Режиссер Виталий Суслин: Один из лучших текстов — молчание
19 января в прокат вышел фильм Виталия Суслина «Верблюжья дуга», который участвовал в Основном конкурсе 44-го Московского международного кинофестиваля. Каким будет новый российский кинематограф — зависит не только от его создателей, но и от зрителей. Пришло время открывать для себя и близких новые имена и знакомиться с нестандартными лентами. «Вечерняя Москва» поговорила с автором о популяризации авторского кино, техническом прогрессе и сохранении «детскости».
Имя Виталия Суслина известно публике фестивальной. Его полнометражный дебют «Дефиле» получил награду киносмотра «Восток и Запад. Классика и авангард». Лента «Голова. Два уха» взяла призы на «Кинотавре». Фильм «Седьмой пробег по контуру земного шара» оценили на фестивале «Окно в Европу», где отметили и его «Рапану». Но все же из программы 44-го Московского международного кинофестиваля автор этого текста выбрала для просмотра «Верблюжью дугу» благодаря рекомендации другого кинематографиста. Теперь с удовольствием делится своим открытием. Ведь кино о сапожнике из провинции, который мечтает увидеть море, убедило, что если по утрам каждый получал бы порцию подобных визуальных образов, мир стал бы куда добрее.
— Виталий, ваши ленты поражают неприкрытой уязвимостью и внутренним светом. Как удается создавать такое кино?
— Я просто снимаю то, что меня волнует. Должно быть интересно.
— Интересно кому — вам, зрителям или критикам?
— Прежде всего — себе, тогда и другому будет интересно тоже. Когда начинаешь заранее кому-то угождать, преследуя определенные цели, ни к чему хорошему это не приводит. Возможно, картина соберет кассу, но потеряет свою искренность.
5 причин, почему стоит посмотреть нового «Чебурашку»
— Вы отказывались снимать масштабные проекты, хотя предложения были. Почему?
— Мне совсем не близко слово «проект». Если не вестись на уловки, то изначально понимаешь, что выбросишь из жизни пару-тройку лет. Грустно потом сидеть в монтажной, смотреть отснятый материал и видеть, как обвел себя вокруг пальца.
— Вас не заботит популярность?
— Смотря, что под ней иметь в виду. Если мы говорим о судьбе картины — да, она важна. Мне хочется, чтобы мои фильмы смотрели и у них была счастливая жизнь. Когда о кино говорят, у него появляется шанс добраться до зрителя. В наше время информационного хаоса стало непросто быть услышанным.
— К фестивальным успехам стремитесь?
— Вот об этом стараюсь не думать. Всем, наверное, до какой-то поры хочется ступить на заветные красные дорожки, особенно при рождении первых полотен. Но на самом деле они не имеют большого значения. Фестивали быстро проходят, призы покрываются пылью, остается только кино. Конечно, всевозможные рауты дают картине жизнеспособность — это важно.
Люди привыкли к громким именам, для многих они являются решающим поводом, чтобы начать просмотр. Но вот только отбор на такие конкурсы зачастую совсем неоднозначен, и программа формируется не всегда по наличию художественной ценности.
— Не кажется ли вам, что такой, можно сказать, бескорыстный подход затрудняет путь фильма к зрителю в нашу коммерческую эпоху?
— Если картина должна дойти до зрителя, она когда-нибудь до него дойдет. Даже если я этого уже не увижу. Я все равно верю, что настоящее кино будет жить.
— Жаль, что желающим посмотреть ваши фильмы приходится их искать...
— Да, это проблема. Сейчас трудно попасть в прокат и на телевидение. Тот, кто определяет репертуар, имеет свое представление о его составе. Часто их интересуют только прибыль и рейтинги, остальное просто не важно. Но на искусстве нельзя зарабатывать, об этом надо забыть раз и навсегда. Для этого есть другие вещи.
Главный доход не в прибыли. Нужно дать возможность людям видеть иной кинематограф. Пройдет время, у него будут появляться верные зрители, совсем не случайные.
— Как вы думаете, что нужно сделать, чтобы популяризировать молодое российское кино? И кто этим должен заниматься — сами авторы, правительство, средства массовой информации, система образования, ценители?
— Должны заниматься все. Когда я учился в школе, то проводил каждое лето в городском детском лагере, где несколько раз в неделю мы ходили в наш маленький кинотеатр. Там были очень разные картины, в том числе и полнометражная мультипликация. Теперь уже многие из них исчезли из фокуса. До сих пор вспоминаю с волнением эти сеансы, запах зала, атмосферу. Кстати, показы были еще с пленочных копий. Вот тогда, с самого раннего возраста, мы стали привыкать к настоящему кино, независимо от жанра. Все самое важное закладывается в детстве.
Теперь скажу о школе. Кто мешает сделать кинофакультатив с лучшими отечественными картинами? Поверьте, это будет весьма внушительный список. Тогда дети смогут видеть не только то, что сейчас попадает на их смартэкраны. У них будет развиваться вкус. Далеко не каждый решается в юных летах прочесть «Войну и мир» и многие другие книги по программе, а вот посмотреть экранизацию выдержки хватит. Проекторы в школах есть, оцифрованные копии тоже — в чем вопрос?
— Их можно посмотреть и дома...
— Чтобы что-то смотреть, нужно об этом знать. Многие родители сами не ведают о существовании таких фильмов. Вы спрашивали о молодом кино, но это должно быть едино — если привить вкус к хорошему старому, тогда и к настоящему новому потянутся. Это вопрос времени, но главное, чтобы было осознанное движение.
— А что касается телеэфира, кинопроката?
— Попасть на телеэкран — чудо. Возьмите главные федеральные каналы — вы много видите в их эфире достойных картин? В так называемый прайм-тайм не встретишь ни Шукшина, ни Тарковского. Рейтинга для рекламы не будет? Ну и что. Или главная цель — только прибыль? Нам нужен свой прокат, с серьезной государственной поддержкой — финансовой и информационной. Главная цель здесь — не полные залы с попкорном. Будет мало зрителей — ничего, со временем прибавится. Дохода не будет? Будет — самый главный: живое человеческое чувство. У нас теперь появились онлайн-кинотеатры, сами определяющие репертуар, в который весьма трудно вписаться. Давайте сделаем альтернативу, площадку для других фильмов, только не с коммерческой целью.
Сейчас если ты получаешь государственный грант, то это не значит, что готовая картина будет защищенной от «полочного» проката. Значит, нужно заниматься поддержкой на всех этапах. «Кино живет, когда его смотрят» — услышал я однажды слова одного чудесного Мастера. Есть очень много возможностей, главное — действовать, а не делать вид.
— Как зрителю себя приучить к авторскому кино?
— Нужно просто смотреть. Любое хорошее кино — авторское. Нельзя сразу же нажимать «стоп», говорить, что это скучно. Когда ребенок учиться читать и писать, ему это дается с трудом. В музыкальной школе заставляют играть гаммы, но потом взрослые дети получают радость, наполняя музыкой концертные залы.
Всем не может нравиться одно и то же. У каждого есть свое «хорошее» кино. Для одних — Рязанов, для других — Тарковский. Если не понимаешь картину, это не значит, что причина в ней, — попытайся ее услышать. В каждом стоящем фильме есть чистые ноты. Многие не любят здоровую еду, им больше нравится фастфуд. Но он не может все заменить.
— Чтобы понять ваши фильмы о простых людях в непростых ситуациях, нужно быть киноманом, разбираться в киноискусстве? Как их воспринимают обычные зрители?
— Все люди умеют чувствовать, независимо от насмотренности. Часто простые зрители спрашивают: «Почему такое кино не показывают по телевизору?» Они не следят за большой киножизнью, но увидев картину в своем маленьком городе на фестивале, цельно воспринимают ее. Это точно не зависит от образованности. Человек, далекий от элитарности, но близкий к истинной природе, очень тонко чувствует фальшь. Он не всегда может выразить все словами, но его эмоции, сопереживания, удивительно сильны и искренни.
— Порой авторское кино упрекают в бессобытийности. Для вас важен сюжет?
— Любая картина — это история. Язык повествования может быть различен по форме, но всегда есть рассказ. Сейчас почему-то авторским кино называют то, что непонятно и трудно для восприятия, только это не имеет к нему никакого отношения. Данелия, Феллини, Шепитько — вот настоящее авторское кино. Думаю, этих людей никак нельзя упрекнуть в бессобытийности. Этот список можно долго продолжать.
Повторюсь: главное, тебе самому должно быть интересно, тогда это обязательно затронет и других. Как в детстве, когда дети строят игрушечный дом или летят на ракете. Вообще, человеку должно быть интересно жить.
— Что пробуждает интерес?
— Любовь, наверное… Важнее, пожалуй, ничего и нет. Толстой очень хорошо сказал, что «жизнь должна и может быть неперестающей радостью». Кажется, что сложно, но на самом деле наоборот. Чем меньше у человека материальных желаний, тем легче и свободнее он живет. Здорово, когда ты можешь находить радость в простых вещах. На самом-то деле для счастья не так много и нужно.
— До, но во многом нашу ежедневную жизнь упрощает технический прогресс. Как вы относитесь к этому явлению?
— Прогресс этот неизбежен. Мышление — постоянный процесс, человек стремится к познанию Мира, создает новые формы, что-то открывает, узнает. Другое дело — насколько ты зависим от его плодов. Они ведь различны: одни продлевают жизнь, другие — подчиняют себе сознание.
Наверное, старшее поколение здесь более свободно, а вот дети часто являются подопытными объектами и мишенью. Страшно, когда этот прогресс работает не в том направлении. Возникает ощущение, будто не было минувшей истории с ее чудовищными страницами. Все заново и снова. Это невозможно понять, но очень важно не стать соучастником и не озлобиться. Дороже человеческой души ничего не может быть — ничего. Каким бы ни был этот прогресс — Истина остается неизменной, с шумом ветра, шуршанием дождя, полетом снега…
— В ваших картинах, включая «Верблюжью дугу», много природных шумов: курлыканья горлицы, шороха травы, журчания воды... Плюс невероятная музыка. Как работаете со звуком?
— Каждая сцена сама определяет атмосферу, остается только выбрать нужное. Музыка в «Верблюжьей дуге» действительно прекрасная, ее сочинил молодой композитор Михаил Кандауров. В «Седьмом пробеге по контуру Земного шара» тоже его тема.
— Я имею в виду природные шумы. Как их подбираете, записываете, выстраиваете?
— Это от каждой картины зависит — она направляет, ведет за собой.
— А с текстом, который пишете сами?
— Я люблю слово и жду от артистов такого же отношения. Не принимаю халтуры. Для меня один из лучших текстов — молчание. Большая удача встретить того, кто умеет по-настоящему молчать. Ежедневно слышишь обилие фраз, брошенных без необходимости, но они ничего не несут за собой.
— Предпочитаете судить людей по поступкам?
— Я стараюсь никого не судить. Для этого есть Небесные инстанции. Единственно, пробую понять причины, которые заставили другого человека причинить ближнему боль. Бывает очень трудно примириться с этим, оставаться объективным. Тяжелая борьба, особенно когда это касается самого себя.
— Как выбираете актеров?
— Просто возникает желание снимать этого человека. Хороший актер — прежде всего личность, и не важно, где он учился ремеслу. Смотришь на него и не можешь оторваться. Возникает трепет. Если его нет, то что-то не так. Здесь нужна влюбленность, она дает ощущение чистоты, детского восприятия мира.
— В ваших фильмах много этой «детскости», для этого вы их и создаете?
— Думаю, вся наша жизнь — длинная череда дублей с попытками вернуться в заветное детство. Хорошо, если моя картина на мгновения перенесет зрителя в другой мир. Когда по-настоящему сопереживаешь другому, в этот момент ты не способен на зло. Потом выходишь из кинозала, вокруг гудит город, быстро затягивая обратно в свой водоворот. Но если было то самое мгновение — ты к нему вернешься, оно в тебе непременно оживет.
— Поделитесь, какие фильмы ваших коллег вызывают у вас сопереживание? Чьи имена и киноленты вы бы могли порекомендовать посмотреть нашим читателям?
— Лучше скажу о картинах, чьи создатели сейчас не могут говорить в свой полный голос, а забываться такие откровения ни при каких обстоятельствах не должны: Чарли Чаплин «Цирк»; Шукшин «Калина красная»; Витторио Де Сика «Похитители велосипедов».
— Завершая нашу беседу: что для вас главное в кинематографе в целом, а в вашем кино?
— На этот вопрос отвечу своим маленьким стихотворением: «Ты пока еще живой, Я еще, пока что, тоже — В этом общем мы похожи, Нос не вешай, Бог с тобой!»
ДОСЬЕ
Виталий Суслин родился 22 июля 1986 года в Нововоронеже. В 2009 году окончил Воронежскую медицинскую академию имени Бурденко, лечебный факультет. В 2012 году окончил ВГИК, факультет режиссуры игрового фильма, мастерскую Шахназарова и Шухера. Сейчас в его фильмографии шесть полнометражных игровых лент. А в его творческой копилке несколько наград, в том числе премия за лучшую режиссуру фестиваля «Восток и Запад. Классика и авангард», приз за лучший сценарий и диплом киноведов и кинокритиков на «Кинотавре».
ФИЛЬМОГРАФИЯ
Ванька Тепляшин (короткий метр, 2012);Шнырь (короткий метр, 2013);Дефиле (драма, 2015);Голова. Два уха (драма, 2017);Седьмой пробег по контуру Земного шара (драма, 2019);Папье-маше (драма, 2020);Рапана (драма, 2021);Верблюжья дуга (драма, 2022).
