«От тебя останется только лужица крови» Как снимают порно для фетишистов, которые мечтают о гигантских женщинах

Исследовательница кинков Милана Логунова сама пробует сексуальные практики и пишет о них тексты. Однажды она решилась на подработку и снялась в фетиш-порно, получив в результате пять тысяч рублей и незабываемый опыт. С разрешения издательства Individuum «Лента.ру» публикует в сокращении главу из книги Миланы Логуновой «Факт. Как я училась полиамории, снималась в порно и завела раба».

Перед съемками я отправляла Андрею фото разной обуви, включая латексные сапоги на шпильке, ботфорты, прозрачные ботинки и стрипы. Но Андрей написал: «Пришли то, что ты реально носишь». Поэтому я принесла грязно-белые кроссовки неизвестного бренда, дешевые и уже ободранные туфли из черной замши и почти развалившиеся тканевые балетки.

— Я взяла еще несколько вещей на всякий случай. — Достаю полупрозрачную майку, кожаное боди и комплект кружевного белья.

— Нет, это абсолютно не то. Давай без самодеятельности. Будем использовать только то, что я просил. Ты взяла колготки?

Показываю. Андрей раздражается еще больше и совсем не пытается меня поддерживать. Он говорит:

— Это что, колготки? Я просил тонкие, а это сорок ден…

Андрей злится так, что с него спадают очки, но он быстро их поправляет и глубоко выдыхает:

— Ладно, у меня есть запасные.

Он велит остаться в том, в чем я пришла, — черных легинсах и клетчатой рубашке, — но вместо носков надеть под легинсы колготки. Переодеваюсь, выхожу в коридор

— Пока оставляем так. Торопиться не будем, начнем с простого. Сделай макияж и иди в соседнюю комнату.

— Какой макияж нужен? — спрашиваю я.

— Поярче. Как у шлюхи с панели.

В комнате стоят осветительные приборы, камера на штативе направлена на кресло и журнальный столик. Сбоку за ширмой вижу стол с двумя широкими мониторами — видимо, рабочее место для монтажа. Андрей просит меня сесть, дает планшет, на экране открыт документ с репликами.

— Я не думала, что роль будет со словами.

— Они несложные. Запоминай, пока настраиваю камеру, — говорит он. Я замечаю на его ногах милые тапочки с помпонами.

Для начала я должна поставить ноги на стол и каждые десять секунд что-то говорить воображаемому герою, который их лижет.

Андрей объясняет, что во время съемки будет давать указания знаками.

V — пятки вместе, носки врозь. Кулак — сжимать и разжимать пальцы ног. Указательный палец рисует полукруг — положить ногу на ногу. Жест «ко мне» — наклонить стопу к камере.

Я пытаюсь выучить текст, но немного паникую из-за того, что все эти реплики надо произнести вслух. Причем так, чтобы они кого-нибудь возбудили. Мне кажется, я выгляжу слишком обычно, и это еще больше дезориентирует. Между тем Андрей, всем видом демонстрируя, что я какое-то недоразумение, грубо берет мои ноги и отряхивает лодыжки от мелкой грязи. Потом отходит к камере и показывает мне кулак. Прихожу в себя и понимаю, что нужно сжимать и разжимать пальцы.

Мне тяжело одновременно следить за жестами режиссера и говорить. Напрягает еще и то, что надо следить за мимикой: лицо видно на заднем плане. Представьте, как моя напряженная физиономия в вызывающем макияже выглядывает из-за пальцев ног и растерянно бормочет: «Облизывай их, будто это самая вкусная на свете конфета». Но Андрей невозмутим.

— Теперь вставай, — говорит он, доставая из тумбочки какой-то предмет. Это оказывается детская куколка — голый пупсик с мою ладонь. Лишних вопросов не задаю. Хотя я уже подустала, расклеиваться нельзя. Стараюсь слушать внимательно.

Режиссер кладет пупса на пол и показывает, что делать. «Ко мне» означает, что я должна давить куклу пальцами ног, круговое движение рукой — что надо давить ее пятками. Палец указывает налево — давить куклу левой ногой, направо — правой. Андрей перенаправляет свет и начинает снимать ходьбу по пупсу. Он напряженно смотрит в камеру и время от времени указывает: «Сильнее».

Наконец он выключает камеру и молча уходит в коридор.

— Кстати, ты куришь? — слышится из глубины квартиры. Вообще-то я редко курю, но все равно отвечаю да. Андрей возвращается с моими грязными ботинками и пачкой «Мальборо» в руках, торжественно вручает это все мне.

— В следующей сцене буду сниматься с тобой. Я буду лизать твои ботинки. Ты говоришь те же фразы, но еще куришь. Камера, мотор! Я сижу в бархатном кресле, закинув ноги в грязных ботинках на журнальный столик. Андрей встает передо мной на колени. Он подмигивает, и я вхожу в роль:

— И чего ты ждешь? Приступай! Ты должен полностью вылизать мои ботинки.

Мне сложно сосредоточиться, в голову лезут лишние мысли. Например, является ли режиссер фетишистом? Кажется, он получает удовольствие от процесса. Может быть, он вообще никакие видео не продает, а снимает исключительно для себя и будущих поколений.

— Ну нет! — Андрей обрывает съемку. Его лицо снова становится недовольным. Подползает к камере и нажимает на «стоп». Я уже выкурила три сигареты подряд, пытаясь заглушить нарастающую тревогу. — Ты не должна ставить левую ногу на правую. Тогда она загораживает ту, с которой я работаю. Только правую на левую! Давай еще раз.

Мне стыдно, что я не понимаю элементарных вещей.

После небольшого перерыва и переодеваний я возвращаюсь в спальню, и Андрей протягивает мне непонятную штуковину:

— Это камера на 360 градусов, но для тебя это мужчина, который уменьшился во много раз.

Помнится, в переписке Андрей говорил о том, что может предложить мне «кое-что еще» — более интересные сценарии, чем простой фут-фетиш и доминирование, — но подробности я узнáю только во время съемок. Теперь понимаю!

Андрей выдает мне сценарий нового пятнадцатиминутного ролика и рассказывает сюжет. Первый образ — «деловая женщина» в замшевых туфлях.

— Ты пилишь ногти на рабочем месте и вдруг замечаешь крохотного человечка под каблуками. Это твой уменьшившийся коллега, ты его ненавидишь, потому что он все время обходил тебя — просто потому что мужчина. Ты понимаешь, что теперь ты сильнее и можешь вдоволь поиздеваться над ним…

Сюжет тянет на номинацию «Лучший сценарий» какого-нибудь артхаусного фестиваля, но я не успеваю погрузиться в него: важнее запомнить сложную механику сцены. Я должна брать камеру в руки и возвращать на место, угрожать ей, приказывать лизать мои ноги и придавливать пяткой, но так, чтобы ничего не сломать и правильно попасть в кадр.

— Если не будешь подчиняться, я придавлю тебя каблуком, ничтожество, — говорю я, приподнимая бровь. В конце я наступаю на камеру всей ногой — это смерть моего героя.

Интересный факт: как правило, фетиш-порно распространяется через профильные сайты. Можно предположить, что эти сайты хорошо зарабатывают на таком особом контенте, но это не так: его распространяют бесплатно. Похоже на фандомы Гарри Поттера или мультфильма «My Little Pony».

— Я же уже говорил! Не «придавить», а «раздавить»! Ты должна раздавить его! — кричит на меня режиссер в который раз. Из Госпожи я снова превращаюсь в маленькую девочку, которую отчитывают и ругают.

— Прости, я сейчас исправлюсь, я поняла…

Снимаю туфельку и плавно подношу ее к камере, чтобы подразнить зрителя, но меня оглушает крик: «Стоп!» Режиссер подходит, берет мою ступню и начинает ее тереть.

— Почему она постоянно грязная? Что ты с ней делаешь?

Андрей частенько меня ругает. Потому что путаю реплики или тороплюсь. А еще зритель не должен заметить, что я смотрю в сторону: поглядывать на часы рядом с камерой можно, лишь когда я закрываю камеру ступней. Это происходит редко. Но иногда я забываюсь.

Затем я перевоплощаюсь из офисной Госпожи в задорную садистку. На мне джинсовые леггинсы, футболка и грязно-белые кроссовки. В этот раз нужно говорить — сексуально и при этом максимально естественно — фразы: «Я раздавлю твои хрустящие косточки», «Твои кишки выйдут наружу», «Я размажу тебя, словно букашку», «От тебя останется только лужица крови».

На видео моя ступня будет занимать половину экрана, но на самом деле я держу ногу примерно в двадцати сантиметрах от пола и выгляжу словно цапля.

— Я ненавижу таких мелких букашек, как ты, — говорю я, пытаясь сохранить равновесие. — Рано или поздно всех вас передавлю.

Я преисполняюсь ненависти ко всем мужчинам, чей рост меньше моей ладони.

Третий и последний образ — «женственный». На мне платье, колготки и туфли. По сюжету я замечаю человечка, пугаюсь и вздрагиваю, но потом он умоляет, чтобы я его раздавила. Он уверяет меня, что это мечта всей его жизни и ради этого он пойдет на все. Например, перед смертью может помассировать мои ступни или сделать педикюр. Я соглашаюсь.

На этот раз Андрей не дает реплик и мне приходится импровизировать: — Что ты сказал? Ты хочешь, чтобы я тебя раздавила? Даже не знаю. Что? Ты об этом мечтаешь? — говорю я с наигранным удивлением и интонациями, как в «Даше Путешественнице». В моей версии Даша просит детей помочь найти и раздавить человечка.

Андрей напоминает, что перед убийством героя я должна создать напряжение и поиграть с ним. Для этого я сажусь на стул и приспускаю туфлю. Она болтается на пальцах моих ног. Туда-сюда.

— Кто придумывает эти сюжеты? — спрашиваю я, глядя на режиссера, а тот гордо улыбается — кажется, в первый раз за встречу.

Андрей говорит, что собирается выложить видео на американский фетиш-сайт для любителей гигантских женщин.

— Американцы уже знают русский?

— Конечно нет, — ухмыляется он .

— Но ведь меня никто не поймет!

— Ну да.

— Тогда зачем было так придираться к фразам?

Андрей делает серьезное лицо.

— Давай так: конечно, зритель тебя не поймет. Но главное — то, что я тебя хорошо понимаю. Я считаю, что порнография должна быть идеальна.