Ветеран боди-хоррора Дэвид Кроненберг уже больше пятидесяти лет выносит на экраны человеческие страхи перед телесными трансформациями. Не делает исключение режиссер и в новой картине, где использует свои любимые мотивы: ужас перед собственной смертностью, взаимодействие человека и техники, необратимые телесные преображения ― и все это, конечно, с практическими эффектами. Спорить с идеями, которые режиссер несет в своем кино, не хочется совсем, более того, фанаты Кроненберга вряд ли увидят в "Преступлениях будущего" принципиально новые размышления. Но стоит заметить, что этот фильм выглядит очень сдержанным по сравнению с предыдущими работами режиссера. Если раньше, чтобы выразить свои идеи, Кроненберг превращал на экране совершенное тело в откровенно отвратительное (как, например, в фильме "Муха"), то теперь эти полюсы сглаживаются и уступают место другим эволюционным формам, в которых уже нет такой четкой оппозиции.
Эволюция человеческого тела
В недалеком будущем человеческие тела начинают эволюционировать. Меняется то, как люди ощущают боль, и при отсутствии этого защитного механизма переформатируется человеческое отношение к телу, а с ним ― и многие моральные ориентиры. Художник Сол (Вигго Мортенсен) со своей напарницей Каприс (Леа Сейду) проводит хирургические перформансы с помощью переделанного прибора для проведения вскрытий. На глазах у жаждущей зрелищ публики они удаляют Солу новые органы, которые его тело способно отращивать. Такие органы Сол и Каприс считают болезнью. Но однажды незнакомый человек приходит к художникам с идеей о новом хирургическом шоу, где предлагает вскрыть тело собственного сына. Он утверждает, что то, что они увидят внутри, произведет революцию.
Основой экзистенциального переживания в фильмах Кроненберга становится страх перед тем, как может подвести слабое тело, которое люди привыкли воспринимать как нечто отдельное от сознания, которое проще сохранить. Телесные изменения, неподконтрольные разуму, ― метафоры старения, болезни, непреодолимой смертности ― вызывают ужас. В мире "Преступлений будущего" люди смогли избавиться от боли, и это привело их к попыткам взять свое тело под больший контроль: на экране то и дело мелькают шрамы и порезы, через которые персонажи заглядывают внутрь себя, надеясь полностью подчинить тело своим фантазиям. Главных героев это приводит к художественным актам: Сол ищет в своем теле некий смысл, избавляясь тем самым от того, что ему кажется бессмысленным, а его коллега-художник, наоборот, стремится стать хозяином тела, добавляя к нему новое. Показательна сцена, где последний танцует в пространстве, наполненном динамичными звуками, а его тело полностью покрыто ушами. Вот только что получается из этих актов, если назначение и происхождение новых органов неизвестно, а родные уши, пришитые теперь к ногам, все равно не могут слышать и остаются лишь декорацией?
Технологии и сексуальность
Не обходит стороной режиссер и любимую им тему технологий, которые часто использует в своих фильмах для буквального расширения тела. Самый яркий пример такой мысли мы видели в "Видеодроме", где главный герой сливался с экраном телевизора и пистолетом в собственной руке. В "Преступлениях будущего" технологии менее радикальны, но более биологичны: машины обеспечивают человеку комфорт, обладают физиологическими чертами и больше похожи на живые организмы (или их части). Но технологическая обсессия уже не так сильна: с машинами можно сосуществовать и от них можно отключаться, хотя они все еще могут пробуждать, например, сексуальность. Так, машина, в которой спит Сол, выглядит как гигантская вульва, а медицинские работницы, обслуживающие машину для вскрытия, не могут сдержать свое притяжение к ней и вдвоем игриво забираются в нее голышом, стремясь получить телесное удовольствие.
Исследования сексуальности во время смешения совершенного и отвратительного ― еще одна типичная черта кроненберговского кино. Однако в этот раз она начинает выцветать, оставляя место для размышлений другого рода. "Преступления будущего" по кроненберговским меркам ― фильм почти асексуальный. "Хирургия — это новый секс", ― объясняет работница подпольной лаборатории, и это оказывается созвучно настроению всего фильма. Страх изменений оказывается сильнее сексуального желания, однако при этом последнее не вступает с этим страхом в конфликт, а меняется в его постоянном присутствии.
Принятие для выживания
"Преступления будущего" ― четвертая картина, где Дэвид Кроненберг снимает Вигго Мортенсена, и его герой органично смотрится в роли еще не старого, но ощущающего изменения в организме художника, не готового пока с ними мириться. Хорошо смотрится, на мой взгляд, в своей роли и Леа Сейду, чья сдержанность контрастирует с невротичностью той самой работницы лаборатории, которую исполняет Кристен Стюарт. Ее персонаж остается немного в стороне от общего настроения фильма ― и это художественное решение одновременно бросается в глаза и остается столь неочевидным.
Надпись на постере сообщает: from the mind of David Cronenberg ― "[прямиком] из сознания Дэвида Кроненберга". Сценарий он написал еще в 1990-е, правда, по собственному признанию, работая над фильмом, убрал фокус с взаимодействия человека и машины, чтобы лучше адаптировать кино к сегодняшним реалиям: несмотря на то что действие картины происходит в некотором будущем, основой фантазии для режиссера всегда осознанно становится настоящее. Здесь хочется провести тематические параллели с "Аннигиляцией" Алекса Гарленда, потому что обе картины показывают быстрые и пугающие изменения: в теле ли, или в окружающей среде, которые человек стремится победить, и постепенно, осознавая себя, теряет понимание зачем.
К своей теме Кроненберг добавляет энвайронменталистский аспект, напоминая, что люди производят бесконечно много пластика, который нужен, но меняет окружающую среду. И приходит в своих размышлениях к строгому выводу о том, что для того, чтобы выжить в изменившемся мире, нужно будет отказаться от страха смерти, приняв новые условия.
