о виниле Варшавского блока

«Чехословакия была поскромнее Соединённых Штатов, однако тут, как и в СССР, сработал принцип «культура для народа» — винил с маркой Supraрhon выпускался с размахом и отлично продавался в Варшавском блоке, да и по всему миру. Чехи, тогда накрепко неразлучные со словаками, дело своё знали — огромный каталог классической музыки, театр у микрофона и очень толковая эстрада. В особенности джаз».

Оранжево-жёлтый, во всяком случае в моём детстве, — счастливый, солнечный цвет.

Думаю, в самом конце 1960-х они подсмотрели его у всемогущей RCA — десятилетие, не меньше, выпускавшей винил с яркими оранжевыми сердцевинками.

Чехословакия была поскромнее Соединённых Штатов, однако тут, как и в СССР, сработал принцип «культура для народа» — винил с маркой Supraрhon выпускался с размахом и отлично продавался в Варшавском блоке, да и по всему миру. Чехи, тогда накрепко неразлучные со словаками, дело своё знали — огромный каталог классической музыки, театр у микрофона и очень толковая эстрада. В особенности джаз.

Так много разговоров нелепых о том, что вот мол у красных и того не было, и этого тоже не было. А тогда, позвольте спросить, откуда я лет с четырёх знаю диксиленд, хотя помнить должен только очереди до Луны и талоны на сахар?

«Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна», снятые Говорухиным, появились много позже, в 1981-м. Мне тогда было 12, и я довольно твёрдо знал: в фильме несчастные и угнетённые донельзя негры вовсе не диксиленд играют — скорее, нечто ему предшествующее, и сильно задолго, и в оригинальной обработке.

Откуда такие познания?

Alberts Blues — Albert Nicholas and The Traditional Jazz Studio. Год издания — 1972, Прага.

Верьте мне, ничего более классического в духе и ритмах диксиленда я за свою жизнь не слышал. Вы можете усомниться, узреть тайные смыслы и некоторую некомпетентность автора — но это всё пустое. Вам ведь не видны скрытые механизмы, а в них-то и весь секрет.

Кто такой, собственно, Альберт Николас и как он оказался в Праге?

Николас родился в Новом Орлеане, 27 мая 1900-го. Он всю жизнь, буквально с 15 лет, играл на кларнете. Играл диксилендовский джаз, самый что ни на есть настоящий, корневой. Со многими великими того времени, в разных оркестрах. До самой своей смерти в сентябре 1973-го — это 58 лет музыкальной карьеры. Музыка была растворена в его крови, в воздухе его лёгких, как и он сам был растворён в ней, из неё состоял.

Альберт Николас — мастеровой диксиленда, его ремесленник высочайшей пробы.

Он ещё в 1953-м переехал во Францию (нравилось ему там) и в Штатах в поздние свои годы бывал крайне редко и только ради сессий звукозаписи. Его гастроли в Праге проходили в апреле 1972-го, и тогда же в пражской MOZARTEUM студии Supraphon был записан альбом, упомянутый выше.

Оркестр, аккомпанирующий Альберту Николасу на той записи в студии, — чехословацкий диксиленд The Traditional Jazz Studio под управлением Павла Сметачека, исключительно академичного кларнетиста и саксофониста (он сын известного дирижёра Вацлава Сметачека, который в роскошном Teatro Colon в Буэнос-Айресе поставил «Бориса Годунова» Мусоргского).

О чём я? О высочайшем качестве материала и чрезвычайно трепетном отношении чехословацкого Supraphon к звёздам условно второй величины. Ну, конечно, всё так устроено в жизни нашей — Луи Армстронга и его атомные хиты с замысловатым рычанием и пассажами на трубе знает каждый. А музыкантов его ансамбля? Вот и я о том.

К слову, Павел Сметачек и его The Traditional Jazz Studio много лет подряд записывали альбомы с мэтрами эпохи великого джаза, каждый раз попадая в верную десятку, — потому что ставку делали на эталонное мастерство.

Эти альбомы, альбомы той серии, любимы мною невероятно. Это по ним я научил свои уши воспринимать и принимать живой звук пластинки, музыкальную полифонию множества инструментов. А ещё я усвоил (впоследствии было с чем сравнить), насколько хорош может быть винил — семейные альбомы Supraphon живы и звучат до сих пор, хотя мне даже страшно представить, сколько раз их от корки до корки пробежала игла проигрывателя.

Supraphon того времени отличался чистым прямым звуком, мастер-стандартом студийного звучания — без «каши», «бочки» и прочих прелестей.

Теперь вы понимаете, что происходило в моей пятилетней головёнке, когда Альберт Николас извлекался родителями из конверта и врубал себя (через колонки, конечно) на полную — какой там Том Сойер, о чём вы!..

Вторым альбомом, неизменно приводящим меня в экстатический восторг, был Blue Waters — Benny Waters and The Traditional Jazz Studio. Год издания — 1976. Прага.

К моменту появления этого диска в семейной фонотеке мне стукнуло семь. Я мог позволить себе многое: скакать по дивану и креслам не пять минут, а все 25, улюлюкая и строя дикие рожи (мне казалось тогда, что я очень даже неплохо пою и уверенно держу сценический образ).

Вокал Бенни Уотерса в Zigin & Zagin и Lady Be Good меня потрясал. Это было похоже, как если бы в очередь за сайрой с селёдками в «Гастроном №1» пришёл сам царь морской, завязав с продавщицами уверенную и бескомпромиссную перепалку, — они бы и слова вставить не смогли и глухо молчали в полном соответствии с предлагаемым с прилавка ассортиментом.

И кто такой этот фантастический Бенни Уотерс?

Американец, джазовый саксофонист и кларнетист. Родился в Балтиморе 23 января 1902-го.

С 14 лет играл на органе, но саксофон взял своё. Уоттерс даже закончил New England Conservatory of Music по классу духовых. До 1951-го он играл с великими той эпохи, в частности с оркестром Джимми Лансфорда. Какое-то время колесил по Штатам со своей группой. В 1952-м взял да и уехал во Францию (тянет туда джазменов). Жил в Париже и выступал вплоть до своего 95-летия. А умер в августе 1998-го. За два года до смерти стал кавалером Ордена Почётного легиона — признание заслуг от Министерства культуры Франции. Что сказать — 80 лет карьеры. Наверное, это когда всё вокруг тебя музыка. И нет ничего вне её... Легенда. Многие ли из нас слышали о Бенни Уоттерсе? Вот и я снова о том.

Сам же маэстро Уотерс на этом альбоме (запись сделана во время его пражских гастролей в январе 1976-го в студии Supraphon вместе с диксилендом The Traditional Jazz Studio) играет на кларнете, сопрано, альте и тенор-саксофоне. И ещё поёт. Как и было сказано — неподражаемо и волшебно.

Рассказал вам о двух замечательных музыкантах, о двух прекрасных альбомах и об одной достойной во всех отношениях фирме грамзаписи — она существует до сих пор. Правда вот, Чехословакия куда-то исчезла с карты Европы...

Пластинки настоятельно рекомендую разыскать и купить на развалах или в магазинах винила — они украсят вашу домашнюю коллекцию. Выбирайте тщательно, тиражи были тогда приличные — ваш безупречный экземпляр вас найдёт.

Слушайте джаз.

В нём, говорят, нет берегов.

Зато всегда виден свет маяка.

Доброй вам ночи.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.