" шел с 2012 по 2017 год — и наряду со скоморошеством "Мәхәббәт FM" стал одним из проявлений таланта Эмиля Талипова. Можно в интернете посмотреть башкирскую версию постановки от театра драмы имени Мажита Гафури. Есть и мензелинский вариант.
По сюжету мулла Асфандияр поборол свои недостатки (практически) и приехал по приглашению старшего товарища Самата спасать деревню. Здесь уже есть свой антигерой, Валиахмет, у которого предков отправили в ссылку односельчане — и сейчас он за это мстит. Финал у постановки двоякий — герой то ли умирает, то ли остается жив и продолжает свое дело.
В фильме краски сгущены. Главный герой (его играет Рамиль Фазлиев, один из сорежиссеров наряду с Амиром Галиаскаровым) выходит из СИЗО в Плетенях. Это взрослый, немало повидавший мужчина, не мальчик. В этом плане он рифмуется с героем "Күктау" (даже внешне Фазлиев и Фарид Бикчантаев, коротко стриженые, похожи). Асфандияр идет к Самату, тот предлагает ему работу. И Асфандияр работает: учит село молиться, дарит мальчикам футбольный мяч, перевоспитывает будущую жену и даже Валиахмета, который, правда, в итоге палит из пистолета, но никто не ранен, напротив, Валиахмет начинает исправляться. Все хорошо. Правда, гопников образумить не удается. Финал, опять же, открытый — то ли герой выжил, то ли при смерти.
Налил стакан — и пообещал сходить на намаз
Фазлиев — ученик Бикчантаева, нашедший себя в Атнинском театре в условиях, когда зрителю нужны компактные и понятные постановки, фестивалям — сложные темы, а для себя — новые решения. В фильме снимаются и его актеры, одной из своих целей в картине он называл желание показать красоту района.
И от того, что хочется красоты, фильм не складывается на уровне даже мелодрамы. Фазлиев безупречно говорит и молчит в мечети, на него красиво падает свет, квадрокоптеры носятся над селом. Но торчат нитки. Марат Башаров появляется на несколько минут, чтобы вернуть героя в город. Мулла сидит рядом с Валиахметом и его друзьями-алкоголиками, бизнесмен наливает стаканюгу и обещает ходить на пятничный намаз. Между делом две деревенские девушки парятся в бане — сцену обещают вырезать в зарубежном прокате, не отвечая на вопрос, для чего она была так нужна в татарстанском. У картины, отметим, есть субтитры на английском, русском, турецком и немецком.
Когда в начале нулевых в Казань впервые прошел фестиваль мусульманского кино, тогда еще с названием "Золотой Минбар", на итоговой встрече с журналистами ощущение мира и дружбы нарушили разговоры о том, что же такое мусульманское кино? В глазах и даже в репликах деятелей читалось: что же вы, ребята, такой праздник испортили...
С тех пор сами мусульмане стали снимать фильмы, где зачастую одним из персонажей является мулла. Обычно это герой праведный, возможно, ироничный, но правильный, советующий. Стремится к этому и герой "Муллы". Но когда на его лице возникает странное выражение из категории "а что же я тут делаю" — этот фильм и становится настоящим.
Этот вопрос хорошо бы задать и самой киноиндустрии Татарстана.
