Ретроспектива хоррора: от монстров к настоящим чудовищам
Хорроры — один из самых богатых жанров сторителлинга. В него входят жуткие, леденящие кровь (а часто и вызывающие омерзение) истории, в которых обитают паранормальные существа, древние обряды, психопаты и маньяки. Сюжеты буквально забираются под кожу и щекочут наши глубинные страхи так, что остановиться от просмотра или чтения просто невозможно. Но как этот жанр пришел к современному виду? Рассказываем, как религия, правители и технологии поспособствовали развитию хоррора.
Древние ужасы
Если вам кажется, что хоррор как самостоятельный жанр возник в двадцатом веке благодаря кинематографу и, в частности, Альфреду Хичкоку, то вы заблуждаетесь. Хотя мастер саспенса и внес неоценимый вклад, жанр страшных историй существовал задолго до него и в целом — до нашей эры. По мнению ученых, хоррор в западной традиции сторителлинга появился на основе античных текстов и фольклора. В основном прародители жанра ужасов фокусировались на историях о загробной жизни, колдовстве, проклятиях, демонической составляющей и зле, заключенном в человеке.
Еще в Древней Греции и Древнем Риме на сценах театров разыгрывали пьесы с участием призраков или истории, повествующие о противостоянии человека и монстра. Многие сюжеты сохранились до наших дней и перекочевали в современные произведения, например, любимый многими авторами сюжет о Тесее и Минотавре, когда герой или герои заключены в лабиринт и должны спасать свои жизни, скрываясь от кровожадного плотоядного монстра. Этот нарративный паттерн можно уловить в таких фильмах как «Пятница 13-е», «Кошмар на Улице Вязов», «Пила 2» и первая часть «Бегущего в лабиринте».
Кроме монстров в античном нарративе присутствовали привидения. Например, в «Письмах Плиния Младшего» описывается история о философе Афинодоре из Канана, который снял дешевый дом в Афинах, который оказался прибежищем призрака. Как-то ночью, работая над философским текстом, Афинодор столкнулся с потусторонним обитателем дома — призраком, закованным в цепи. Призрак поманил Афинодора за собой, вывел во двор и исчез. На следующий день философ попросил разрешения провести раскопки и во дворе нашел зарытый труп, скованный цепями.
Еще один важный элемент жанра, также происходящий из античной традиции — это слабость человека, его неспособность противостоять высшим силам. Этот троп присутствует в большинстве античных произведений, где человек является лишь пешкой богов и действует по их прихоти. Как царь Лай в мифе об Эдипе не смог изменить жребий судьбы, предрекавший ему смерть от руки собственного сына, так и герои «Пункта назначения» не могут избежать назначенной им смерти, как бы ни пытались.
Священники против ликантропов и ведьм
Огромнейший вклад в современные хоррор-нарративы внесло Христианство. Закрепляясь на территориях средневековой Европы, религия внедрялась в существующие истории и переплеталась с ними. Средневековые религиозные тексты противопоставляли чудеса Божьи и магию, поэтому существа и герои, способные ее творить, становились новыми героями «ужастиков». Одними из самых ярких представителей средневекового хоррора являются ведьмы, колдуны и оборотни (они же ликантропы).
Все они присутствовали в фольклоре еще в дохристианские эпохи. Легенды об оборотнях существовали во всех культурах на территории обитания волков — то есть по всему миру, от Скандинавии до Азии (в Африке эту почетную роль несли гиены). Историки и филологи выделяют три вида оборотней: людей, превращенных в волков в результате колдовства или проклятья, людей, которые периодически превращаются в животное независимо от своего желания, и людей, которые могут превращаться произвольно и с использованием магического предмета, например, звериной шкуры. Оборотнями могли быть как мужчины, так и женщины, независимо от возраста или социального статуса. И ликантропы, и ведьмы могли быть как злодеями, так и положительными, даже героическими персонажами.
Например, в бретонской поэме «Бисклаврет» двенадцатого века, написанной Марией Французской, главный герой-оборотень — барон Бисклаврет — застревает в волчьем теле после предательства неверной жены, похитившей его одежду и тем самым лишившей его возможности превратиться обратно. Герой чудом спасается от королевских охотничьих псов и за покладистый нрав становится любимцем короля. Он мирно живет при дворе, пока туда не приглашают его жену с новым мужем. Бисклаврет в ярости атакует предателей, отрывает своей жене нос. Король шокирован агрессивным поведением волка и хочет его казнить, но мудрец при дворе отмечает, что раньше волк не вел себя подобным образом, значит, что-то побудило его так действовать. Баронессу допрашивают под пытками, и она рассказывает о превращениях своего мужа и о том, как спрятала его одежду. Бисклаврету возвращают одеяние и, когда он принимает человеческую форму, король узнает своего вассала, возвращает ему все земли, а баронессу изгоняет.
Подобные памятники культуры нередки, но так или иначе в Средневековье и в последующих эпохах они противопоставлялись добру, которое несла истинная вера.
С пятнадцатого по семнадцатый века в Европе и Америке проходили суды как над ведьмами, так и над оборотнями. Об охоте на ведьм известно многое, в том числе способы допросов и распознавания ведьм (по бородавкам, цвету волос и поведению), преследование вервольфов было частью этой охоты. В качестве свидетельств в пользу того, что человек являлся оборотнем, было замечание человека и волка в одном и том же месте, идентичные раны у человека и животного, свидетельские показания и, конечно, признания, которые доблестные охотники получали после пыток подозреваемых.
Короли и убийцы
Хоррор-нарративы в Средневековье и Новое Время были живы не только фольклором и деятельностью церкви. Пищу для многих леденящих кровь легенд давали в том числе жестокие правители и убийцы, сами того не зная положившие начало жанру true-crime, который расцветет пышным цветом ближе к XIX–XX векам. Но уже в средневековье легенды о жестокости Влада Цепеша, ставшего прообразом графа Дракулы, или о графине Элизабет Батори — активно передавались из уст в уста.
История о графине Эржебет (Элизабет) Батори скорее является легендой. Венгерская графиня, жена барона Ференца Надашди, занималась управлением землями мужа, включавших в себя замок и двенадцать близлежащих деревень у подножья Карпат. Эржебет рано овдовела и стала одной из богатейших женщин Венгрии. По данным обвинителей, с 1585 по 1610 годы она убила более 650 молодых девушек, как крестьянок, так и благородного происхождения, которые оказывались в стенах ее замка. По одной из версий легенды, она принимала ванны с кровью молодых красавиц, чтобы сохранить молодость. Обвинение подтверждали истории свидетелей и родственников жертв, а также останки и вещи убитых, найденные при задержании графини.
Интересно то, что подобные истории о жестоких правителях повторяют древнегреческий нарратив о человеке, являющемся игрушкой более влиятельных сил. Здесь одновременно сплетаются страх беспомощности и страх жестокости и боли.
Но развитие жанра хоррора и приближение его к виду, знакомому нам сегодня, произошло уже в девятнадцатом веке, и немалую роль в этом сыграло развитие книгопечатного дела.
Готические романы и true-crime
В девятнадцатом и двадцатом веках начали параллельно развиваться два направления «ужастиков» — в одном углу ринга были мистические истории, а в другом находились городские легенды о жестоких убийцах и маньяках. Оба направления бились за внимание читателей, покупавших бульварные романы, чтобы почитать в поезде или в перерыве между работой.
Готические романы продолжают фольклорную традицию, они также строились на противопоставлении человека сверхъестественному и паранормальному. Огромный вклад в готические сюжеты внесли Эдгар Аллан По, Брэм Стокер, Оскар Уайльд с «Портретом Дориана Грея», Мэри Шэлли, а также Якоб и Вильгельм Гримм, собравшие сказки со всей Германии. Эти авторы перерабатывали старые мифы, создавали свои, адаптировали их под современность. Уже в двадцатом веке традицию продолжили Говард Лавкрафт, Гастон Леру и другие.
Буму готических романов способствовало развитие книжной индустрии, когда издатели начали продавать книги в мягкой обложке, которые можно было издавать большими тиражами за сравнительно небольшие деньги. Начали работать самиздаты, а также стал возможен серийный выпуск историй. Например, «Призрак Оперы» Гастона Леру изначально выходил по частям в газете «Ле Голуа», а только после завершения был опубликован полностью в виде книги.
С развитием рынка печатных изданий, в который также входили газеты и журналы, новым главным героем ужасов стали маньяки и серийные убийцы. Интерес к подобным персонажам подогревали журналисты-охотники за сенсациями, вроде тех, кто превратил Джека-потрошителя в городскую легенду. В двадцатом веке маньяки действительно стали новым видом монстров для мирных граждан — на протяжении всего столетия на улицах буйствовали кризисы, ставшие последствием мировых войн, деколонизации, смены политических режимов в ряде стран, и серийные убийцы и секты в публичном пространстве становились то продуктом этих кризисов, то их олицетворением.
Истории о маньяках вдохновляли многих писателей, журналистов и режиссеров. Например, известный фильм Альфреда Хичкока «Психо» снят на основе одноименного романа Роберта Блоха. Американский писатель-фантаст написал свое произведение после того, как пресса осветила историю деятельности Эда Гина, в начале столетия занимавшегося расхищением могил и совершившего несколько убийств.
С появлением кинематографа хорроры переселились на большой экран. Одними из первых классических фильмов ужаса считаются «Носферату» — экранизация романа «Дракула» Брэма Стокера — и «Кабинет доктора Калигари». Хотя в американской практике проката и предпринимались попытки ограничить выпуск фильмов ужасов, режиссеры и авторы находили способы обходить запреты. Некоторые сценаристы, например, переквалифицировались на комиксы. Так в 50-х годах EC Comics начали выпускать «Байки из склепа» для любителей сцен с графичным изображением насилия.
В дальнейшем, когда запреты, связанные с кодексом Хейса, были сняты, режиссеры еще активнее принялись экспериментировать с сюжетами, нарративами и визуальными эффектами, в том числе с развивавшейся после 90-х компьютерной графикой.
Еще одной новой средой для жанра стали игры. Хотя популярность хорроров со временем не снижается, видеоигры дали жанру новое воплощение, а зрителям (то есть игрокам) — новую роль. В этом формате хоррора игрок представляется не просто очевидцем, сталкивающимся со своим страхом, а выступает в активной роли человека, который этому страху противостоит и в конце концов имеет цель победить источник или вопрощение страха. Видеоигры дают игроку набор инструментов и различных стратегий для противостояния страху и его преодоления.