Циничная комедия «Дядя Жорж» вышла на сцене Театра сатиры
Беспощадно и ярко, подобно выстрелу в спину современному человеку в век скоростей и мобильности, где нет времени на откровенный разговор с близким человеком – с таким эффектом предстала зрителю премьера спектакля «Дядя Жорж» в Московском академическом театре сатиры.
Спектакль основан на двух пьесах Антона Павловича Чехова – «Леший» и «Дядя Ваня». Произведения, созданные Чеховым в разное время являются интерпретацией одного сюжета. Здесь совпадает даже фамилия главного героя – Войницкого, но различаются имена Егор (или Жорж) в «Лешем», а также Иван в «Дяде Ване».
Режиссер спектакля, художественный руководитель Театра сатиры Сергей Газаров, говоря о жанре подчеркнул, что это «комедия. Сцены деревенской жизни» и отметил, что работа «содержит исключительно чеховский текст, не отступив от него не на букву».
Это «первый Чехов» Газарова и по его признанию, работа над спектаклем началась во время самоизоляции, когда долгое уединение дало ему возможность погрузиться в произведения классика, соединив две пьесы воедино, выведя их к общему знаменателю – так появился «Дядя Жорж».
Такое оригинальное решение он объясняет желанием рассказать историю по-своему, с точки зрения современного человека, делая это с филигранной точностью, попадая в цель, обнажая самые слабые качества современных людей.
«Очень многое случилось за сто с лишним лет, изменился мир вокруг, куда более быстрыми и резкими стали реакции на происходящее. Но это все внешние переменны, а по сути дела, люди ни на йоту не приблизились к пониманию главного в себе. Наоборот, еще более отдалились, блистательно научившись оправдывать любой блеф, эгоизм и сиюминутную выгоду», - отметил автор.
И несмотря на то, что пьесы были написаны более века назад, сами герои, их взаимоотношения и их образы остаются вне времени и ярко демонстрируют со сцены людей, в которых зритель легко может увидеть себя.
Исполнитель главной роли, блистательный Федор Лавров (Дядя Жорж, Войницкий) рассказал, что перед началом работы «исследовал цинизм и хрупкость одновременно, как они могут сосуществовать в одном человеке и, вообще, в одном обществе».
«При этом они не аннигилируют друг друга, а они могут сосуществовать и, собственно говоря, двигаться вперед", – рассказал актер Лавров.Зрители премьерного спектакля отметили, что газаровский Войницкий самый динамичный, с нотками агрессии, который усиливает накал кризиса среднего возраста, ярко демонстрируя образ и мировоззрение заглавного героя.
Дебютной работай в спектакле стала роль Сони, которую исполнила актриса Ангелина Стречина. Это ее первая театральная работа, до этого актриса активно снималась в кино.
"Для меня было самое сложное то, что ты должен три часа без какого-либо отключения существовать на сцене. То есть даже объявляют антракт, я ухожу и не могу отключиться, посидеть в телефоне, поболтать. Ты должен быть в материале. Лично для меня, если ты отключился, значит тебе придется заново впрыгивать в это. Для меня это сложно", – призналась актриса.
Работа над Чеховым стала первой и для народного артиста Юрия Васильева. Актер сыграл роль бездушного профессора Серебрякова. По мнению актера, это самый отрицательный персонаж в этой истории.
"Чудовищный эгоизм, чудовищный: он такой непробиваемый человек, характер такой. Вот у Чехова же всегда есть такой "человек в футляре". А здесь о нем говорят: "статуя командора". Вот это его личная убежденность, его нельзя сбить со своей точки зрения, никто на него не может воздействовать", – поделился Васильев.
С каждой минутой второго действия, заявленная ранее комедия все больше напоминает трагедию – обостряется тема взаимоотношений, образы и характеры актеров становятся более яркими в демонстрации своего внутреннего мира равнодушия и эгоизма. Можно ли относиться спокойно к трагедии близкого человека? Газаров через актеров задает этот вопрос современникам.
"Весь ужас состоит в том, что не меняемся мы. И на наших глазах человек совершает суицид, и это нас не меняет", – сказал журналистам на пресс-конференции режиссер.
Подводя итог своей работы, Сергей Газаров между строк Чехова обращается к зрителю и недоумевает: как можно убить главного героя в третьем действии и назвать это комедией?
Но в этом и есть загадка Чехова, где зритель сам для себя определяет жанр происходящей на сцене постановки, которая не отпускает, заставляет остановиться и задуматься…