Виктор Бут: Мне наконец-то удалось попасть в баню!
Всего 14 лет вместо 25 провел за американской решеткой Виктор Бут. В тюрьме «Мэрион» штата Иллинойс он оказался после того, как в ноябре 2011 года присяжные признали его виновным в сговоре с целью продажи оружия и поддержке терроризма. Все эти годы Россия добивалась его обмена — и в конце концов победила. «Парламентская газета» пообщалась с «одним из самых опасных людей мира», по версии американских спецслужб.
«С Москвой надо заново знакомиться»
- Виктор Анатольевич, как проходит ваша адаптация? Какие у вас первые впечатления от возвращения на Родину?
- Когда мы улетали из США, там стояла очень сумрачная, облачная погода. Прилетели сюда — а тут разгар зимы! Снег кругом лежит. Ощущения — будто в сказку вернулся.
Сейчас у меня период адаптации. Вы знаете, я как-то вообще не привык жаловаться на обстоятельства. Что-то идет легче, что-то тяжелее. Я, например, никак не могу привыкнуть к современным гаджетам. Не понимаю логики, по которой работают те же смартфоны. И времени все не хватает, чтобы во все вникнуть и как следует разобраться. Поэтому хожу с кнопочным телефоном, по старинке.
А так у меня есть большой список того, что мне нужно сделать, что наверстать. С кем увидеться, какие фильмы посмотреть. Вот из последнего, например: очень хочется попасть на концерт классической музыки. А потом просто немного побродить по Москве, посмотреть на нее. Москва ведь очень сильно изменилась, я такого, если честно, даже не ожидал. Думал, может, просто где-то какие-то новые здания построили, дороги проложили. А тут — не просто перемены, а перемены системные, масштабные. Даже маленькие переулки стали другими! Так что да, с Москвой точно надо будет заново познакомиться.
Сколько у меня на все это уйдет времени — я не знаю, но не думаю, что очень уж много. Надеюсь, к Новому году сумею полностью во все вникнуть и влиться.
- Что вы сделали в первую очередь, когда приехали домой?
- Это было совершенно эйфорическое состояние, поэтому я даже и не помню толком. Помню, что была уже ночь. Так что мы просто сели с супругой на кухне и долго сидели и молчали вдвоем. Это тоже может быть замечательно — просто посидеть и помолчать вместе с любимым человеком.
- Что-то уже успели осуществить из своего списка дел и желаний?
- Очень мало. Но вот, например, мне наконец-то удалось попасть в баню. В настоящую, русскую — с паром, веником, с купелью, где можно потом выбежать на улицу, обтереться снегом. Это была одна из первых позиций в моем списке.
«О планах на будущее пока даже не думал»
- Вы испытывали какое-то давление — физическое, психологическое — во время заключения? К чему за эти годы оказалось тяжелее всего привыкнуть?
- Определенное давление было в Нью-Йорке перед судом. А вот уже после перевода в тюрьму в штате Иллинойс отношение стало, можно сказать, ровным. Пожаловаться на какие-то эксцессы со стороны тюремной охраны я не могу — все было достойно.
Из трудностей — сложнее всего было мириться с отсутствием новостей с Родины. Наше посольство подписывало меня на отечественную прессу — «Российскую газету», «Комсомольскую правду», «Коммерсант» и так далее, — но их доставка занимала от двух-трех недель до месяца, а в некоторых случаях время ожидания могло доходить и до полугода. А достоверная и оперативная информация очень важна, особенно если в твоей стране происходят такие серьезные события, как, например, СВО. Я, к слову, думаю, что в рамках работы координационного совета (имеется в виду координационный государственный совет по помощи россиянам, попавшим в трудную ситуацию за рубежом, создание которого накануне обсуждалось в Комитете Госдумы по международным отношениям. — Прим. ред.) было бы уместно организовать какую-то интернет-рассылку, чтобы электронные выпуски тех же газет приходили по e-mail. Это было бы очень хорошо и здорово упростило бы жизнь тем, кто и сейчас находится в заключении.
- Какие у вас планы? Собираетесь ли написать книгу? Может быть, хотите съездить в зону СВО или баллотироваться в Госдуму?
- Я думаю, сейчас это было бы преждевременно обсуждать. Я не могу пока что сказать ничего определенного ни о своих планах, ни о своем будущем. Как сложится судьба, чем я буду заниматься — я не знаю, я даже об этом не думал. Слишком мало времени прошло. Есть, конечно, определенные хотелки, но есть и те реальные возможности и невозможности, которые тоже нужно учитывать.
- Тем не менее вы успели вступить в партию — в ЛДПР. Почему именно туда?
- О вкусах не спорят, конечно, но, на мой взгляд, ЛДПР сейчас — самая громкая и «зубастая» партия, которая стоит на державных позициях и действительно отстаивает интересы людей.
- Как вы сейчас проводите дни?
- Все упирается в наличие времени. Пока что у меня даже куда-то на шопинг попасть не особенно получается. В основном я стараюсь избегать ваших коллег-журналистов, как только могу, встречаюсь с друзьями, провожу время с мамой — благо, мы с ней живем совсем недалеко.