Журналист Елена Яковлева - о том, почему не стоит смешивать актерский талант и политические взгляды артиста
"Мы не увольняем из наших сердец", - написали солидарные в этот момент с Лией Ахеджаковой актеры.
И это правда. Никто не поспешит удалять из своего сердца образы, созданные ею.
Не надо вымалевывать имя и лицо Барбары Брыльски или снимать из новогодней программы фильм "С легким паром". Его Надя Шевелева с нами на уровне рефлекса нашей памяти. Зачем же изменять себе?
А что Брыльска думает о позиции Ахеджаковой - это особенности и издержки ее мировоззрения. Которое не всегда блещет слаженностью мыслей и доказательностью.
Все-таки актеры и созданные ими образы - при том, что вроде бы внешне близнецы, внутренне - разные сущности.
Нам надо учиться абстрагироваться: актерский талант - это одно, убеждения артиста - другое. И зал рукоплещет герою сцены, а не герою по жизни.
Правда, среди разных отъезжающих, особенно публично отрекающихся от России, есть одна общность: они все горячатся, настаивая на своей исключительной истине: "Ну ясно же, ну понятно же, мы правы". Но, как известно, в политических пристрастиях никогда не было одного цвета. Но деление с ненавистью на любых белых и красных отдаляет, а не приближает мир.
Это касается и тех, кому "все ясно", придерживающихся противоположных взглядов: просто нравственное недоразумение, ни до чего "не догоняющие" дикари. Были бы целы бельгийские зоопарки для конголезцев, они бы выставили туда и нас - за патриотизм.
Но пока мы не в бельгийском зоопарке, а на своей достаточно защищенной родине, нам полезно иногда с улыбкой смотреть на все эти актерские протестные страсти. Правоохранители пусть квалифицируют все это, исходя из правовых резонов. Верны они или нет, история доуточнит. Снятой со спектаклей Ахеджаковой продолжают платить в "Современнике" зарплату, в разы превышающую обычные российские пенсии.
А если совсем пригасить дешевый пафос, то станет заметно, что некоторые (особенно актерские) несогласия по политическим вопросам - это примерно как жесткие нелады болельщиков разных футбольных или хоккейных клубов. Кто-то болеет за "Динамо", а кто-то за "Спартак". И то, что говорят Ахеджакова или Брыльска, яростно воспринимается соперниками команд. Но не надо возводить их в высокий ранг врагов.
Враг настоящий на поле брани. И там отношения с ним трагичны и требуют от нас мужества. А в телевизионных и интернет-перепалках враг показной, игровой, а его смелость обычно направлена на привлечение к себе лишнего внимания.
Ну кто сегодня серьезно относится к польке Барбаре, даже у нее на родине, кроме полвека влюбленных в нее россиян. Поэтому мало ли кто что там крикнул. Можно в ответ и ей крикнуть из 2023-го что-то грубое, но не нашей же Наде Шевелевой, с которой мы много лет встречаем Новый год. И будем, надеюсь, встречать.
Но можно ее и пожалеть: попробуй в сегодняшней Польше остаться "над схваткой". Мне кажется, это выйдет гораздо дороже, чем у нас.
У нас поэт Анна Долгарева обожает тексты своего противника по убеждениям Линор Горалик. И не собирается отказываться от этого обожания. У нас Моторола слушал Вакарчука с "Океаном Эльзы": талантливо, поэтому плевать…
У нас в культуре есть этот спасительный зазор скидки на талант. Судя по тому, как частушачничают Хаматова и Смольянинов, там таких скидок не дают - или дают куда меньше.
Серьезные же люди, чьи судьбы повисли между странами, думаю, переживают невероятные внутренние трагедии.
Представляю, что пережил худрук театра Вахтангова, замечательный режиссер Римас Туминас, в былые времена (и думаю, что и в нынешние) нимало не русофоб. Его дочери в Литве грозило увольнение раньше, чем Ахеджаковой - снятие ее спектакля с репертуара в "Современнике". Основанный им Малый театр в Вильнюсе (я целый день наблюдала, как он в нем репетировал, как носился с образами, актерами, выстругивая из неэмоциональных литовцев "Кровавую свадьбу" Гарсиа Лорки) подвисал. И он, конечно, плоть от плоти литовского хутора, он с другими запахами детства, чем мы, не с подмосковными, не с таежными, не со степными, его не могли не утянуть туда его земля, его камни, вселенная его литовского хутора. И он в этом не виноват.
Он любил Россию, у него была русская мать, отказавшаяся от веры ради отца и оставленная им потом. Его отец воевал в Великую Отечественную, принимал советскую власть, взял русское имя, и Римас Владимирович никому не советовал раскапывать могилы истории и все и всех судить.
Он рассказывал, как однажды в Новодевичьем, пережив какой-то необычный опыт, словно "провалился" в иное время, в глубь веков. Это была глубь наших веков. И его тоже.
А если учесть, что он болен и что Россия лечила его старательно, заботливо…
Ну чего же в него плевать в идеологическом споре. Его ситуация сложнее нашей.
Мне куда неприятнее был провокатор, позвонивший ему по дружбе и записавший разговор с Туминасом…
"Вован и Лексус", конечно, часто играют в нашем социальном биоценозе неоценимую роль. Но в розыгрыше Туминаса чувствовалось, что он догадался о происходящем. С его-то слухом к подтекстам и талантом иронии в любой нужной дозе…
А для меня Туминас навсегда остается в "Евгении Онегине", в "Войне и мире", в "Ветре…", что "...шумит в тополях".
Страшно сказать, но хочется облегченно перекреститься от мысли, что любимый Фаустас Латенас ушел со сцены бытия, от ковида, не дожив до кровавой остроты разделившей нас истории. Он всегда сохранял объемность видения, его идеологически не плющило… Как бы мы ему сегодня звонили? Что бы он отвечал?
Есть ситуации, когда оценки людей и событий нужно отодвинуть и подождать.
Ну а когда звучит нечто громко-актерское, Брыльска что-то выкрикнула, Филиппенко (очень жаль) уехал, то злиться на них и кричать им что-то - небезосновательное - вслед, как и окончательно расстраиваться, тоже не надо.
Уезжавший и вернувшийся актер Алексей Серебряков, стоящий 10 Смольяниновых и двух Хаматовых, сказал: "Я хочу защищать свою родину. Я - русский человек и останусь им". Так что тем, кому важна солидарность с людьми из актерского мира, тоже есть чем утешиться: потрясающий Серебряков с нами.