к 50-летию легендарного концерта Элвиса Пресли
«Он непрерывно двигался и пел, он излучал невероятную энергию... Когда девушки бросали ему платок, он вытирал им лоб и бросал платок обратно! Дар земного бога! Завершая концерт, он поднял и раскинул руки, раскрыв сверкающий золотой плащ, словно крылья, единственный в своём роде, он был похож на принца с другой планеты...»
Истинный южанин, он всегда обходил Север Штатов стороной: там поджидала зримая опасность — ехидные смешки и идиотские насмешки тех, кто на дух не переносил мемфисский Билл-стрит.
Такая улица.
Долго объяснять.
Блюз. Тягучий, словно ледяные сливки.
Магазины одежды, где жарко от ценников.
Четырёхцветные ботинки.
Трёхцветные костюмы.
Галстуки, изящно подсвечивающие низкую до одури южную ночь. Звёзды собирают руками, бросают в коктейль, после тянут лениво через соломинку — свет, что неведомо откуда пришёл к нам, быть может, в том неведомо где, — нет уже давно ничего.
Но вот коктейль — звёзды в нём не тают. Просто исчезают с рассветом. Трудно уловить переход: ночь уходит, захлопнув крышку волшебной шкатулки. Солнце торжествующе занимает небосвод, испепеляя всё вокруг, заставляя почитать себя, поклоняться себе снова и снова — дёргая за шнур вентилятора там, под потолком, изнемогая в потоках ледяного ветра дурацких, ничего не смыслящих в жизни Юга кондиционеров. Уж лучше бы лился из них лимонад и все бы тонули в нём, медленно погружаясь в забытьё...
Нью-Йорк был для них опасен.
Эта парочка, Элвис и Паркер, полковник и король, — они хорошо знали, где и как их примут. И кто протянет им руку из дружеского участия, а кто — обшарить оттопыренный карман. Это Америка — тут не до сантиментов. Любите кого угодно, кто вам запретит, но карманы... Вы должны следить за своими карманами. И за своей репутацией.
Чёртова репутация.
На самом деле, её совсем никак нельзя купить.
Паркер был шарлатаном. Талантливым и от бога. Ловким до неуловимого мелькания в глазах.
Пресли был с другой планеты. Талантливым и от бога. Обворожительным до дрожи в коленях и полного беспамятства — что мы там кричали так иступлённо?
«Мы хотим Элвиса!!!»
Все хотят Элвиса...
А ему бы, право, побыть одному.
1 и 2 июля 1956-го не в счёт.
Их заманил ловкий, с каким-то заразительно кудахтающим смехом Стив Аллен. Тут ему и правда свезло — Элвиса он перехватил первым. Аллену было всего 35, не то что зубру Эду Салливану — тому стукнуло в 1956-м 55. Он носил роскошные костюмы, цедил слова, точно виски в баре для богатеев, и надменностью своей всех и всякого ставил на место в секунды. Ну и чёрт с ним. Аллен был всяко поприятней.
Правда, Элвису, дабы сбить гребень с волны перепуганных пуритан, пришлось облачиться во фрак и бабочку, петь почти неподвижно, ухватив за морду и не думающего проявить хоть толику эмоций бассета. Это был почти что и позор, но прогнозируемый, с высокими рейтингами.
С высокими рейтингами.
Бассет ужасно трусил от рёва Элвиса, и тому приходилось его гладить и продолжать реветь Hound Dog. Бедная собака — угодить в такие-то тиски.
Следующим днём они записывались в нью-йоркской студии RCA — три хита, что и посейчас сносят голову впервые пришедшим поклониться... Чему? Настоящему, тому, что идёт словно свет звёзд, упавших в коктейли Юга, из немыслимого, незримого нам далёка...
Hound Dog Элвис одолел за 28 дублей. Странно, как ухитрился он не посадить голос от такого-то рыка. Правда, он и сам был доволен — вещица удалась на славу. Don't Be Cruel, как ни странно, тоже уложился в 28 дублей и получился озорным, цепким и задиристым — почти вызов, но всего лишь разговор. Третьей вещью была Anyway You Want Me, и с ней всё вышло просто. Стив Шоулз, тогдашний босс звукозаписи нью-йоркского RCA, так и сказал: «Он пел, точно это был гимн неведомого мне государства, и у меня шевелились все волосы — и на руках, и на голове. Дьявол... Петь он умел!»
Потом они сели в поезд, Элвис вернулся в Мемфис и за ужином сказал своей обожаемой маме Глэдис: «Знаешь... Этим чёртовым нью-йоркцам меня не переделать». И Глэдис лишь утвердительно кивнула головой, попутно наливая несколько стаканов холодной воды девочкам-фанаткам, что ждали у дома в надежде на автограф.
Он всегда давал автографы.
Терпеливо и не выказывая недовольства.
Ведь он был одним из них и всегда помнил об этом.
Вечер выступления был душным. 14-тысячная толпа гудела яростней диких пчёл: она жаждала Элвиса. Он вышел, поклонился, одарил всех и каждого ослепительной улыбкой на грани нервного срыва и крикнул: «Этим нью-йоркцам меня не переделать! Я вам сегодня покажу настоящего Элвиса!»
И да.
Он, конечно, не был в идиотском фраке и не держал за морду бассета.
Он держал аудиторию, до предела раскалённую, готовую снести всё на своём пути, но полностью подконтрольную ему — будущему королю королей. Юг. Не прощает измены. Он помнил всегда и об этом. И в тот вечер, 4 июля 1956-го, — тоже.
75 человек. На трёх самолётах. С двумя полными комплектами сценических декораций, костюмов. Техники, мастера сцены, оркестранты, вся «мемфисская мафия» — ближайшие друзья и телохранители.
Он должен был это сделать, хоть того и не хотел.
Он должен был появиться в нью-йоркском Madison Square Garden.
Перебирал ли он в памяти идиотские ситуации Нью-Йорка 1956-го? Необходимость подстраиваться, выглядеть аляповато и нелепо? Глупую потребность нравиться добропорядочной публике?
Теперь он нравился.
Самому себе? Впрочем, это не имело значения. Он вернулся. Три года назад. Это был оглушительный, никем не виданный успех. Он воцарился на пустующем троне. Открыл дорогу всем тем, кто пробивался с ним к звёздам — в 50-е. Многих уже не было... Рок-н-ролл оказался вовсе не безобидной прогулкой.
«Элвис Аарон Пресли — король рок-н-ролла».
Придётся вести себя по-королевски. Сдержанно. С исключительным достоинством по отношению к мятежным подданным. Кто их там знает, в этом Нью-Йорке.
В его оркестре только лучшие. Бриллианты.
The Sweet Inspirations — темнокожие девочки-вокалистки, уже увенчанные мировой славой, поющие слаще ангелов у райских врат. Самый низкий бас Штатов, рекордсмен книги Гиннесса — Донни Самнер и его квартет The Stamps. Кети Вестморленд — «маленькая девочка с очень красивым высоким голосом», настоящее украшение, прекрасно оттеняющее баритон Элвиса. Джеймс Бёртон — один из лучших гитаристов в мире кантри.
Все с сольными альбомами.
Все и каждый — вещь в себе.
И да! Роскошный оркестр Джо Гуэрхиа.
Полковник запланировал четыре концерта — вечер пятницы, день и вечер субботы, день воскресенья. 9, 10 и 11 июня 1972-го. Уже неделю Элвис на жесточайшей диете. Сейчас будет пресс-конференция. Журналисты снова будут спрашивать голодал ли он в детстве. Нет, он не голодал, хотя и жили более чем бедно. И ещё он принимал витамин Е...
Более чем бедно...
Домик в Тьюпело теперь годится разве что для газонокосилок, а ведь он там как-то вырос.
Они устроили в нём музей. Элвис не может понять своего отношения к этому факту: домик, где они втроём, с матерью и отцом, перебивались с почти ничего на хоть что-то, местные власти превратили в музей.
Продано 80 тыс. билетов.
А полковник побоялся снимать шоу на камеры. Им обоим неуютно в этом огромном городе, но королевская должность обязывает...
Две недели нью-йоркцы ждали его пришествия. Кровати стояли вокруг Madison Square Garden. Надо же было где-то спать в ожидании билетов!
Какое-то безумие...
И удивительно мягкий звук. Говорят, это особая крыша. Может статься что и так. Он помнит каждую спетую песню, помнит ослепляющий шквал фотовспышек — люди на Юге живут куда как скромнее...
Он помнит.
Пожалуй, лучшее и величайшее его шоу.
Он доволен. Доволен и полковник.
Жаль, не сделали фильм. Хотя...
Сколько их ещё будет.
Газеты взвыли на следующий день. И всё же Крис Чейз на страницах The New York Times превзошёл всех...
«Когда он схватил микрофон и его правая рука рассекла воздух, время будто бы остановилось и всем опять стало 17. Это был урок абсолютного доминирования, ибо все мы только что наблюдали несчастного комика на разогреве, который не мог контролировать никого, включая себя, а теперь Элвис, один, контролировал всех нас!
Он непрерывно двигался и пел, он излучал невероятную энергию... Когда девушки бросали ему платок, он вытирал им лоб и бросал платок обратно! Дар земного бога! Завершая концерт, он поднял и раскинул руки, раскрыв сверкающий золотой плащ, словно крылья, единственный в своём роде, он был похож на принца с другой планеты...»
Нью-Йорк, город-зазнайка с надменно задранным к небесам носом, пал к его ногам.
Виниловый диск с записью субботнего вечера появился на прилавках восемь дней спустя.
Элвис продолжил жить как ни в чём не бывало.
Всё это случилось ровно 40 лет назад.
Если ваш вечер свободен, послушайте альбом Elvis: As Recorded at Madison Square Garden, the June 10th 1972 Saturday evening performance — бесконечно чистый и завораживающий свет звезды, быть может, уже очень давно существующей лишь в нашем сознании.
Ladies and Gentlemen!
Elvis Has Left the Building.
Thank You and Good Night.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.