100 лет со дня рождения Леонида Гайдая. Повторить его успех больше никто не сумел

Из всех киножанров самый дефицитный - комедия. И из всех талантов самый редкий - комедийный. Поэтому персонажи на экранах смеются гораздо чаще, чем зрители в зале. И в истории нашего кино мастеров, знающих, что такое смех и как его добиться, - единицы.

Самыми умелыми, самыми верными рыцарями российской комедии второй половины ХХ века считалась славная троица Леонид Гайдай - Эльдар Рязанов - Георгий Данелия. Данелия был представителем комедии интеллектуальной, Рязанов тяготел к лирике и сатире, Гайдай славен тем, что возродил жанр так называемой "комической" - т. е. эксцентрической комедии действия, зародившейся еще в эпоху "немой фильмы". Все трое счастливо дополняли друг друга: вся комедийная радуга в репертуаре кинотеатров присутствовала. Когда они один за другим ушли, качественная комедия как явление из нашего кино исчезла. Бывают отдельные сполохи, но не системные, а случайные, продолжения они не имеют.

И вот Гайдаю уже сто лет. Из них скоро тридцать мы без него. Он дальневосточник, из ссыльных крестьян, в юности служил в иркутской драме и был как две капли воды - очкарик Шурик, которого много лет спустя сыграл Александр Демьяненко. Наверное, не случайно своего главного позитивного героя он интуитивно сделал своим alter ego. Его картины тем и хороши, что в них, резвясь, кривляясь и подмигивая, представали хорошо знакомые, но спрессованные до анекдота типы и ситуации, особенности национального характера и родного образа жизни.

Спорить с царем - самое милое дело. На съемочной площадке фильма "Иван Васильевич меняет профессию". Фото: ТАСС

Его дебют в комедии не назовешь удачным. Задумывалась сатира, кинофельетон о всесилии бумажки в бюрократическом мире. Теперь считается, что 40-минутный "Жених с того света" был изрезан цензурой. Но в нем нет и проблесков будущего таланта - кроме, пожалуй, метко подмеченной таблички у входа провинциальной гостинички: "Свободных мест есть". Даже отличные актеры - а это Плятт и Вицин! - играют вразброд, с трудом осваивая принужденные, искусственные диалоги. Думаю, студийное начальство не столько оберегало честь советской действительности, сколько пыталось спасти картину от провала, не хотело портить карьеру способного парня.

Настоящий комедийный талант Гайдая дал о себе знать в десятиминутке "Пес Барбос и необычный кросс". Фильм стал бешено популярным, его без конца крутили по ТВ, а триумф сразу полюбившейся троицы Балбес - Трус - Бывалый (Никулин, Вицин, Моргунов) потребовал продолжения. Оно последовало в "Самогонщиках" и в полнометражных комедиях о Шурике ("Операция "Ы", "Кавказская пленница"). И это стало возвращением усопшего было жанра "комической", в мире представленного ранним Чаплином, Китоном, Ллойдом, а у нас его отблески можно увидеть в немых комедиях с Ильинским. Жанр этот родился немым, предполагал чистое действие без диалогов - и Гайдай снял фактически немое кино, снабженное замечательно смешным галопом Никиты Богословского. Троица бедолаг собралась глушить динамитом рыбу, но в события вмешивался пес Барбос - зрители были абсолютно счастливы.

Леонид Гайдай возродил в нашем кино жанр "комической" - то есть эксцентрической комедии, зародившейся еще во времена Великого Немого

Гайдай открыл в нашем кино короткую, но счастливую пору комедий, щедро оснащенных непритязательными, но безошибочно действующими комедийными трюками, гэгами и сражавшими неказистостью фразами, тут же улетавшими в народ: "Чей туфля? Моё!", "Студентка! Комсомолка! Красавица!", "Тренируйся на кошках", "Налетай, торопись, покупай живопись!"... Постоянными авторами сценариев его комедий стали Костюковский и Слободской, блестяще владеющие словесными парадоксами и невинным ерничеством, какое всегда находит отклик в публике.

Трус, Балбес и Бывалый - три маски нашего времени - стали у нас персонажами столь же всенародно признанными, как в мире - чаплинский Бродяжка. Фото: РИА Новости

Да и сам он не стремился щеголять высоколобостью - это кино предельно демократичное, внятное всем, от профессора до тракториста. Поэтому и фильмы шли максимально широко - в кругу рекордсменов проката картины Гайдая занимают почетные места. Впереди всех "Бриллиантовая рука", где в дополнение к смешным физическим действиям добавилась хорошая доза иронии. Без иронии такой интеллектуальный актер, как Андрей Миронов, играть не мог, и любимец интеллигенции привлек к этому кино новую публику. Специально для него были написаны и музыкальные номера - фильм стал еще и немного мюзиклом. Фраза Мордюковой "Наши люди в булочную на такси не ездят!" стала мемом эпохи.

От фильма к фильму Гайдай разведывал тайны самого трудного в искусстве жанра - комедии. Самого неподдающегося и коварного: на съемочной площадке режиссер с оператором хохочут, а в зале потом - тишина. После успеха "Бриллиантовой руки" он впервые взялся за большую литературу, снял "12 стульев" по Ильфу и Петрову, "Иван Васильевич меняет профессию" по Булгакову. Первый снял по проверенным рецептам "комической", с эксцентриадой и гэгами, но сюжет лишился игры ума великих сатириков, стал простодушнее - и тем картина уступила и "Золотому теленку" Швейцера и "12 стульям" Захарова. "Иван Васильевич" стал последним большим успехом мастера - благодаря шикарно придуманному Булгаковым сюжету и классным актерам.

Он не стремился щеголять высоколобостью - делал кино демократичное, внятное всем, от профессора до тракториста

Но Гайдай, вероятно, уже чувствовал исчерпанность прежнего пути и стал искать новые подходы к жанру. Последовали "Не может быть!" по Зощенко и "Инкогнито из Петербурга" по Гоголю - вышло уже не так смешно. Тогда он построил комедию "Опасно для жизни!" почти целиком из комических гэгов - но все это уже было, только лучше. Комедия-детектив "Операция "Кооперация" застряла между жанрами, аннигилировав оба. Фильм "За спичками", снятый в компании с финским коллегой Ристо Орко, был очень мил, но Гайдай там явно стушевался перед не органичным ему материалом. В его последней картине "На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-бич опять идут дожди" наш Джеймс Бонд разоблачал козни русской мафии в Америке, картина даже стала лидером проката. Но тут на экраны хлынул мощный поток ранее недоступных западных фильмов - сегодня от нее осталась только строчка в фильмографии.

Художник - не конвейер, выпускающий подшипники высокого стандарта. Великих фильмов и у Феллини можно пересчитать по пальцам одной руки. Гайдай - это мгновенный взлет к вершинам всенародной любви и медленное угасание таланта, границ которого так и не удалось разведать. Комический трюк - его конек, его ноу-хау, но эра слэпстиков и в мировом кино быстро себя исчерпала. Его лучшие картины вернули нашему кино острый вкус эксцентрической комедии, буффонады, веселого озорства - и этот счастливый миг остался с нами надолго. Повторить его больше никто не сумел.