Фронтмен The Hatters: самодеятельность зачастую живее и круче профессионализма
Петербургскую группу The Hatters уже сложно назвать новичком рок-сцены: за шесть лет своего существования она выпустила пять альбомов, стала завсегдатаем крупных фестивалей, активно гастролирует. Сейчас, как и два с половиной года назад, звонок корреспондента ТАСС застал музыкантов на гастролях, в этот раз — в Петропавловске-Камчатском, куда группа доехала впервые.
О красотах родины, качестве дорог, долгожданном возвращении к живым шоу и самарском фестивале "САМ.ФЕСТ", где группу можно будет услышать 11 июня, фронтмен коллектива Юрий Музыченко рассказал в интервью ТАСС.
— Юрий, мы с вами беседовали в ноябре 2019 года. В мире много чего поменялось с тех пор. Что изменилось конкретно в вашей жизни?
— Наконец-таки сняли ограничения, и мы стали ездить с концертами. Это для нашей группы самое важное — живое общение со зрителем, потому что мы в первую очередь выступающая на сцене группа. Это главное, что произошло. Помимо того, что у меня подросла дочь, она стала задавать вопросы, ей стало сложнее отвечать.
— На сцену еще не просится?
— Нет. Это удивительный момент, она очень отличается от нас. У нас артистическая семья, мы с женой очень взбалмошные, можем ругаться, через минуту целоваться, и так по кругу. А наша дочь совершенно спокойный, умиротворенный человек, который может часами сидеть и рисовать что-то. У ребенка все всегда по полочкам.
— Уравновешивает вас.
— Была забавная история. Дочке было года четыре или пять. Мы с женой вспылили друг на друга, повысили голос, и на кухню зашла наша дочь со спущенными колготками и говорит: "Мы что, дурацкая семья?" С тех пор мы при ней стараемся не ругаться. (Смеется.)
— По поводу новостей за прошедший период. Группа The Hatters отметила пятилетие концертом всего для пяти зрителей. Кого же вы пригласили? Вам же даже супругу Анну в зал не позвать — она с вами на сцене.
— Это было в локдаун, давать живые концерты было нельзя. Но у нас традиция: каждый день рождения группы мы встречаем на сцене. И для нас очень важна сцена театра "Лицедеи", потому что именно там началась наша история. Мы решили записать юбилейный концерт — наши лучшие песни с расширенными аранжировками. Так как много людей было не позвать, мы устроили в интернете конкурс, победителям которого оплатили дорогу из любой точки планеты и проживание. К великому нашему сожалению (смеется), из пяти победителей трое были с Дальнего Востока.
— Не разорились?
— Разорились будь здоров! Запись и съемка видео потребовали чуть больше миллиона, и больше 600 тыс. мы потратили на билеты, проживание ребят, которые победили. Но мы сделали честно.
— Я застала вас как раз на Дальнем Востоке. Видимо, у вас там мощная фанатская база.
— Мы довольно открытые люди. Когда приезжаем в город, гуляем по нему и видимся с нашими зрителями, которые придут на концерт. Да и в принципе здесь, на Дальнем Востоке, города полузакрытые: вокруг тайга, бездонный дикий мир, и все люди друг друга знают через три рукопожатия. Поэтому когда приезжает артист, это событие. А тем более если артист еще и душевный, а не… Не хочу приводить примеры (смеется). Нормальные ребята, которые сами рады тому, что они здесь находятся.
— Где вы прямо сейчас и что за тур?
— Мы сейчас в Петропавловске-Камчатском. Никогда раньше здесь не были. Это настолько нерентабельно! Мы сюда приехали "для галочки", чтобы побывать на краю нашего материка и планеты по факту. Мы сегодня осознали, что Япония не является Страной восходящего солнца! В Петропавловске-Камчатском время плюс три часа. Кстати, вы живете в прошлом.
Естественно, в нашем расписании были и Европа, и Америка, но, исходя из ситуации, имеем то, что имеем. Но мы сейчас несказанно рады, потому что не каждый может себе позволить увидеть все красоты нашей страны. Сегодня перед концертом у нас была встреча с ценителями нашего творчества, и были две девушки, которые сказали, что прилетели из Ростова через Питер сюда, в Петропавловск-Камчатский. Мы спросили: "Зачем?" Они сказали: "Ну, во-первых, послушать прекрасную музыку. А во-вторых, побывать там, где просто так никогда не побываешь".
— Хороший повод! Вы стимулируете внутренний туризм.
— Получается, что так. Мы во всех интервью говорим, что у нас самая красивая страна. Возможно, не имея такой профессии, как у нас, мы бы так много не путешествовали, но у нас карт-бланш. Мы едем по стране и видим, насколько она прекрасна.
Кстати, о влиянии пандемии. Группы обычно "турят" осенью или зимой, потому что весна и лето не считаются сезоном: все уезжают на участки, в загородные поместья. Из-за пандемии все сдвинулось, и мы уже второй год ездим в тур весной. У нас необычайно красивая страна! Последнюю ветку тура мы проехали на автобусах из Питера до Красноярска. Нелогично петляя между городами, мы накатали более 15 тыс. км. И — это не проплаченное — говорю от чистого сердца: дороги обалденные!
— Тянет на заголовок нашей беседы: в России хорошие дороги.
— Да, но дураки остались. Теперь только одна проблема. (Смеется.) И то они наши. Свои дураки — это не обидно. Дураки, если честно, двигают планету.
— Когда услышим вас в Москве?
— На этот вопрос сложно ответить, потому что наш тур начинался с Москвы. Нам нужно либо заиметь новую программу, либо присоединиться к какому-то фестивалю. Рядом с Москвой отыграем огромный сет на "Дикой мяте" (в Тульской области — прим. ТАСС), будем хедлайнерами субботнего дня 18 июня. По секрету скажу, у нас будет огромный фейерверк заделан. А еще раньше выступим на "САМ.ФЕСТе" в Самаре, билеты можно получить бесплатно. Мы в этом году зачастили в Самару. Там открытые, веселые люди.
— Для вас есть разница — выступать на закрытой площадке или на стадионе? Нет такого, что на открытом воздухе драйв и мощь, а в концертном зале — ну, вышли, отпели?
— Внутренне разницы, конечно, нет, потому что мы фанаты своего дела. Наверное, мы даже в плохом смысле фанатики своего дела. Для нас нет разницы, играть перед двумя людьми или перед девятью тысячами. Но есть разная атмосфера. Мы будем работать в любом случае на полную. У половины участников нашей группы высшее театральное образование, это наша профессия.
— Вы упомянули "САМ.ФЕСТ". Этот фестиваль пройдет впервые, у него необычный формат: на одной сцене со знаменитыми артистами — такими, как вы, — выступят победители конкурса авторов-исполнителей. Кого-то из них уже слышали?
— Мы уже послушали некоторых ребят, они нам понравились, интересные.
— Половина "шляпников" — профессиональные актеры. А как относитесь к самодеятельности? В конкурсе "САМ.ФЕСТа" не было ограничений по профессиональной подготовке.
— Половина нашей группы не имеет ни музыкального, ни театрального образования, и мы хорошо уживаемся. Тут же дело в желании и движении по этой — простите высокий слог — жизни.
Могу привести пример. Когда мы в первый день рождения группы позвали консерваторских музыкантов, чтобы сделать оркестровую версию наших песен, пришли суперкрутые скрипачи, трубачи. И я очень боялся этой встречи, потому что я просто окончил музыкальную школу и играю на скрипке, честно говоря, постольку-поскольку. Но когда мы начали репетировать, я понял важную вещь: не так важно играть музыку, как ее чувствовать. Не имея такого крутого образования, как у ребят, которых мы пригласили, я играю на скрипке круче, потому что вкладываю смысл и душу в каждую нотку, а для них это просто партитура. Поэтому самодеятельность зачастую живее, круче и насыщеннее, чем профессионально поставленное произведение.
Недавно ученые провели эксперимент. Они попросили хороших музыкантов сыграть произведение и через нейросеть проиграли то же самое сочинение. Люди слушали оба исполнения, не зная, какое из них человеческое, а какое — нейросеть. И они все равно больше сопереживали исполненному живым человеком. Это и есть та самая самодеятельность. Самодеятельность — это выражение души.
— Речь зашла о конкурсах, и не могу оставить без внимание "Евровидение", куда вы так и не доехали. Вам и коллегам из Little Big в 2020 году все прочили победу. Не осталось ли ощущения "незакрытого гештальта"?
— Честно говоря, мы все всегда знали, что это очень политизированный конкурс. И вообще все музыканты вам скажут, что нельзя сравнивать песни. Можно устроить конкурс между скрипачами и оценивать их технику. Можно устроить конкурс между легкоатлетами, потому что есть конкретные нормативы. А как можно устроить конкурс между юмористами или вокалистами, которые поют не сложные оперные трели, а обычные песни, которые должны задеть душу? Все относительно. Изначально "Евровидение" было поводом объединить людей Европы, а сейчас это довольно политизированная история, которая не имеет отношения к творчеству. Это мое мнение. Может, я не прав, спорить ни с кем я не согласен. (Смеется.) Творчество для всех разное.
— Если не существует объективных критериев, то что вы считаете показателем успеха? И вообще — что для вас успех?
— Лично для меня успех — это когда в небольшом городе на краю планеты, например в Петропавловске-Камчатском, ты идешь, и тебе все говорят: "Здравствуйте! Мы идем на ваш концерт. Здравствуйте! Сходите вот туда, посмотрите это. Не будем вас отвлекать, развлекайтесь, отдыхайте". А вечером на концерте ты с этими людьми пляшешь, все подпевают. По-моему, именно это успех.
— Захотелось в Петропавловск-Камчатский, где такие душевные люди.
— Так люди не только там душевные! Понятно, что в Питере нас знает много людей, а мы очень любим Санкт-Петербург и прогуляться по нему. Я могу себе позволить пройтись по городу ночью с пластиковым стаканчиком вина, и я точно знаю, что мне в голову не прилетит бутылка. Все при встрече будут говорить: "Добрый вечер! Хорошего вам отдыха, ребята!"
— Иногда артисты идут на творческие эксперименты, чтобы публика не заскучала. Если бы вы захотели изменить вашему — зачитываю определение — русско-цыганскому народному уличному алкохардкору на душевных инструментах, то какой жанр выбрали бы?
— На самом деле мы все время экспериментируем. Мы специально назвали наш стиль таким количеством слов, чтобы к нам было не докопаться. Мы не придерживаемся какого-то одного стиля, мы просто ребята с инструментами, которые хотят попробовать все. Последняя наша пластинка, честно говоря, даже с перебором электронная, нас самих немного коробит. Поэтому когда мы играем вживую, все переделываем. Возвращаясь к первому ответу — мы все-таки сценическая группа, и на нас нужно ходить живьем. Для нас эксперименты важны. Остаться на месте — зачем тогда этим заниматься?
— Есть ли уже какие-то наброски, что попробуете в следующем сингле или даже альбоме?
— Ой, у нас сейчас практически собрался новый альбом. У нас такое количество новых песен, которые после пластинки Golden Hits с ее электроникой мы принципиально играем только вживую! То есть если идет куплет и я не могу физически распределить вокал и скрипку, я там только пою. Только живое исполнение, только пять музыкантов, только пять звуков. Мы вернулись к самым истокам. Сейчас мы будем примерно раз в месяц выпускать по новому синглу в том звучании, которое похоже на наше первоначальное.
— Ограничения острого периода пандемии практически сняты. Все ждали, что будет бурный интерес к концертам. Но сейчас иногда слышу мнение, что публика привыкла сидеть дома, да и боится очередных переносов. Вы согласны с этим наблюдением?
— Естественно, концертная индустрия очень сильно просела за последние годы. Мы тесно общались с площадками разных городов, и многие из них закрылись. В каких-то цепочках, которые выстраиваешь в турах, появились пробелы, потому что не везде теперь есть подходящие нам площадки. Это большая трагедия для целой страны. И людей на концертах стало меньше. Но люди, которые хотят получить удовольствие и позволяют себе это сейчас, все равно есть. И живое взаимодействие артиста и человека никуда не делось.
— Может быть, у вас есть какое-то особое послание поклонникам, тем, кто будет читать это интервью?
— Сейчас в принципе везде говорят очень много слов. А люди должны держаться души, а душа — это восприятие и созидание. Давайте меньше говорить и больше делать.
Беседовала Анастасия Силкина