Алла Пугачёва пришла навести свой порядок
В нашем неустойчивом мире на Алле Пугачевой лежит отблеск вечности. Вот уже почти полвека поколение за поколением не мыслит без нее своего новогоднего стола. Не то чтобы нынче у нее осталось много пламенных поклонников, просто привыкли, да и как говорится, «другой альтернативы нет».
Ворвавшись в жизнь наших дедушек и бабушек в качестве дерзкой угловатой дебютантки, она завоевала симпатии интеллигенции, спев, хоть и кривовато, полузапрещенного Мандельштама, сделала объект искусства из своей частной жизни, снявшись в прижизненном байопике «Женщина, которая поет», исполнила ряд монументальных песен, строки из которых вошли в народный обиход («а ты такой холодный, как айсберг в океане») и довольно быстро стала, по аналогии с литературными генералами былых времен, генералом, маршалом, генералиссимусом поп-музыки в ранге никак не ниже заместителя министра культуры, причем никем не назначенного, вечного и несменяемого. Ей даже был придуман особый титул «примадонна», который она пыталась зарегистрировать в качестве товарного знака.
На новом витке российской истории Пугачева в очередной раз воспринимается как знаковая фигура. Как только началась СВО, она вместе с супругом Максимом Галкиным уехала в Израиль, присутствовала там на антироссийском шабаше Марата Гельмана под названием «СловоНово», якшалась с Гребенщиковым и Макаревичем, хотя своих личных комментариев по поводу происходящего не давала. Теперь, когда СВО исполнилось полгода, Пугачева вернулась – правда, оставив Галкина гастролировать в Европе в желто-голубом наряде. Причем вернулась в своем стиле, заявив, что она давно уже здесь, то есть как бы никуда особо не уезжала.
Казалось бы, а в чем проблема? Пугачева – гражданка России, ничего противоправного не совершала, почему бы ей не вернуться? Но если уж человек выбрал для себя роль символа, каждый его шаг приобретает символическую значимость. Например, для многих возвращение Пугачевой стало символическим итогом прошедшего полугодия в сфере культуры. Они делают вывод о том, что «спецоперация в культуре», о которой немало говорилось, пока не дала значимых плодов, а возможно, еще по-настоящему и не начиналась.
Пугачева вернулась без объяснений, по-хозяйски, ногой распахнув дверь машины, и заявила, что намерена навести порядок в наших с вами головах. Для некоторых возвращение Пугачевой может стать символом и сигналом определенного рода. Это может быть понято как «возвращение к нормальности»: больше не нужно учитывать негласные идеологические ограничения, можно игнорировать любую обструкцию в социальных сетях, можно работать прежними методами с привычным контингентом. И никто не обязан отчитываться, что он делал и говорил в последние полгода, ни от кого не требуется не то что искреннего покаяния, но даже формального жеста в стороны государства, армии и народа.
Это «возвращение к нормальности» и без того идет. Так, певицу Манижу навязывают в качестве хедлайнера казачьего фестиваля, несмотря на протесты самих казаков. Или вот в Петербурге планируется провести театральный фестиваль «Балтийский дом» с участием всё того же Туминаса, всё того же Райхельгауза. Похоже, ожидается очень специфическое мероприятие единомышленников, которым было бы гораздо логичнее собраться в Вильнюсе. Но они собираются в Северной столице России.
А что же патриотическая культура, что же та новая волна, которую мы ждали? А она заняла место нишевого продукта. Всё очень демократично и плюралистично. Раз есть в стране те, кого волнует трагедия мирного населения Донбасса, ратный труд нашей армии, память о наших героях – значит, устроим для них несколько заповедников, чтобы их культурные интересы тоже были учтены.
Однако «спецоперация в культуре» сводится вовсе не к тому, чтобы дать возможность ряду патриотичных рок- и рэп-музыкантов повысить свою известность и, соответственно, свои гонорарные ставки. Не к тому, чтобы и им тоже бросить свой кусок славы, хотя они его заслужили. Не стоит думать, что речь идет о банальном переделе рынка в пользу патриотов.
Военно-патриотическая составляющая очень важна, но и она – не главный элемент давно назревшего преображения культурной сферы. Главное в другом. Три десятилетия наша популярная культура стимулировала у публики потребительские рефлексы, ориентировала ее на западные образцы потребления. Культура служила компрадорской сырьевой экономике и сама постепенно приобретала компрадорский характер. И главным символом этой культуры как раз и стала Пугачева.
В каком-то смысле ее даже можно сравнить с Константином Победоносцевым: она тоже стремится подморозить российское общество – и вот снова простерла над нами свои крыла. Но настало горячее время – и старая компрадорская культура становится неуместной. В условиях, когда экономический базис страны меняется, когда сотни дорогих особняков на Рублевке выставлены на продажу – может ли устоять прежняя культура сытых олигархических корпоративов?
Сегодня даже развлекательная культура должна не усыплять, а пробуждать. Побуждать публику к творчеству, к познанию, к осмыслению нашего времени и совместному обсуждению самых острых вопросов. Она должна воспитывать не бездумный цинизм наглого потребителя, а сострадание к ближнему и интерес к нашей огромной стране. Фактически ее еще нет в необходимом объеме, этой новой культуры. Она долгое время была задавлена пугачевщиной. Она может развиться, прорасти, разветвиться довольно быстро, если осмысленно вкладывать в нее ресурсы. Талантливых людей в стране очень много, но им нужна поддержка.
Сейчас, через полгода после того, как наша страна решила бросить вызов западному диктату, идет борьба за то, каким мы увидим наше культурно-информационное поле еще через полгода. Либо общество будет снова погружено в анабиоз, а разворачивающееся глобальное противостояние будет убрано в темный чулан коллективного сознания, либо культура начнет деятельно служить мобилизации общества. Первый вариант выгоден сложившимся элитам. Без второго не будет победы.
Выбор за нами.