Книга мертвого. Режиссер «Выжившего» снял трехчасовой фильм о родине и своем кризисе среднего возраста. Что с ним не так?

На Netflix вышел фильм Алехандро Гонсалеса Иньярриту «Бардо (или Лживая хроника пригоршни истин)» — его первая большая работа после оскароносного «Выжившего». «Лента.ру» рассказывает о том, удалось ли мексиканскому режиссеру побороть творческий кризис при помощи киноисповеди, которую он впервые за долгие годы снял в родном Мехико.

Прославленный документалист Сильверио Гама (Даниэль Хименес Качо) впервые за много лет приезжает в родной Мехико. Его цель — морально подготовиться к вручению престижной премии, которое скоро должно состояться в Лос-Анджелесе. Калифорнию Сильверио давным-давно считает домом, но сейчас его накрыл кризис. Он размышляет над тем, почему его сын и дочь не хотят говорить по-испански. Умерший через сутки после рождения третий ребенок норовит померещиться в лоне супруги (Гризельда Сицилиани) прямо во время секса. Друзья и коллеги, несмотря на все заслуги, посмеиваются и обвиняют в конъюнктурности. Сам Сильверио подозревает, что прожил жизнь как-то неправильно. И чем больше он об этом рассуждает, тем больше размывается граница между реальностью и прорывающимися из подсознания образами. На улицах вдруг начинают падать люди, солнце гаснет, в туалете клуба из кабинки выходит давным-давно покойный отец (Луис Кутюрье), а на ногах вдруг проступают стигматы.

После своего второго «Оскара» за фильм «Выживший» Алехандро Гонсалес Иньярриту на семь лет исчез с радаров. За это время он снял только короткометражный проект для виртуальных шлемов «Плоть и песок» — за который, кстати, получил свою третью награду киноакадемии в специальной номинации. После этого режиссер действительно замолчал (не считая рекламы для Nike), и таких длительных перерывов между полнометражными фильмами на его творческом пути ранее не случалось. Впрочем, зрители вряд ли заметили исчезновение мексиканца: за семь лет успела завершиться трилогия «Звездных войн», потом была пандемия, про остальное и говорить излишне. Что же до кино, то когда Ридли Скотт снимает по два фильма в год, Иньярриту может отдыхать столько, сколько ему вздумается. Сам же режиссер, впрочем, очевидно проводил это время в размышлениях, которые вылились в итоге в трехчасовой (в оригинальной версии) фильм, который он к релизу на Netflix милостиво сократил на целых 22 минуты.

Для съемок «Бардо» постановщик вернулся в родную Мексику, откуда уехал в Америку сразу после успеха своего дебюта «Сука-любовь» больше 20 лет назад. Возвращение здесь происходит, конечно, на нескольких уровнях. С одной стороны, Иньярриту, переживая кризис, припадает к корням, с другой — впервые делает героем человека, предельно похожего на него самого в том числе и внешне. Сильверио Гама это очевидное альтер эго режиссера. Ну а документалистом он стал тоже по вполне понятным причинам: упомянутый фильм «Плоть и песок» был как раз посвящен мексиканским нелегалам, фильмами о которых прославился и герой «Бардо».

Напрашивающаяся аналогия с «8 1/2» Феллини здесь не просто очевидна, на ней настаивает и сам автор. Здесь есть и сюрреалистические сценки (вместо античных терм, правда, фигурирует гора трупов, на которой восседает конкистадор Эрнан Кортес), и непростые отношения с женщинами (но не с любовницами, а с женой и дочерью). Даже музыка Брайса Десснера из The National имитирует рулады Нино Рота. В этих навязчивых аналогиях, однако, сквозит не болезненная откровенность, а малодушие, демонстративная самоирония, призванная скрыть страх постановщика перед настоящим честным разговором. Постоянные подмигивания — это главный дефект этого гигантского фильма, который будто нарочно не позволяет зрителю провалиться в причудливый и изобретательно скроенный мир «Бардо». Режиссера при этом не хватает даже на то, чтобы обыграть претенциозное название фильма.

Иньярриту с самого начала карьеры гениально умудрялся водить зрителя за нос. Он представлялся метафизиком, эзотериком, философом, однако всегда был, прежде всего, физиологом. Достаточно вспомнить умирающего Хавьера Бардема в «Бьютифул», слезы и пот Брэда Питта в «Вавилоне», морщины Майкла Китона в «Бердмене» — мало кто умел выжать так много из простейших человеческих отправлений. Апофеозом этого пути стал «Выживший» — фильм, фактически сосредоточенный на мучениях человеческого тела. Сосредоточенный настолько явно и очевидно, что за ними так и хочется увидеть какой-нибудь высший смысл. Смысл этот, напротив, остается не то что в расфокусе, а скорее даже за рамками широчайшего объектива Эммануэля Любецки.

«Бардо» — это в некотором смысле возвращение к старым методам, изобретательное (даже слишком) кино, в котором нагромождение образов и острот, а также ассоциативный монтаж должны скрыть, собственно, главное. В финале картины режиссер прямо говорит, что снял кино о том, как фатально порою сбоит человеческое тело. Более того, речь идет о теле, невероятно похожем на его собственное. В этом Иньярриту, очевидно, видит особый трагизм, и даже самый раздраженный зритель нет-нет, да и посочувствует немного мексиканскому классику.

Раздражения, однако, взрослому человеку здесь избежать вряд ли удастся. Начиная с определенного возраста всякий сталкивается с хрупкостью и бренностью собственного тела — в этом точно нет никакого открытия. Художники этим знанием вдохновлялись очень по-разному. «Смерть Ивана Ильича» Толстого, «Пьета» Микеланджело, «Жертвоприношение» и «Ностальгия» Тарковского — каждое из этих произведений не похоже на другое и каждое представляет индивидуальный и честный взгляд на умирание. Иньярриту же вместо честного разговора предлагает нескончаемый поток болтовни обо всем на свете. Он пытается обвинить себя в лицемерии и бездарности — и тут же оправдывается с позиций новой искренности. Он говорит о миграционных проблемах — и немедленно обвиняет себя в позерстве. Даже смерть ребенка для него становится лишь поводом щегольнуть эффектным, но омерзительным трюком. Провалены, таким образом, и высказывание, и попытка его превентивной защиты. А поскольку провал длится 160 минут, зрелище это, скажем так, для особых ценителей.

Ну а напоследок самое время вспомнить, что Иньярриту здесь, говоря деликатно, позаимствовал не только форму у Феллини, но и центральный образ — у Гаспара Ноэ, снявшего о состоянии бардо свой куда более яркий и талантливый фильм. Он, кстати, и назывался поостроумнее — «Вход в пустоту».

Фильм «Бардо (или Лживая хроника пригоршни истин)» (Bardo (o falsa crónica de unas cuantas verdades)) вышел на Netflix