Елена Вяльбе: Да я скорее отдала бы победу, уступила золотую медаль, но не бросила наш флаг!

Готовясь к интервью с трехкратной олимпийской и четырнадцатикратной мировой чемпионкой, президентом Федерации лыжных гонок России Еленой Вяльбе, пересмотрел посвященный ей фильм "Белый снег". Он вышел в прокат два года назад. Байопики редко бывают удачными: режиссерам и сценаристам трудно устоять перед соблазном "натянуть сову на глобус", подгоняя жизнь реального человека под уже устоявшийся образ героя.

Но в случае с Вяльбе не было необходимости что-либо приукрашивать и дорисовывать. О таких, как она, говорят: женщина с мужским характером. Из тех, которые и в горящую избу, и коня на скаку.

Это не дежурный комплимент или расхожий журналистский штамп, а оценка хорошо знающих Елену Валерьевну людей. По цельности натуры, крепости духа, принципиальности и решительности она кому угодно может дать фору. Включая представителей так называемого сильного пола.

Что и доказывала многократно на практике.

Об обиде за Родину

- Снег, действительно, белый, Елена Валерьевна?

- А вам он каким кажется?

- Разным бывает. Например, горячим. Есть такой советский фильм о Сталинградской битве.

- Да, в спорте тоже случаются жаркие сражения, иногда, что называется, до кровавых соплей... Я на все крупные международные соревнования (будь то Олимпиада или чемпионат мира) ехала только за победой. И сейчас после неудачного старта говорю своим лыжникам: проигран бой, но не генеральная баталия. Важно верить, что успех в итоге все равно будет на нашей стороне. Мы ведь бьемся и за себя, и за честь страны.

- А вам когда-нибудь бывало стыдно за Родину?

- Не припомню такого... Нет, ни разу.

Вот чувство глубокой обиды испытывала, не скрою. До сих пор не могу смириться, что просрали великую страну. Понимаю, выражение не парламентское, в приличном издании подобную лексику использовать нельзя, но как по-другому выразить отношение к тому, что произошло в 1991-м?

Те, кто разрушил Советский Союз, совершили страшное преступление, его плоды и пожинаем сегодня. Как часто, к сожалению, бывает, мнение людей никто не учитывал. Политики думали о собственном месте в истории, остальное их не волновало...

- В картине "Белый снег" есть эпизод: вы молча смотрите по телевизору на опускающийся над Кремлем красный флаг...

- Мы постоянно находились на тренировочных сборах и соревнованиях, переезжали с места на место. Даже не было возможности понять, что происходит, разобраться, оценить масштаб трагедии. Это сегодня в любой точке мира достаточно включить интернет, чтобы прочесть последние новости и чей-то комментарий. А тогда всё узнавали из программы "Время".

- Со временем, извините, за каламбур, плохое забывается, в памяти остается хорошее. Как не начать идеализировать прошлое? Вот что бы вы ответили тем, кто называет СССР совком?

- Мне категорически не нравится это слово. Его употребляют люди, не уважающие ни себя, ни историю своей страны. Ни в каком совке я не жила. Советский Союз был огромной и мощной державой, меня которая вырастила, дала образование, открыла все двери. Зачем же плевать в колодец, откуда я пила и пью воду?

Когда в 1990 году распахнулись границы, многие радовались, что смогут путешествовать, увидят мир. А я хоть и жила в далеком Магадане, стала ездить по разным странам задолго до падения "железного занавеса".

Впервые за кордон попала в двенадцать лет, участвовала в соревнованиях "Дружба", проходивших в Румынии. Мне там очень не понравилось. Откровенно говоря, пребывала в ужасе. Страна показалась бедной, даже убогой.

- Что именно напрягло?

- Бухарест выглядел мрачным и серым, в гостинице стоял жуткий холод, в аэропорту тоже. Я постоянно мерзла...

- И это говорит человек, выросший на Колыме?

- В Магадане зимой бывает снежно, но лютые морозы случаются редко, город ведь находится на берегу Охотского моря. И в домах у нас всегда тепло - в отличие от тогдашней Румынии. Там помещения отапливали плохо. То ли не умели, то ли экономили.

Помню, пошли в местный универмаг. Не могли найти хоть что-нибудь толковое! Нам поменяли по пятьсот рублей, сумма крупная, а я не знала, на что ее потратить. В Советском Союзе продавали больше товаров, лучшего качества. В итоге на все деньги набрала мохеровых ниток, привезла маме, которая занималась вязанием.

- Капиталистические страны тоже не произвели на вас впечатления?

- В 1986 году, когда мне исполнилось семнадцать, дебютировала на чемпионате мира среди юниоров в Лейк-Плэсиде. Конечно, Америка - совсем другая история. Не Румыния и даже не ГДР.

Нашу команду поселили на окраине города в хорошем частном отеле. Хозяева были доброжелательные, приветливые, принимали нас прекрасно. Ближайший гипермаркет находился минутах в пятнадцати ходьбы неторопливым шагом. Назывался, кажется, Grand Union. Мы с девчонками несколько раз туда бегали. Там продавали все, что душе угодно. Как шутил мой тренер Виктор Максимович Ткаченко, от швейной иголки до гроба.

Да, в Советском Союзе таких торговых центров не было - факт. Но уже тогда я поняла: счастье - не в каком-то барахле, не в вещах. Не это главное на свете.

И, кстати, в той поездке в Америку меня больше всего поразили даже не магазины, а огромные трейлеры, грузовые фуры, проезжавшие по трассе мимо отеля. Их кабины были украшены яркими огоньками, которые в темноте переливались, как новогодние елки. Сколько лет прошло, а до сих пор помню.

О кино, рыбалке и суевериях

- Вернемся к вашей ностальгии по СССР.

- Собственно, все уже сказала. Меня обували, одевали, кормили, тренировали, взамен требуя одного: достойно отстаивать честь страны на соревнованиях.

- Вы участвовали в трех Олимпиадах, но ни разу не выступили под советским флагом.

- Да, так получилось. В 1994-м в Лиллехаммере и в 1998-м в Нагано была сборная России, а в 1992-м - некая объединенная команда, куда входили спортсмены СНГ. Вот тогда, пожалуй, по-настоящему ощутила, что государства, в котором родилась и выросла, больше нет.

Сказать по совести, никогда подробно не анализировала собственную жизнь, не раскладывала ее по полочкам. Многое вспомнила перед съемками "Белого снега". Меня подробно расспрашивали для сценария, просили рассказать ключевые эпизоды биографии, и в памяти всплывали какие-то яркие страницы, детали.

- А кому пришла в голову мысль снять о вас кино?

- Обратились знакомые, сказали: есть такая идея. Я отнеслась спокойно, согласилась не сразу, хотела быть уверенной, что смогу контролировать процесс.

- Зачем?

- Не хотела искажений. Это же рассказ о моей жизни, не о чужой.

А когда пообщалась с генеральным продюсером картины Тимуром Хваном, поняла: ему можно доверять. Изначально планировался известный, маститый режиссер, не буду называть фамилию, но он стал предлагать всякие глупости вроде эротических сцен, и мы отказались от его услуг.

Обратились к Николаю Хомерики. Вот с ним я сразу нашла общий язык.

И с актрисами, снимавшимися в фильме, тоже поладили. У нас на съемочной площадке собралась отличная команда! Правда, первое время я переживала, что исполнительницы, которым предстояло играть спортсменок, не очень хорошо катаются на лыжах, и это будет заметно на экране. Профессионалы сразу все увидят. С другой стороны, я понимала: речь об артистах, нельзя требовать от них слишком многого.

В юном возрасте меня сыграла внучка Ангелина. После съемок она даже пошла в лыжную секцию, второй год занимается. О каких-то успехах говорить рано, но я все равно рада. Главное, что ей нравится. И Варвара, младшая дочь, тоже тренируется. Хотя никого из своих детей я не принуждала идти в спорт. Ни одного из троих. Все должно быть в радость и удовольствие.

А внук вот на футбол записался, "Спартак" открыл школу у нас в Истре.

- Вы ведь постоянно живете за городом?

- 15 октября 1997 года справила новоселье. С того момента. Больше четверти века, получается.

- Слышал, у вас есть домашний музей?

- Громко сказано! Обычная комната, где хранятся мои кубки, медали, прочие награды.

- И легендарная розовая шапочка, в которой много раз побеждали, там?

- Да, она служила мне талисманом. Однажды забыла ее в гостиничном номере в Ленинграде. Хватилась пропажи в дороге, когда уже улетела из Питера. Хорошо, Леха Верещагин, знакомый лыжник, вернулся и отыскал горничную, которая убирала мой номер. Та отдала шапочку. Точнее, продала за триста долларов...

- Предприимчивая!

- Видимо, почувствовала, что вещь для меня нужная. Ведь все спортсмены - люди суеверные. Я - не исключение. Надо было Богу молиться, а я вот придумала, что удачу приносит шапочка. Еще обязательно подкладывала в лыжные ботинки монетки...

- Их тоже сберегли?

- Давно раздала!

- После премьеры "Белого снега" вас чаще стали узнавать?

- Не думаю. Раньше показывали по телевидению как спортсменку, сейчас берут интервью у главы федерации. Это часть профессии. Сомневаюсь, будто фильм что-то добавил к моей известности.

Откровенно говоря, не люблю себя лишний раз выпячивать, до сих пор стесняюсь, когда на каком-нибудь торжественном мероприятии начинают долго перечислять спортивные регалии, титулы и звания.

С другой стороны, приятно слышать от людей, что они помнят, как я побеждала.

- На малой родине часто бываете?

- Дважды в год обязательно летаю в Магадан. Как минимум. Очень туда тянет.

В апреле приезжаю на соревнования, которым земляки дали мое имя. Они проходят более тридцати лет, и я лишь дважды пропустила их. Оба раза по уважительной причине.

Если есть возможность, стараюсь задержаться на несколько дней. Отдыхаю, общаюсь со знакомыми. Никогда не останавливаюсь в гостинице, только у друзей.

Осенью прилетаю, чтобы порыбачить в Охотском море.

- Похвалитесь трофеями.

- Не тот случай, чтобы гоняться за рекордами. Самый крупный палтус, которого поймала, весил восемь с лишним килограммов. Дело не в этом. Свежую рыбу можно купить на рынке. Удовольствие доставляет именно процесс ловли. Еще обязательно купаюсь в море, какая температуры воды ни была бы. А выше двенадцати градусов она даже летом не поднимается.

О таксисте Трубицыне

- Вы как-то рассказывали, что пытались восстановить родословную, подробнее узнать историю семьи. Удалось?

- Не в полной мере. По разным причинам. С родней папы ни разу в жизни не виделась, с ним тоже почти не общалась. Мы впервые встретились, когда мне исполнилось четырнадцать лет.

- При каких обстоятельствах?

- Совпадение, случайность.

Я с мамой жила в Магадане в частном доме, где удобства были, что называется, во дворе. По пятницам ходили мыться к тете Клаве и дяде Саше, маминым друзьям. Обычно взрослые садились играть в лото, могли закончить за полночь, тогда мы оставались до утра.

Вот и в тот раз переночевали, встали еще затемно, поймали на улице свободное такси, поехали к себе. Мама села рядом со мной и стала вглядываться в прикрепленную к торпеде автомобиля карточку с именем водителя. Я не обратила на это внимания, поскольку не выспалась и постоянно клевала носом.

По дороге таксист начал заигрывать, мол, девочки, давайте познакомимся, скажите, как вас зовут. Мама резко ответила: "Поздно тебе, Валерий Иванович, с нами знакомиться". Я сразу поняла: это папа, но сидела молча, в разговор не вступала. Он тоже все сообразил и свернул шутки. Довез до дома, высадил, мама рассчиталась, мы попрощались.

Потом еще общались, когда Франца, моего сына, надо было возить по Магадану.

Конечно, поездки я оплачивала.

- Дед брал деньги за то, что вез внука в детский сад или школу?

- Да, по счетчику таксомотора, как за обычный заказ.

- Высокие отношения!

- Ну, мне так было удобнее. Не хотела ни в чем одалживаться.

- Сколько ваши родители прожили вместе?

- Разошлись еще до моего появления на свет, а официально развелись вскоре после родов.

- Позже отец пытался выйти с вами на связь?

- Пробовал, когда я уже активно занималась спортом, добилась успехов на высоком уровне, стала чемпионкой мира. Конкретный год не вспомню, но в Магадане против папы завели уголовное дело за перевозку неучтенного золота с приисков, он давал интервью местным журналистам, рассказывал, какая у него выросла замечательная и известная дочь...

Когда папа решил уехать с Колымы на родину, на Украину, пришел ко мне, попросил денег. Помогала ему до определенного момента, а потом попросту надоело. Сказала: всё, хватит. Я уже жила в Подмосковье, работала советником губернатора области по оргвопросам...

- Значит, все-таки пробовали наладить отношения?

- Конечно. Как-то привела папу к себе домой, отлучилась в соседнюю комнату буквально на несколько минут, вернулась на кухню, смотрю, а он с мамой чуть не подрался. Абсолютно несовместимые натуры!

- Ваша девичья фамилия Трубицына, а отец вроде был Трубецким. Действительно, так? Род-то знатный.

- Ну, я паспорт не проверяла. Папа говорил, будто бы занимался генеалогическим древом, докопался, по его словам, даже до княжеских корней. Предлагал мне продолжить поиски.

Я ответила: "Ты как был для меня таксистом Трубицыным, так им и останешься".

Давно и твердо решила, что эта ветвь мне не нужна. Окончательно закрыла для себя тему.

Честно говоря, до того, пока в девятнадцать лет не вышла замуж и не стала Вяльбе, хотела поменять отцовскую фамилию. Мама была Сынкова. До сих пор, кстати, не знаю, почему она записала меня в метрике Трубицыной. Они ведь с папой к тому моменту расстались.

- Вас в детстве Трубой дразнили?

- И Шнурком, и Мухой... Как только ни называли.

- А почему не стали Сынковой, как хотели, после развода с первым мужем Урмасом Вяльбе?

- Меня уже знали в мире спорта под этой фамилией, было бы странно менять. Логичнее выглядело оставить всё, как есть. Я спрашивала согласие Урмаса и его отца. Они не возражали.

О засекреченном дедушке и бабушке-декабристке

- Что знаете о родне по маминой линии?

- Тут тоже все не очень просто. Основная информация о дедушке засекречена.

- Почему?

- Ну вот так. К разным людям обращалась, просила, но с документов пока не снят гриф, поэтому ничего не вышло. Наверное, больше и не буду пытаться. Нет, значит, нет.

- Но что-то вы выяснили?

- Что деда звали Виктор Васильевич Леонов. Хотя сейчас и в этом начала сомневаться. Точно ли он был Леоновым...

- Деда же репрессировали?

- Да, но сам он не рассказывал, а мы не спрашивали, по какой статье сидел, сколько лет. Правда, иногда мог выпить, тогда доставал справку об освобождении, перечитывал ее и плакал.

При этом ни разу при мне не выказывал никаких обид, не критиковал советскую власть или Сталина. Не было ничего подобного.

- Кто Виктор Васильевич по профессии?

- До войны служил военным атташе в советском посольстве в Германии, знал несколько языков. Про семью и родню никогда не говорил, даже не знаю, были у него братья или сестры. Возможно, они отреклись от дедушки, опасаясь, что и на них ляжет тень врага народа.

А с моей бабушкой дедушка познакомился на танцах, когда незадолго до ареста приезжал из Берлина в отпуск. И вот она добровольно отправилась за избранником в Магадан.

- Как декабристка?

- Именно. Хотя они еще даже не расписались. Добралась до порта Ванино, а дальше - на пароходе, в каком-то трюме. Рассказывала мне: "Там огромные крысы бегали. Страшные!"

Как смогла отыскать дедушку - загадка. Лагеря по Колыме были разбросаны десятками, если не сотнями. Говорит, сердце подсказало, куда идти. Нашла суженого в поселке Ягодное, что в пятистах километрах от Магадана в сторону Якутска. Оформилась поварихой. Готовила и для зэков, и на охрану.

Там, в Ягодном, родились моя мама и две ее сестры. Лена, старшая, умерла в лагере, а маму отправили в детдом в Таганроге. Через год туда же вывезли и маленькую тетю Риту. Они много лет прожили под одной крышей и все это время не знали, что родня. Даже отчества им дали разные. Мама - Галина Григорьевна, а сестра - Маргарита Иосифовна. Только самая младшая девочка, появившаяся на свет уже после того, как деда реабилитировали, носила его отчество - Анна Викторовна.

В этой истории много неожиданных и драматичных поворотов. Чтобы спастись, не умереть в лагере от истощения и упадка сил, дед пошел на крайний шаг и в какой-то момент отрубил себе кисть левой руки. Якобы получил производственную травму. Его отправили в госпиталь в Магадан. Кому нужен инвалид в лагере? Бабушку не хотели отпускать следом, хотя она была не заключенной, а законной женой зэка. Сунула руку в чан с раскаленной кашей, получила сильный ожог. Ну, ее и уволили...

- Готовый сценарий для отдельного фильма!

- Коля Хомерики, режиссер "Белого снега", так и сказал. Мы решили не включать в нашу картину эту линию, чтобы не запутать зрителей и не увести внимание в сторону.

Согласитесь, сюжет явно не для скороговорки...

- А вы бывали в этом Ягодном?

- Много раз. Обычный рабочий поселок, сейчас полузаброшенный. После развала СССР наша область кратно потеряла в численности населения, люди уезжали, кто куда...

- У вас есть версия, почему досье на вашего деда до сих пор закрыто для всех?

- Видимо, там содержится чувствительная, как сейчас говорят, информация. Мы в разные инстанции обращались - и мама, и я. Писали доверенности специально обученным людям. Глухо!

Мне так объяснили: если у тех, кто стучал и доносил, осталось много родственников, гриф секретности с их жертв не снимают никогда. Во избежание мести или других конфликтов.

А я ни с кем не собиралась сводить счеты, выяснять отношения. Хотела узнать правду, только и всего.

Так получилось, что дедушка оказался главным человеком в моей жизни. Не в обиду маме будет сказано. С одной стороны, он вроде и не делал ничего особенного, но находил правильные, нужные слова, умел поддержать в трудную минуту. Дед был по-житейски мудрым, а кроме того, любил меня больше всех в нашей семье. Я это чувствовала. Да и не только я. Двоюродный брат Пашка, который моложе буквально на две недели, не так давно вспоминал: "Все знали, что ты дедушкина любимица".

Мама воспитывала меня строго.

О строгой маме и умении прощать

- Даже жестко, можно сказать. Ставила голыми коленями на гречневую крупу. На ночь.

- Мне кажется, в советские времена многие родители так наказывали детей за непослушание. Не скажу, что мама велела всю ночь стоять на гречке, дело в ином: к вечеру я выматывалась от усталости, засыпала в углу, сворачивалась на полу калачиком. Это повторялось не один раз.

Самое неприятное даже не то, что крупинки больно впивались в кожу. Ранки начинали гноиться, плохо и долго заживали, каждая перевязка превращалась в пытку. Но мама считала, что за любую провинность должно быть наказание. Конечно, мне порой казалось, что всё это абсолютно несправедливо.

Случалось, мама и лупила меня.

- Ремнем?

- У нас был загадочный шнур от чайника, в черно-белой тканевой или нитевой оплетке...

- В чем его загадочность?

- Мы никогда не пользовались электрочайниками, воду всегда кипятили на печке. И даже после того, как наш дом стал разваливаться и его снесли, а мы переехали в новую квартиру, шнур удивительным образом перекочевал туда. Висел в коридоре на видном месте...

- Чтобы долго не искать.

- Ну да. Мама могла больно отхлестать. Лет до шестнадцати держала в суровой узде.

- Настоящая завскладом.

- По образованию она, кстати, медик, но вынужденно сменила род деятельности. Всю жизнь работала, ничего другого толком не видела и не знала. Когда у меня родился Франц, выяснилось, что у мамы набралось больше года не отгулянных отпускных дней. Переключилась на внука, уже не так горела на работе.

- Вы своих детей воспитывали мамиными методами?

- Нет, конечно. Без рукоприкладства. Почти...

- Значит, все-таки случалось?

- Честно сказать, Полинке, средней, пару раз по заднице давала. Ладонью. Когда она совсем маленькой была. Не то что била, скорее слегка шлепала, в чувство приводила. Варвару, которой недавно исполнилось девять, пальцем не тронула. Не те отношения. Да и я с возрастом стала более спокойной, уравновешенной. Успеваю подумать перед тем, как что-то сделать. Это в молодости мы все горячие, импульсивные...

Хотя, к примеру, Франца наказывала своеобразно: не разрешала гулять во дворе с мальчишками. Знакомые приходили к нам, видели сына, который лежал перед телевизором, смотрел мультики, поедая шоколадные конфеты, и сильно удивлялись. А я искренне считала: нет ничего хуже сидения в четырех стенах, когда другие гоняют шайбу или мяч на улице. Для меня в детстве самой страшной карой казалось не стояние на гречке, а запрет кататься на лыжах. Тренировки всегда были чем-то святым, праздником.

К сожалению, дедушка не дожил до момента, когда я стала чемпионкой, начала завоевывать медали, но он успел вселить в меня уверенность в собственные силы. Дед всегда повторял: "Если что-то решила, иди до конца, не сворачивай перед трудностями. Тогда достигнешь того, чего хочешь". Вроде немудреная, азбучная истина, но она мне помогала.

- Вы умеете прощать?

- Конечно. На мой взгляд, большой грех нести в душе камень злобы и обиды. Зачем?

Но простить - не значит забыть. Не надо путать одно с другим. Помню многое: и хорошее, и плохое. Хотя, вы правы, память стирает негатив, иначе трудно было бы жить.

Об извинении перед королем и свежей морковке

- Хочу вспомнить и с вашей помощью восстановить в деталях два ярких эпизода из вашей спортивной биографии. Оба случились на чемпионате мира 1997 года в норвежском Тронхейме, где вы завоевали пять золотых медалей на пяти дистанциях.

Начнем с вашей речи на переполненном стадионе перед командной эстафетой. Сборную России едва не сняли с соревнований из-за допинга, обнаруженного накануне у шестикратной олимпийской чемпионки Любови Егоровой. Нашу четверку в итоге допустили, но перед стартом гонки вы вышли к микрофону и извинились перед болельщиками, включая короля Норвегии.

Хотя вас все отговаривали...

- Ну не все, нет. Только тренер женской команды Александр Грушин и сопровождавший сборную представитель спорткомитета. С нами ведь с советских времен постоянно кто-то ездил, приглядывал. Иногда, кстати, попадались приличные люди, которые никуда не лезли, не мешали. Но встречались и совершенно отвратительные типы.

Впрочем, тогда, в Тронхейме, не думала об этом. Мне казалось важным обратиться к людям, объяснить произошедшее. Я же видела, как переменилось отношение к нам. Атмосфера моментально стала иной, из дружеской превратившись во враждебную. Тот чемпионат во многом получился феерическим. Не наблюдала такого даже на Олимпиадах, включая норвежский Лиллехаммер тремя годами ранее. В 1997-м Тронхейм отмечал тысячелетие основания, город широко праздновал юбилей, чемпионат мира стал вершиной торжества, вишенкой на торте.

Думаю, и без меня знаете, как скандинавы любят лыжи. Посмотреть соревнования приехали сотни тысяч болельщиков. Вдоль всей 15-километровой трассы стояли фанаты, некоторые жили в лесу, соорудив из снега и льда домики по типу иглу.

Самая красивая церемония награждения тоже проходила в Тронхейме. На центральной площади города толпа устраивала настоящий карнавал...

Получается, история с допингом стала ложкой дегтя в бочке меда. Люди не смотрели в нашу сторону, исчезли улыбки, слова приветствия. Дошло до того, что несколько человек из технического состава сборной - массажисты, сервисеры, врачи - решили не идти на стадион, опасаясь реакции публики.

Перед стартом эстафеты я не спала ночь, страшно переживала, не знала, что делать. Посоветовалась с тренером Грушиным, он начал отговаривать от выступления. А у меня в натуре есть такая черта: если слышу "нет", наталкиваюсь на запрет, обязательно поступлю по-своему.

- Говорили вы на немецком?

- Попросила переводчика нашей делегации подойти вместе со мной к микрофону, он знал норвежский, обещал помочь, но... исчез в последний момент. Прекрасно его понимаю. Взрослый, опытный человек отдавал отчет, чем рискует. В отличие от меня, у него не было регалий, которые могли бы защитить в крайнем случае.

Поэтому пошла сама. Заранее речь не готовила, говорила от чистого сердца. Немецкий учила в школе, по ходу вспоминала какие-то фразы, несколько раз вставила английские слова. Если честно, могла выступить даже на русском, люди все равно поняли бы главную мысль.

Они поверили в мою искренность.

И всё - напряжение на стадионе сразу спало, словно выключателем щелкнули. С трибун захлопали, стали кричать что-то одобряющее, поддерживающее. Будто ничего не было, нашу команду снова принимали, как раньше.

А всего-то и потребовалось - сказать правду, не врать. Если бы советская делегация не юлила, после обнаружения допинга созвала пресс-конференцию и Егорова признала вину, мое выступление наверняка не понадобилось бы. Вместо этого Любу под покровом ночи вывезли в аэропорт, отправили в Москву...

- В "Белом снеге" эта история показана подробно, правда, вместо реальной Любови Егоровой фигурирует вымышленная Ирина Макарова, хотя фамилии остальных спортсменок остались без изменений.

- Речь ведь не о документальном кино, а о художественном фильме. Мы поменяли имена у тех героев, у кого по разным причинам не взяли письменные согласия. К Егоровой с этим даже не обращались. У меня не было желания, чтобы фамилию Любы в очередной раз полоскали, упоминали в негативном контексте. Посвященные в ту историю прекрасно помнят, о ком именно речь, а остальные пусть думают, что в Тронхейме команду подвела некая Макарова.

- Вы общаетесь с Егоровой?

- По сути, нет. При встрече здороваемся, можем обменяться вежливыми вопросами, но не более. О дружбе говорить не приходится.

- Как же русская пословица "кто старое помянет..."?

- Я же не делаю демонстративных жестов, держу определенную дистанцию - и только. Это связано с моей жизненной позицией.

- По отношению к допингу?

- Да. А также к тем, кто злоупотребил чужим доверием...

Считаю, лично мне очень повезло с тренером. Виктор Ткаченко всегда повторял: "Запомни, лучший допинг - свежая морковка. Даже если прикуют к батарее и будут совать какие-то таблетки, не бери, не пей ни за что. Пусть не выиграешь еще одну медаль, зато сможешь честно смотреть в глаза людям".

У Любы Егоровой были другие наставники... Впрочем, не хочу больше ворошить это далекое прошлое.

О парусе и финише

- Вернемся в Тронхейм. Расскажите о финише с российским флагом, едва не стоившим вам золотой медали.

- История удивительная! Я оторвалась на приличное расстояние от шедшей второй Труде Дюбендаль, моей извечной соперницы из Норвегии, между нами уже образовался зазор в тридцать с лишним секунд. Я спокойно выкатывалась на стадион, видела впереди финишный створ, и тут кто-то протянул мне... российский флаг.

До сих пор не понимаю, откуда возник этот мужчина, кем он был и как попал в коридор между трассой и трибунами с болельщиками. В так называемой чистой, нейтральной зоне находятся волонтеры, технический персонал, обслуживающий гонку. В принципе, там никого из посторонних быть не должно. И вдруг - тянущий ко мне руки человек с флагом. Да еще таким огромным!

Мне даже пришлось притормозить, я-то неслась к финишу на большой скорости. Взяла стяг и, сказать по совести, пожалела в ту же секунду. Древко оказалось тяжелым, полотнище развивалось на сильном ветру и тащило меня назад. Почувствовала себя, словно под парусом.

Отталкиваться обеими палками не могла, управляла правой рукой, а левой придерживала флаг на плече. Норвежка стала стремительно сокращать отставание, трибуны это почувствовали, погнали соотечественницу вперед подбадривающими криками. В какой-то момент я даже подумала: "Блин! Хватит ли сил, удержу ли преимущество?"

Было нереально тяжело. Вполне комфортные полминуты форы растворились, превратившись в скромные шесть или семь секунд. Если бы предстояло бежать еще хотя бы метров триста, Труде наверняка настигла бы меня.

- А бросить флаг? Освободить руки для финишного рывка?

- Нет, исключено! Может, именно такой расчет и делался тем, кто передал мне огромное полотнище? Хитрый план: мол, поймет Вяльбе, что проигрывает, и швырнет российский флаг в снег.

Да я скорее отдала бы победу, уступила Дюбендаль золотую медаль, но не бросила наш триколор! Ни за что! Как говорится, без вариантов. Подобная мысль мне в голову никогда не пришла бы.

- Что потом случилось с тем флагом? Не забрали его с собой на память?

- Кто-то взял у меня, передал другому... Так флаг и сгинул.

Ваши коллеги много раз просили описать эмоции после финиша. Это передать словами нереально, совершенно невозможно! Никто еще не придумал красок, чтобы выразить состояние чемпиона. Накрывает с головой, захлестывает ураганом чувств. В такой эйфории, конечно, не запомнить, кому отдала флаг, куда его дели потом...

Об ответственности и общем языке

- А норвежскому королю трудно было отказать? Харальд V ведь предлагал вам перебраться в его страну, поработать с местной национальной командой...

- Да, говорил, что для меня могут открыть лыжную школу, но, думаю, он и сам прекрасно понимал, что из России никуда я не уеду.

Мы дважды встречались. Интересно же побывать дома у коронованной особы, правда? Вот году в 1994-м я и спросила у девчонок из команды Норвегии, как правильно произнести: "Хочу посмотреть, как ты живешь". Они сказали, я заучила фразу и на церемонии награждения, в которой участвовал король, повторила ее.

Через какое-то время мне пришло официальное приглашение.

Во второй раз пообщались после чемпионата мира в Тронхейме. Должна сказать, норвежский король живет очень скромно. Даже слишком. У многих на Рублевке дачи больше и богаче, чем его дворец в Осло.

Зато королевская семья активно занимается спортом, фанаты лыж, биатлона. Харальду V уже 85 лет, а его сын, наследный кронпринц Хокон, открывал последний из проходивших в Норвегии лыжный чемпионат мира, пробежал перед стартом несколько километров по трассе.

- Вам, к слову, с кем проще найти общий язык - с мужчинами или с женщинами?

- По-моему, ответ очевиден: с мужиками.

- Почему?

- Мне кажется, они менее подлые. Можно выпить водочки (из спиртного пью только ее), закусить и разом решить накопившиеся вопросы.

С женщинами так не получится. Там всё куда менее очевидно и предсказуемо. Хотя порой эмоции прорываются наружу. Помню, однажды на сборах девчонки что-то не поделили и подрались.

- Вы разнимали?

- Нет, они сами успокоились. Выброс отрицательной энергии на фоне накопившейся усталости.

По молодости и я могла не сдержаться, позволить себе бурную реакцию. Как уже говорила, сейчас стала гораздо спокойнее, учусь дипломатии. Стараюсь сначала подумать, а потом уже сказать или сделать. Еще лет десять назад без колебаний побежала бы и сразу наорала. Теперь беру паузу, говорю сама себе: "Доживу до завтра, тогда и буду решать".

В конце концов, отвечаю не только за себя, а за Федерацию лыжных гонок России и выступающих под эгидой ФЛГР спортсменов. Мы с вами сегодня много говорили о флагах. Между тем на последних зимних Олимпиадах в Южной Корее в 2018 году и Пекине в 2022-м наших сборников лишили официальной российской символики. Я очень боялась, чтобы ребят не дисквалифицировали из-за какой-то глупости или провокации.

Помню, в Пхенчхане с заслуженными ветеранами-олимпийцами шла к автобусу после очередного дня соревнований. В том году я впервые попала в санкционный список МОК и не получила аккредитацию на Игры. ОКР включил меня в группу поддержки. Жили мы за пределами Олимпийской деревни, не имели права проходить на ее территорию.

Словом, идем к шаттлу, чтобы ехать в гостиницу, а нам навстречу - несколько наших лыжников во главе с Александром Большуновым. Естественно, ветераны захотели сфотографироваться с Сашей на память. Я сразу увидела, как сильно он напрягся. У нас же в руках были российские флаги, на куртках красовался триколор. Мы считались туристами, национальную атрибутику нам вроде как не запрещали, хотя особо не приветствовали. Но если бы фото Большунова в компании болельщиков с флагами появилось в газетах или даже где-то в соцсетях, крупный международный скандал был бы гарантирован.

Я заверила Сашу, что никто из группы не выложит снимок в паблик. Люди собрались адекватные, каждый осознавал свою ответственность...

О санкциях и чести

- Кстати, раз уж зашел разговор о выступлениях наших олимпийцев без триколора и гимна... Что думаете о перспективах поездки в Париж в 2024-м?

- О летних Играх пусть размышляют те, кому положено по статусу. Наша Олимпиада - в 2026-м. Смотрю в будущее с надеждой. А что еще остается?

- Но нейтральный, максимально обезличенный статус вас устроит?

- Никто не знает, что может произойти за три года, каким будет мир. Однако сегодня, в конце зимы 2023-го, скажу: нет, лично мне такой сценарий не нравится. Категорически! Считаю, российским спортсменам на этих условиях - без флага и гимна - участвовать в Олимпийских играх нельзя.

- В чем отличие от Пхенчхана и Пекина?

- Мне кажется, ситуация принципиально изменилась. Тогда речь шла о наказании за факты применения допинга (насколько обвинения были доказаны - отдельная тема), теперь же - чистая, незамутненная политика. Прежде большинство соотечественников нас поддерживало, а сейчас люди не поймут, если поедем куда-то выступать чуть ли не в качестве беженцев. И я раньше выступала на стороне спортсменов, которые положили жизнь, пробиваясь на самый верх, хотели соревноваться. А сегодня нет никаких оправданий.

- Допустим, к вам придет кто-то из подопечных и скажет о желании сменить гражданство, дабы получить право представлять другую страну. Что ему ответите?

- Разумеется, внимательно выслушаю. У каждого свои обстоятельства, нет единого правила. Если родители уезжают из России и увозят ребенка, одна история. Пожалуйста, пусть едет. При наличии у юного спортсмена номера регистрации Международной федерации лыжного спорта, конечно, разрешим поменять этот FIS-код.

В случае же с лыжниками, привлекавшимися в национальную сборную... Тут буду возражать, не дам согласия, постараюсь найти правильные слова, чтобы переубедить, доказать: Родину бросать негоже.

Вернемся к вашему первому вопросу: я никогда не стыдилась России и хочу, чтобы она тоже гордилась своими спортсменами. Сейчас ситуация, когда надо проявить определенное мужество. Да, велико желание бегать, прыгать, занимать призовые места, завоевывать медали. Понимаю.

Но ребята, которые оказались в окопах где-то в Донбассе, мечтают, чтобы все поскорее закончилось, они вернулись к мирной жизни, приехали к себе домой, снова смогли пойти на работу, обнять жен и любимых...

Их правда мне ближе.

- У вас на мобильном до сих пор вместо сигнала звучит песня Евгения Кемеровского "Братва, не стреляйте друг в друга"?

- Увы, нет. Закачала обновления айфона, и старый рингтон слетел. Хотела купить новую мелодию - "Встанем!" певца Шамана. Песня мне очень нравится. Но сейчас невозможно ничего оплатить через AppStore, функция заблокирована для россиян.

Впрочем, это не самая большая проблема в жизни. Главное, чтобы поскорее наступил мир...