Linea Rubra Евгения Горенбурга

Евгений Горенбург – человек, которого, без преувеличения, знают в Екатеринбурге все. Он родился и вырос на Урале, где давно стал как коренной зуб или позвоночный столб – в любых смыслах опорный. Поэт, музыкант и продюсер, а в прошлом – врач, он и сейчас в своем роде продолжает лечебное дело, устраивая многотысячные фестивали. Недавний Ural Music Night – тому подтверждение: в июньские несколько часов при общем страшном новостном фоне город вспомнил, что живет. На нашей "Творческой кухне" мы спросили, как Горенбург чувствует себя в сегодняшней "черно-белой" реальности и как ему удается строить планы на будущее.

– Евгений Львович, вы научили весь Екатеринбург ловить солнечных зайчиков на рассвете. Откуда в непростое время в вас столько оптимизма?

– Я думаю, это некая генетическая предрасположенность. Мне повезло, я родился в самое лучшее время в истории человечества – 60-е годы прошлого века отстояли от большой войны, был уже некий материальный баланс, не нужно было бороться за жизнь. Что-то было на полках магазинов, был огромный подъем духа – заиграли The Beatles, запели Визбор, Ким, Окуджава, все эти физики и лирики, "И на Марсе будут яблони цвести"... Я до сих пор обожаю музыку и настроение 60-х, где отношения между мужчиной и женщиной были уже ближе к сексуальной революции, но сохранили еще трепетность и романтичность. И я счастлив был в этой гармонии жить и родиться. Поэтому, отвечая на ваш вопрос – жизнь научила.

Группа ТОП на фестивале "Старый Новый Рок". Фото: gruppatop.ru

– Это слышно в песнях вашей группы ТОП, то же мироощущение…

– Ну, вы знаете, оно все грустнее и грустнее. Сейчас у меня бас-гитарист устроился с инсультом в больницу, а до этого клавишник – с инфарктом. Поэтому группа то работает, то отдыхает. Но когда мы собираемся все вместе, я очень это ценю. Совместное музицирование – это особенная история.

– "Ночь музыки" проводится с 2015 года и уже стала символом Екатеринбурга. Вы как-то признались, что чувствуете себя заложником фестиваля – особенно в последние годы. Но хоть каплю удовольствия он приносит?

– Тут получается эффект крошки Цахеса, если вы читали такую повесть Гофмана. Когда происходит нечто великое, прекрасное, и это еще и приписывают тебе, волей-неволей некая гордыня пробуждается. Конечно, на наших фестивалях такие моменты случаются. Я, слава богу, понимаю, что моя заслуга тут не абсолютна. Но, скрывать не буду, когда люди играют как никто и никогда в мире, а ты понимаешь, что твоя активность позволила многотысячной аудитории соприкоснуться с этим, это приятно.

Стал ли я заложником фестиваля? Нет, этого не произошло, я не исключаю возможность в любой момент прекратить им заниматься. На самом деле прошедшая "Ночь музыки", помимо очень тяжелой организации, сопровождалась абсолютно неожиданным энтузиазмом масс, к которому мы не были готовы, а такая ситуация неминуемо ложится грузом и на тебя, и на правоохранительные органы. А, кроме того, мы до сих пор находимся в судах по одному из событий, произошедших четыре года назад…

– Это тот случай, когда девушке сломали ногу?

– Да. В этом точно нет никакой моей вины или злого умысла. Есть фотографии, где видно злоумышленников, которые уронили ограждение на человека. Но наша судебная система несовершенна, как, собственно, и весь мир.

"Мы были на волосок от деконтроля ситуации". Выступление певицы МакSим, "Ночь музыки 2022". Фото Павла Пушмина, vk.com/uralmusicnight

– "Ночь музыки" – это все-таки в том числе и коммерческий проект. Расскажете, сколько вы на ней зарабатываете?

– А можно я расскажу, сколько мне пришлось вложить в последнюю "Ночь музыки"? В нее мне пришлось докладывать около 1,5 миллиона рублей собственных денег. Мы же там разогнались, а у нас ушел спонсоринг…

– А от идеи привезти Тарантино еще не отказались?

– Не представляется случай. А сейчас, когда мы еще и воюем с Америкой, и непонятно, как к этому относится Тарантино…

– Плавно перейду к этому вопросу. Случилось 24 февраля, все мы проснулись в новой реальности. Теперь нет полутонов, есть только черное или белое. Можете поделиться, какие мысли у вас по этому поводу? Какие разговоры ведутся на кухнях, на которых вы бываете?

– Разговоры разные, люди по-разному к этому относятся. Сам я – в хорошей ситуации. Что могу сказать – я не люблю фашистов. И когда мне говорят: да какие там фашисты? Это такие фашистики… Однако же Московский проспект в Киеве переименован в проспект Степана Бандеры, и это сделали политические руководители той страны, которые рассказывают, что они белые и пушистые.

– Многие ваши коллеги, кумиры нескольких поколений, сейчас находятся не в России – Борис Гребенщиков, Андрей Макаревич. Считаете ли вы для себя возможным так же резко все поменять – место жительства, страну, родину...

– В чем вопрос? Я с каждым из них общался, и каждый из нас с огромным уважением относится к личному выбору каждого. Они выбрали такой путь, здесь в России можно говорить о внутренней эмиграции...

– Тогда так: когда такие люди, как Гребенщиков или Макаревич (раз уж их вспомнили), делают заявления, которые касаются не обязательно войны, а, например, жизни в России и самих россиян, вам больно?

– Я их очень сильно не одобряю, но тут, на мой взгляд, всё просто. Это такой безответственный эгоцентризм, который, собственно, и лежит всегда в основе любого творчества. Мне довелось с Андреем Макаревичем провести на одной "нырялке" около двух недель. Ну, и понятно, где Андрей Вадимович как творец – кумир эпохи, а где я. Не могу сказать, что я был, как любой эгоцентрик, счастлив, когда в кают-компании на 12 человек все смотрели и слушали Андрея Вадимовича, а меня, такого великого, слушали, но не сильно (смеется). Потом был финальный ужин, и владельцы яхты, которые устраивали это подводное сафари, раздобыли электрическую гитару, колонки. И Андрей предложил (это была его инициатива): давайте сделаем концерт художественной самодеятельности. Он спел какие-то две–три песни, я спел две–три песни из репертуара группы ТОП, а потом он взял гитару и спел "Давайте делать паузы в словах".

Я послушал и сказал себе: "Ну что, на кого ты там батон крошишь? Вот он, человек, который тебя сформировал в общем-то полностью". И как-то я тогда успокоился.

Но почему я говорю про безответственность? Я понимаю, что "Уральская ночь музыки" стала народным праздником – событием, которое в последний раз вывело почти полмиллиона людей на улицу, и мы дарим радость. И, конечно, я это буду учитывать, если вдруг обстоятельства сложатся таким образом и чаша весов будет склоняться к тому, чтобы его не проводить. Мы, наша команда, понимаем, что ответственны за тех людей, которые живут рядом с нами бок о бок. А Андрей Вадимович, видимо [решил]: "Да кому я что должен? Я уже все отдал, я все уже сделал". И в этом он сейчас весь, и в его текстах это слышно. К тому же все творцы недолюблены, ему нужна постоянная любовь, постоянное ее подтверждение... Немного путано, но, надеюсь, понятно, о чем я.

– Вас в свое время выгнали из института. Из-за музыки?

– В мединституте не приветствовалось ничего, кроме учебы. Это произошло незадолго до госэкзамена, после того, как мы сделали пародию на генсека КПСС Леонида Ильича Брежнева. Потом я, правда, восстановился, чтобы все досдать.

Группа ТОП, состав 1989 года. Фото: Д. Константинова

– То есть без "волчьего билета", по-легкому удалось отойти…

– Да, я сейчас понимаю, что это было без "волчьего билета"… Со мной встречались тогда сотрудники КГБ, проартикулировали, что, мол, мы тебя накажем и надеемся, что ты все поймешь и сделаешь выводы.

– Сейчас снова все это повторяется, снова не все можно говорить. У вас нет ощущения дежавю?

– Мне везет. В период юношеского максимализма, я спокойно это все переносил, поскольку был готов сокрушить любые стены. А сейчас превращаюсь в старого брюзгу, моралиста, консерватора, меня все устраивает, я поэтому комфортно себя чувствую и нормально отношусь к происходящему.

– Песня с последнего альбома группы ТОП, там есть такие слова: "Когда поёшь реже, снится начало войны". Когда вы написали этот текст?

– Он написан лет восемь–девять назад.

– И сейчас он звучит, так скажем, как никогда актуально – "Каждый заряжает свой автомат"...

– Вы знаете, я сейчас покажусь, наверное, каким-то ястребом войны… Когда многие интеллигентные люди, которые выше меня по образованию, по таланту, стали напрямую осуждать войну, им говоришь "Так вы какие-то человеконенавистники, получается?" Вся история человечества, вся (!) – это история войн. Если вы корневые эпизоды развития человечества отрицаете, то о чем с вами дальше можно говорить? Что за преступный идеализм? Когда к тебе подходит бандит на улице и говорит: я хочу убить твою маму, твою жену, тебя самого истребить – ты что, ему ответишь: без двадцати четыре, что ли? Нет, ты будешь с ним воевать. И ты также будешь воевать за свою жену, за свою землю. Поэтому, когда говорят пушки, музы молчат, но есть и обратная сторона: чем громче будет звучать музыка, и так далее… Песня – об этом. Никто не говорит, что война – это хорошо. Но это, к сожалению, заложено в природе человека.

Концерт группы ТОП, 2021. Фото Елены Мормоль, vk.com/snovatop2021

– Не каждый сможет принять то, что вы говорите.

– Я, кстати, кроме всего прочего, и против гомосексуализма, хотя у меня один из самых близких друзей был геем. Он скончался в этом году. Нас было четверо в рок-группе в первой школе: Саша Главатских, который стал апологетом гомосексуальной идеи, Леша Балабанов, ставший великим режиссером, Юра Сапожников и я.

Я по двум причинам "не очень долюбливую" гомосексуалистов – во-первых, потому что такие отношения не беременны жизнью, а то, что не беременно жизнью, беременно смертью. И второе – у них собственная мораль, мораль меньшинства, где по отношению к большинству все возможно – оно не твое. Хотя, конечно, когда речь идет о твоем друге, все переворачивается…

– Вы вспомнили вашу школьную четверку. По сути, вашей музыкальной школой были Deep Purple и другие иностранные команды. Сегодня их обвиняют в том, что, как и джинсы, подкупили советскую молодежь...

– Постулат неправильный. Музыка – это в первую очередь свобода, которой было мало в Советском Союзе. А когда к нам в дальнейшем стала проникать не музыка, а то, что транслирует псевдолиберализм, то, что стало нас обманывать, считая, что мы хотим, чтобы нас обманывали — вот тут смотри открытыми глазами и посылай "в даль светлую". Deep Purple этим не занимались. Моя музыка это – Creedence Clearwater Revival, Shocking Blue, The Beatles, о них могу то же самое сказать.

Группа ТОП, 1989. Фото: Д. Константинова

И еще мысли вслух: наши музыкальные коллективы были сильны содержанием, форма, безусловно, проигрывала западным группам, и нам точно было чему поучиться в плане формализма.

Но если там рождалась, условно, одна мелодичная песня на 15-20 немелодичных, то у нас каждая вторая была с правильной хорошей мелодикой. Поэтому и у нас было что взять.

– А как вы сейчас слушаете музыку? Стараетесь переслушать все новое, что сейчас выходит?

– Я очень спорадически слушаю музыку, и если залипаю на какой-то пластинке, то могу крутить ее довольно долго. У меня было два таких случая за последнее время. В последней "Ночи музыки" участвовала группа "Браво", у них есть Виталий Цветков – их многолетний тур-менеджер. Он говорит: "Привези нас, почему ты их все время возишь?" Я спрашиваю: "Кого вас-то?" Оказалось, есть группа "Виктор и Виталий", и я поставил эту пластинку, а у меня была такая расшатанная психика после той "Ночи музыки", в которой мы уже точно были на волосок от деконтроля ситуации... Я начал слушать их вещи и просто влюбился – там Корней занимался звуком, у Виталия прекрасная поэтика, прекрасные стихи. И я ему позвонил в тот же день… Это красивая музыка, красивая мелодика. Это умные слова. Это безупречная рифма, даже если она не безупречна, то она обоснована. После я еще недели три слушал эту пластинку.

Группа "Каталог". Фото: vk.com/catalog_group

Потом случилось так, что мне попал CD-диск группы "Каталог" Александра Сычева, это одна из первых групп Свердловского рок-клуба. Я в полнейшем восхищении – она у меня и сейчас в машине, уже третью неделю стоит, и я могу вам сейчас напеть песен шесть оттуда.

А буквально вчера Дмитрий Волосников, это наш уральский дирижер, который работает сейчас в Москве в Новой Опере, прислал мне сюиту "Ростов" – это такая этносюита, райская вообще музыка.

– Как насчет вот этого соотношения "деньги — талант", Клаву Коку опять же вспомнить. Можно ли сказать, что деньги делают музыку сегодня?

– Да, конечно. Деньги – это кровь любого бизнеса. Отсылаю вас к фильму, который называется "Член". Это фильм про членов жюри нашего конкурса New Open, где мы раздаем деньги на реграндинговый фестиваль. Там большущее жюри, под камеру мы всё обсуждаем. В прошлом году я там сильно воевал, аргументируя свою позицию.

Больше всего меня угнетает, что музыка стала обладать всеми свойствами любого другого продукта, где самость, смысл, мелодика, ритмика занимают 5–10%, а 90% – это вложенные деньги, то есть обложка, оболочка, реклама, продвижение.

– В советское время так же было?

– Всегда так было.

– Признайтесь, что "Старый новый рок" и "Уральскую ночь музыки" вы придумали на самом деле ради группы ТОП.

– "Старый новый рок" – абсолютно точно, а "Уральскую ночь музыки" – точно нет, а только потому, что мы научились делать фестиваль, у нас в руках было это умение и желание поделиться радостью, некоторые называют это гордыней, но все-таки поделиться радостью.

– Когда появилась группа ТОП, это был эпицентр музыкального движения, в те времена возникло много мощных коллективов. Сейчас, оглядываясь назад, не обидно вам? Не кажется, что кто-то ваше место занял?

– Нет, я на самом деле очень счастливый человек. У меня в жизни было очень много огорчений, серьезных огорчений. Но это все компенсировалось тем, что у меня было гораздо больше радостей.

"Старый Новый Рок". Фото: vk.com/snovatop2021

– Интересно, у вас с детства такая тяга к организации шоу? Вы помните свой первый выход на сцену?

– Ну, я много раз уже говорил в интервью, что мне очень повезло в этой жизни, поскольку в доме моих родителей у нас был общий балкон с режиссером Владимиром Мотылем (в разное время он был режиссером Свердловского театра драмы, ТЮЗа и Свердловской киностудии).

У него на балконе бывали и Владимир Высоцкий, и Булат Окуджава, и Олег Даль, я их всех видел, они меня трепали по волосам.

И у меня до сих пор лежат окуджавовские "Капли Датского короля" с автографом. Эта песня мне жутко нравилась, поскольку я любил лекарство "Капли Датского короля", которые мне давали при болезни. А тут о них еще и песню написали, я не вполне понимал, о чем на самом деле эта песня, но там была хорошая мелодия.

Я рано научился читать – в 3–4 года, где-то в этом возрасте меня ставили на стул, и я декламировал Чуковского, Пушкина, Маршака, Барто. Когда стал понимать, что, вроде как, умею петь, я стал с этого стула еще и петь. А первый мой выход на недомашнюю сцену был как раз с песней "Капли Датского короля" – в 7 лет в пионерском лагере. Я долго репетировал ее с нашим баянистом, который никак не мог ее сыграть. Я сейчас-то пою отвратительно, а тогда это, видимо, была прямая мелодекламация, но я выходил на сцену с большим желанием, чтобы донести эту прекрасную песню до всех.

Группа ТОП, 1989. Фото: Д. Константинова

– А как ваши родители в Екатеринбурге оказались?

– Они родились в Екатеринбурге. Я стопроцентный еврей, поскольку все мои бабушки, дедушки евреи, мама и папа евреи. Мои бабушка и дедушка эмигрировали сюда из Белоруссии, из мест оседлости, из-под Полоцка, из-под Витебска, Сенно был такой городишко. Здесь стали работать бухгалтерами, извозчиками.

– А как потом случилось удачное соседство с режиссерским балконом?

– Мой дедушка Соломон Маркович Горенбург был снабженцем огромной организации – треста "Востокосталь", это предприятие объединяло заводы практически 2/3 страны, которые занимались металлом. И ему дали квартиру в доме Востокостали (Шейнкмана, 19). А остальные квартиры, помимо функционеров партийных и "красных директоров", раздали представителям касты высоких культурных работников. То есть, можно сказать, мне просто повезло родиться.

"Уральская ночь музыки", 2019. Фото Елены Мормоль, vk.com/uralmusicnight

– И, подводя черту нашего разговора. Свердловск всегда был кузницей рок-коллективов. "Сделано в Свердловске" – это такой музыкальный бренд. А Екатеринбург?

– Я не очень понимаю причину этого вопроса. Екатеринбург – это всяческая столица России. Я вот только что думал, каким бы я сделал гала-концерт к 300-летию города. Я точно понимаю, что у нас есть великие рок-н-ролльные команды, группа ТОП и группа "Чайф", "Наутилус", "Агата Кристи", "Настя", "Смысловые галлюцинации", дальше молодые группы "Сансара", "Курара", "Обе две", "Городок Чекистов", ну, и так далее, им несть числа. Дальше я бы, конечно, обратился к творчеству Mr.Credo – абсолютно народный музыкант, который поет "Давай лавэ", "Мама Азия". У нас есть великолепнейшие попсовики Niletto, Клава Кока, масса современных групп.

А кроме этого, есть такие композиторы, как Евгений Родыгин, который написал абсолютно народные песни "Ой, рябина кудрявая", "Новоселы", "Белым снегом". Я, честно сказать, очень удивился, когда узнал, что это композиторские вещи. У нас есть классические, симфонические композиторы, великолепные дирижеры, великолепные оркестры. А закончил бы я концерт, представив весь спектр музыкальной культуры, неожиданно бардом Александром Новиковым.

Александр Новиков

Последняя песня, которую он должен будет спеть ближе к полуночи – это "Город древний, город длинный, / имярек Екатерины, / даже свод тюрьмы старинной / здесь положен буквой Е". Концовка там, если помните, "Мы металл и камень плавим. / Мы себя и город славим. / Стрелки круг прочертят плавный / и 12 раз пробьют. / Мы металл и камень плавим. / Мы себя и город славим, / но про то, что мы оставим, / пусть другие пропоют". И здесь неважно, ровно в 00.00 песня закончится или чуть раньше, потому что потом все будут стоять и слушать тишину, пока часы на главной башне не пробьют. И ничего не изменится, просто начнется новый день, где все горожане, наши современники будут жить в новой жизни, главное – жить.

3 ноября на экраны выходит полнометражный фильм, который спродюсировал Евгений Горенбург. "Гриша Субботин" – это картина с участием актеров шоу "Уральские пельмени", во многом она о Екатеринбурге. А к 300-летию города команда "Ночи музыки" готовится провести аналог Шанхайской книжной ярмарки на несколько десятков площадок. Проект называется "Красная строка", в латинском варианте – Linea Rubra.

Беседовала Елена МЕЗЕНОВА