Бывшая сотрудница спецназа ФСБ «Альфа» рассказала о службе в элитном отряде

Отряд «Альфа» уже почти 50 лет считается лучшим спецназом страны. При этом сотрудницы женского отряда подразделения, обладая всеми необходимыми навыками спецназовца, должны были в ходе различных операций выполнять специфические задачи, играя роль подсадных уток. Юлия Пелевина, по её словам, была первой, на кого обратили внимание создатели будущего подразделения. Она стреляла и плавала лучше многих коллег по «Альфе», не раз выигрывая ведомственные соревнования, не уступала им в беге и спаррингах. В рамках проекта RT «Незабытые истории» первая женщина-боец «Альфы» Юлия Пелевина подробно рассказала о своей службе.

«Вот тут я поняла, куда меня зовут»

— Юлия, хотелось бы начать с предыстории вашего прихода в органы безопасности. Довольно нетипичная карьера для женщины!

— Как часто в жизни бывает, всё произошло случайно. А если совсем издалека, то у меня с детства проявился интерес к теме органов безопасности. Даже не знаю откуда — возможно, из-за того, что восхищали герои таких фильмов, как «Щит и меч», «Адъютант его превосходительства». Они были даже большим примером для меня, чем знаменитые спортсмены.

После восьмого класса хотела поступать в специальное учебное заведение при КГБ. Мама (тоже служила в органах безопасности на хозяйственных должностях) категорически противилась. Она видела для меня другие перспективы. Уже после я вдруг узнала, что мой дед также служил в КГБ, но, уже попав в систему, я так и не смогла ничего узнать о его службе — настолько всё секретно у него было.

А когда в институте появилась кафедра восточных единоборств, я пошла туда и в итоге получила диплом тренера.

— Там вас и заприметили?

— Не совсем. Это был 1991 год. Параллельно с учёбой я ещё работала в бассейне детским тренером, и мою должность вдруг сократили. И тут мой однокурсник пригласил меня инструктором в бассейн, предложив поработать со взрослыми. Я, честно говоря, даже не спросила — куда, чего... Мне было непринципиально, потому что мне очень нравится тренерская работа.

При следующей нашей встрече он сказал, что надо подъехать на собеседование. На Лубянку. И вот тут я поняла, куда меня зовут.

Правда, само трудоустройство несколько затянулось — как я предполагаю, как раз из-за деда, может, были какие-то дополнительные проверки, но в итоге всё закончилось успешно. Так в 1992 году я попала в московское управление Министерства безопасности РФ, как тогда называлась нынешняя ФСБ.

«Внутри всё затрепетало»

— Как складывалась ваша карьера до «Альфы»?

— Первые годы тренировала, плавала за наше московское управление на ведомственных соревнованиях. В 1996 или 1997 году понадобилась женщина в сборную команду управления по стрельбе. А я до этого вообще не стреляла. Ну и тот самый однокурсник, который меня сосватал на службу (он работал в тире), начал меня готовить.

Процесс занял месяца три. И так получилось, что я с ходу выиграла эти свои первые соревнования. Поначалу от стресса даже не поняла, что победила. Когда все подошли и стали обнимать, даже не могла поверить. Дальше стала активно развиваться в этом направлении, попав в группу снайперов.

— Когда и как у вас на горизонте появилась «Альфа»?

— Тоже, в общем-то, случайно. В 1994 году я родила и довольно быстро вышла из декрета. По соседству с бассейном, где я продолжала работу, был тир. И я к ребятам по старой дружбе ходила пить чай иногда и немного пострелять, чтобы поддерживать форму. И там я в 1996 году случайно познакомилась с человеком из центрального аппарата. Я рассказала, где служу, слово за слово, и тут он меня спрашивает: не хочешь в боевую группу?

— Ваша реакция?

— У меня внутри всё затрепетало. Конечно, подсознательно очень хотелось.

— Кроме вас, на тот момент уже были другие кандидаты?

— Кадровик, который к нашему обоюдному глубочайшему удивлению оказался моим соседом по подъезду, сказал, что есть ещё несколько потенциальных претенденток, но на собеседование и тестирование я пришла первой. Проходила психологические тесты, а также на стрессоустойчивость, физические нагрузки и так далее. Это в общей сложности тянулось года полтора, а о том, что речь идёт об «Альфе», я узнала лишь через полгода после их начала.

— А почему, по вашему мнению, в ФСБ решили создать отдельную женскую группу?

— На Западе нечто подобное уже было и, как я понимаю, тогда решили этот опыт перенести на нашу почву. Но какое именно подразделение послужило прообразом, я не знаю.

— Известно, что к бойцам «Альфы» предъявляются высочайшие требования. Но наверняка для женщин были какие-то поблажки?

— Разве что не было только спаррингов, а кроссы, элементы стрелковой подготовки, психологические и математические тесты, упражнения на концентрацию и внимательность — всё у нас было так же, как у мужчин в отряде.

Поначалу я всё это делала одна, где-то месяца через два после моего прихода в отряд добавилась Ольга Спиридонова, которая стала командиром нашего отделения. После неё потихонечку подтянулись и остальные девочки.

«Мы должны были работать тоньше»

— Кто вас принимал в состав отряда?

— Герой России, полковник Анатолий Савельев. К сожалению, буквально через три недели после того, как он лично поздравил меня с зачислением в отряд, произошла трагедия: 20 декабря 1997 года он погиб.

— Какова была изначальная задумка Савельева?

— Он хотел собрать группу настоящих женщин-универсалов. Владение рукопашным боем, разными видами оружия, в перспективе хотел подключить ножевой бой. По его мнению, группа должна быть небольшой — максимум семь-десять человек.

— Но ведь мало просто надеть форму — если нет навыков, то сразу будет видно, что вы ненастоящая стюардесса.

— Конечно. Поэтому мы проходили специальные курсы, в ходе которых обучались ряду профессиональных навыков, которые были необходимы, чтобы грамотно изобразить сотрудника той или иной профессии. В отделении были специальные курсы сразу по нескольким профессиям.

— Например?

— Проводница в поезде, стюардесса. Чтобы хорошо ориентироваться в самолёте, уметь оценить обстановку — сколько человек, с каким они оружием. На начальном этапе я прошла обычные курсы стюардесс, училась там под другой фамилией. И отлетала необходимые стажёрские часы без каких-то поблажек — всё как положено.

Изучали реальные захваты заложников, разбирали разные случаи: на транспорте, в зданиях жилых и нежилых и так далее. Но жизнь настолько непредсказуема, что каждый раз всё равно множество своих нюансов, к которым нас и учили быть готовыми.

Проходили медицинские курсы, чтобы оказать первую помощь раненым, была практика в госпитале, и мне приходилось принимать участие в хирургических операциях, где я была помощником анестезиолога и действовала под его контролем. Проговаривала всю последовательность необходимых действий, какие препараты и в каком количестве вводить. Помимо непосредственной помощи пострадавшим, это делалось в том числе для того, чтобы в случае ЧП я могла максимально достоверно изображать медработника.

И я упомянула только те курсы, которые проходила сама. Были ещё и другие, на которые я не попала, например спецкурс по ведению переговоров с террористами или спецкурс по внешней разведке.

— Получается, из вас готовили настоящих суперагентов, способных решать любые задачи...

— Да, у Савельева были грандиозные планы. Зная о моих результатах в стрельбе, он был не против, чтобы я в случае необходимости могла выступить и в роли снайпера. Наш командир Ольга Спиридонова считала, что наша основная функция — это наружное наблюдение и подсадные утки без особых экстремальных навыков и физической подготовки.

— Ольга Спиридонова рассказывала в интервью, что отношения с коллегами-мужчинами складывались непросто. Это так?

— Да, отношение к нам было разным. Дилемма для них решилась довольно быстро, когда буквально в течение первого месяца они увидели, что я и бегаю, и тренируюсь, и в футбол играю не хуже, и в ринг встаю на спарринги.

— С мужчинами?

— Да, а с кем ещё? Я же была первой женщиной там. В ринге было такое карате с элементами боёв без правил. Но, конечно, всё равно берегли меня. Посмотрели ещё, как я стреляю, и в итоге приняли меня в коллектив достаточно быстро.

— А остальных девушек?

— Там процесс был чуть-чуть сложнее, всё-таки практических навыков у них было поменьше.

— Раз вы занимались стрельбой, то, наверное, любите оружие?

— Люблю. Больше всего нравятся снайперские винтовки.

— Есть любимая марка?

— Отдаю предпочтение дозвуковым, которые обычно применяются в городе на относительно небольших расстояниях. Они очень интересные сами по себе. Помимо того что тихие и бесшумные, если так можно сказать, ещё очень тонкие в работе. С ними надо «договариваться». То есть если та же СВД может простить какую-то погрешность стрелка, излишнюю резкость в движениях, то вот эти винтовки уже нет. Это как дорогой рояль в концертном зале и простой инструмент в кафе. Профессионал достойно сыграет на обоих, но разницу хорошо почувствует.

Кстати, сейчас бывшие коллеги очень хвалят отечественные винтовки Лобаева. По ряду характеристик они превосходят зарубежные аналоги.

— Каким качеством должен обладать снайпер?

— Нужно быть флегматиком. Любое резкое движение, какая-то ненужная эмоция — и будет неточный выстрел, а от этого может зависеть жизнь конкретного человека.

«При любом стрессе я никогда не впаду в ступор»

— Помимо тренировок и различной подготовки, были у вас какие-то повседневные задачи?

— Иногда сопровождали особо опасных преступников при их этапировании в другой регион, когда была информация, что по дороге человека могли попытаться отбить. То есть мы в этом случае были для подстраховки.

Я много лет занималась альпинизмом, в горах было разное — срывы, лавины. И постепенно пришло понимание, что в такой ситуации нельзя ни дрогнуть, ни допускать какие-то сомнения. Иначе всё посыплется. Мне психологи ещё тогда говорили, что у моей психики есть какая-то уникальная способность.

Не могу даже объяснить, как это получается, но при любом стрессе я никогда не впаду в ступор, не растеряюсь, не замкнусь — будет всё ровным счётом наоборот.

— Насколько я понимаю, женское отделение «Альфы» привлекалось и при захвате заложников в театральном центре на Дубровке в 2002 году, и при трагедии в Беслане в 2004-м?

— Да, но я ушла из отряда где-то за полгода до событий на Дубровке и никаких особых подробностей по работе наших девушек там не знаю. Знаю, что Ира Лобова была в Беслане, после штурма выносила на себе раненых детей.

— Почему вы ушли из отряда через несколько лет после его создания?

— Не сложились отношения в коллективе. Не хочется ворошить прошлое, претензий ни к кому у меня нет, так бывает. Девочки все были выходцами из одной структуры, а я со стороны, плюс уровень физической подготовки у нас заметно отличался.

Постепенно меня стали всё меньше посылать на разные спецкурсы, подключать к каким-то мероприятиям. В итоге мои функции свели сугубо к спортивной составляющей — стреляла, бегала, плавала, выступала на соревнованиях за управление, а к боевой работе меня не привлекали. Можно было дотянуть до пенсии или куда-то попробовать перевестись, но в 2001 году решила окончательно уйти в отставку.

— Какое у вас звание?

— Дослужилась до старшего лейтенанта. Капитана должны были дать по выслуге лет примерно тогда, когда произошёл захват заложников на Дубровке, но вот вышло как вышло.

«Держу себя в форме»

— Есть ли будущее у женских спецподразделений?

— Мне кажется, да. Но надо, чтобы у людей обязательно была очень разноплановая подготовка. То есть не просто иметь женщину-снайпера, пусть даже хорошего, надо чтобы она при этом могла делать что-то ещё. Мне кажется, должна быть минимальная горная подготовка, необходимо уметь работать с верёвками-страховками. Рукопашный бой, стрельба, психология, медицина минимальная, чтобы хотя бы себе в случае ранения оказать помощь, — всё это надо обязательно уметь.

— У вас много очень специфических навыков, приходилось ли что-то применять не на работе, а в жизни?

— Разные были ситуации. Как-то ехали с мужем, в пробке подрезали ребята, вылезли, начали выяснять отношения: предъявлять мне претензии, что не пропустила их, когда они внаглую сунулись. Естественно, сначала с ними муж пытался уладить конфликт, но когда один из них попытался его боднуть головой, у меня тут же сработал рефлекс, я даже сообразить ничего не успела — нанесла один удар, и человек сразу оказался на четвереньках. Мужики из окружающих машин мне зааплодировали.

— Несмотря на весь ваш опыт, в том числе стрелковый, не могу не спросить: способны ли вы убить человека?

— Да, я психологически готова убить, но в бою. Без этого осознания просто нечего делать в боевом подразделении.

— Не жалеете о пути, который прошли в спецслужбах?

— В целом нет. Единственное — не смогла полностью реализовать свой потенциал.

— Как сложилась ваша жизнь после отставки?

— Поработала немного в личной охране, потом ушла на тренерскую работу.

— А спорт не забросили?

— Нет. Держу себя в форме: бегаю ультрамарафоны по пересечённой местности, продолжаю заниматься альпинизмом, недавно получила удостоверение судьи по гонкам с препятствиями — это забеги по пересечённой местности, где есть искусственные или естественные препятствия.