Из воспитанников детдома в звезд шоу-бизнеса: о феномене Юрия Шатунова и "Ласкового мая"
Долго гадать о причинах даже не популярности группы, а массовой истерии в масштабах 1/6 части суши не приходится. "Ласковый май" появился в нужное время и в нужном месте. Рано или поздно Советский Союз, изолированный от всех мировых музыкальных процессов, должен был столкнуться и с пожирающим всех и вся монстром шоу-бизнеса.
Ведь если рассматривать феномен "Ласкового мая" в мировых традициях, то мы имеем дело с первым советским бойз-бендом, ориентированным, во-первых, на ровесников, а во-вторых, на девичью и женскую аудиторию — главных потребителей поп-продукта во все времена. The Beatles, Bee Gees, The Beach Boys — все они начинали свой путь по сердцам именно таким образом.
"Ласковый май" свое покорение всего Советского Союза начал на сцене школы-интерната №2 Оренбурга. Именно там руководитель местного музыкального кружка Сергей Кузнецов собрал первый состав группы, еще даже не имевшей имени.
Важную роль сыграло то, что в СССР не было официальной подростковой сцены. От слова "совсем". Детский хор, исполняющий "Пропала собака", выглядел, конечно, хорошо и идеологически безобидно, но во дворах вовсю звучали другие песни: о несчастных девчонках и отчаянных пацанах, саперах на территории первой любви и радостей близкой "взрослой" жизни.
"До нас на сцене именно такого еще никто не делал — чтобы пел именно подросток, и не о том, что он "всегда готов!", а что-то о своих переживаниях и чувствах", — рассказывал Кузнецов.
В середине 1980-х на вкусы неискушенного советского массового слушателя сильно повлияла итальянская эстрада, а в 1985 году его вместе с сопредельной Европой накрыла волна популярности немецкой группы Modern Talking.
Советские ВИА к тому моменту отживали свое, неумело барахтаясь в волнах новых звучаний. Если не считать перепевок Сергеем Минаевым западных хитов на русском языке, первым явлением неконтролируемой музыкальной конъюнктуры стала группа "Мираж". Простые песни о простых чувствах, простые мелодии, модный внешний вид — ура, и мы можем не хуже.
Культура обмена магнитофонными записями к началу 80-х в Советской стране была развита на зависть всем капиталистам. С началом перестройки и кооперативного движения уже любой желающий, а не член узкой касты посвященных, мог за свои честные 5–10 рублей купить в ларьке на рынке запись любимого или незнакомого артиста. Собственно, и путь "Ласкового мая" к массовому слушателю начался с такого ларька.
"18 февраля 1987 года мне надоело бегать по разным домам культуры, напрашиваться на концерты, и мы с Юрой Шатуновым записали все наши песни. Он спел их три раза подряд, я выбрал лучшие дубли, записал все на одну бобину и отнес ее знакомому на вокзал, в киоск звукозаписи, — рассказывает Кузнецов. — И больше для рекламы ничего не делал. Почти сразу пошли большие заказы на тираж, а месяца через два мне начали звонить из разных городов всякие концертные кооперативы и приглашали выступить".
Когда в привокзальных ларьках и на рынках зазвучала песня о замерзающих белых розах, спетая невинным, не очень ровным, чуть гнусавым мальчишеским голосом, можно было практически сразу констатировать мощнейший нокдаун формальной и неформальной советской массовой культуры.
Многие, опираясь на биографии участников ансамбля, брезгливо относили тогда "Ласковый май" к продолжателям "сиротской" полублатной песни. Попытки принизить группу таким образом имели максимально обратный эффект: мальчишки быстро стали настоящими героями в глазах сверстниц и более взрослых барышень.
Еще одним шагом к всесоюзной популярности стало появление у группы продюсера в лице Андрея Разина, который услышал записи и пригласил оренбургских детдомовцев в Москву. Только тогда им стали примерно понятны масштабы их собственной популярности. "Я приезжаю в Москву и узнаю, что в парке Горького работает группа "Ласковый май". С нашей фонограммой, но, конечно, с другими исполнителями", — вспоминал Кузнецов.
Продюсер "Ласкового мая", возможно, сам того не понимая, сработал не только по всем канонам западного шоу-бизнеса, но и модернизировал его.
Разин на пике популярности группы создал несколько ее только официальных составов, а число неофициальных клонов, гастролировавших по стране, сосчитать невозможно. Способствовала этому, без сомнения, и не самая взыскательная публика. "Я как-то вышел на сцену и пропел полтора часа голосом Шатунова. Вы думаете, хоть кто-то что-то свистнул? Плясали, танцевали, радовались", — вспоминал как-то Андрей Разин в эфире Первого канала.
Разин сформировал медиаобраз Юры Шатунова, запустил несколько легенд, перевез группу в столицу, добился, чтобы клип на песню "Белые розы" показали в "Утренней почте" на Центральном телевидении. Заручившись поддержкой ЦК комсомола и Союза писателей Белоруссии, в Минске он стал издавать газету со "скромным" названием "Ласковый май". Официальный печатный орган группы, к тому же доступный по подписке. У самой Аллы Пугачевой в те времена был только неофициальный рукописный фэнзин.
С 1988 года "Ласковый май" становится полноправным хозяином всех концертных площадок, телеэфиров, ларьков, ресторанов, кафе и квартир в СССР. Попытки маститых авторов, членов союзов и ассоциаций изобразить что-то на молодежную тему не получали народного признания — песни "майцев" были искренними и настоящими, понятными последнему советскому поколению 13–15-летних.
Контраст между сладкими песнями и довольно ершистым поведением на сцене и в жизни притягивал поклонниц еще сильнее. Фактически подростки середины-конца 1980-х в СССР все в чем-то оказались "детьми из интерната" — один на один с новой реальностью, острее чувствующие новое, принимающие самостоятельные решения, потому что старшие не могли никак понять, что происходит в окружающем мире. По количеству концертов с "Ласковым маем" не могли соперничать Алла Пугачева и София Ротару вместе взятые. Только в 1989 году у группы было 2500 выступлений.
И как все настоящее, в своем первозданном виде группа "Ласковый май" просуществовала относительно недолго. В 1989 году, разругавшись с Андреем Разиным по поводу авторских отчислений, ее покинул основатель Сергей Кузнецов. Клоны группы и новые альбомы, выходившие чуть ли не ежемесячно, "размыли" ее популярность. А в 1992 году, вскоре после ухода Юрия Шатунова, группа распалась, но, несмотря на свой короткий век, сумела застолбить свое место в истории советского и российского шоу-бизнеса.
Александр Сырцов
