Михаил Турецкий - о том, почему артисты его хора никуда не уехали
Михаила Борисовича Турецкого, создателя знаменитого на весь мир хора, я застал с ковриком для йоги.
Это для вас как вокалиста тренинг перед двухчасовыми концертами или желание следовать моде?
Михаил Турецкий: Я бы сказал, это прежде всего подкачка энергии. Что такое артист? Помимо мастерства, обаяния и харизмы это еще и энергия. А где нам самим ее набираться? Мне лучше всего помогает общение с природой и физические упражнения, но с тренером - для того, чтобы я чувствовал, что делаю для себя что-то полезное. Ведь, по моему убеждению, артист должен находиться на сцене с прямой спиной, нормально и качественно двигаться и при этом не иметь живота. И каждый добивается этого каким-то своим способом. Вот мне помогает йога, потому что ее асаны раскрывают мою грудную клетку, учат двигаться лучше, петь лучше, шею вытягивать как надо, да и суставы чувствуют себя лучше.
А еще я понял, что любая физкультура помогает порой самым неожиданным способом. Потому что потом одно другое раскручивает. Вроде что-то и не тренируешь специально, а тебе становится лучше. Недавно, например, узнал, что могу сидеть под водой уже три минуты.
В 93 года на каток с девушкой
Михаил Турецкий: Но, наверное, это не от тренировок, а от того, что много пою. И с коллективом, и внутри себя. Что-то показываю на репетиции, а в результате происходит задержка дыхания, и легкие дают возможность долго тянуть звук. 50-70 секунд норма, но если 180, как у меня, то это уже неплохо. Причем ничего подобного я не тренировал, все случилось само собой, пока я искал для себя источники хорошего настроения и энергии.
Не только для концертов, но и для своей команды. Потому что команда Хора Турецкого уже привыкла к тому, что у нее есть лидер, который ее заведет. Правда, мне с генетикой очень повезло: отец до последнего момента - до 96-97 лет - был активным. Он и в 92 года на лыжах катался, а в 93 мог выйти на каток под ручку с девушкой-тренером, которую я попросил за ним присматривать во время физических нагрузок. И я очень рекомендую людям, которым сегодня 20 или 30 лет - ибо проблемы начинаются уже в этом возрасте, - смолоду больше двигаться и помнить, что движение есть жизнь. Нужна какая-то активность: пилатес, бег, йога или тренажерный зал. Я, например, еще в 16 лет встал на горные лыжи. И когда снова мчусь с горы, то меня прет, появляется адреналин, и я снова чувствую себя молодым. А потом еще несколько часов хожу, ощущая себя 25-летним или 30-летним…
Мой отец говорил: "Я защищал Ленинград не для того, чтобы жить в Израиле"
Акела не может промахнуться
Управлять большим коллективом всегда не просто, в Хоре Турецкого - 11 вокалистов. Вас никогда не пугало, что рядом так много ярких личностей, и потому необходимо быть и психологом, и невольно соревноваться со всеми, не давая себе как лидеру права на ошибки и слабину?
Михаил Турецкий: Хор - это всегда большое количество людей. Но если ты хочешь изобрести новый жанр - хор на эстраде, то для выполнения всех творческих задач тебе нужно максимум девять человек плюс один играющий парень за роялем, который тоже может спеть, если потребуется. Важно, что все в хоре у меня очень разные и с ними я могу решать любую творческую задачу. Я очень разнообразен в поиске творческих решений: соединение рока с оперой, фольклора и авангарда, модерн, современная музыка, а капелла, шансон, новое звучание авторских песен (у нас есть уже 10, которые мы сочинили для себя) - на все нам потребовалось максимально девять человек.
Из них двое парней могут петь, если нужно, и вокальные партии женщин, то есть способны заниматься и музыкальной эксцентрикой. Спеть, например, в США и Китае "женским голосом". Мужское сопрано Михаил Кузнецов поет там так "Соловья" Алябьева, и публика шокирована его мастерством. Два парня способны спеть дуэты Фредди Меркьюри и Монсеррат Кабалье. Найти еще двух таких, которые на экстремальной высоте вдвоем поют - один за женщину, другой за мужчину, причем с уникальными вокальными данными, которые были у Фредди Меркьюри, полмира объедешь и вряд ли найдешь.
Дело было в Казани
В Татарстане во время концерта на площади один из наших парней пел полуженским голосом татарскую народную песню. Причем на таком татарском, что присутствовавший на концерте президент республики Рустам Минниханов удивился: "Он что, татарин?" "Нет, - отвечаю, - он вообще не татарин. Просто мы серьезно относимся к языкам, на которых поем". Он удивляется: "Надо же, у нас не все татары могут так четко сказать. А голос у парня вообще идеальный. Я в восторге! И должен что-то сделать!" И спрашивает у меня: "Я могу что-то сделать?" Шутя отвечаю: "Ну вы же глава республики, сделайте что-то, что считаете нужным".
И он тут же, на площади, сообщает всем: "За уникальные вокальные данные и потрясающее исполнение татарской песни я присуждаю Вячеславу Фрешу (есть у нас такой контртенор, поясняет Турецкий) звание заслуженного артиста Республики Татарстан".
Это я к тому, что каждый человек в нашем коллективе может решать задачу нетривиально. И у нас не хор, где собраны статисты, поющие по нотам и считающие, что они выполняют тяжелую работу. А звезды, коллекционные голоса и "штучный товар". И каждый из них способен держать аудиторию на себе, один. Я всех своих ребят под это подстраиваю. Говорю: "У нас надо заниматься творчеством, а зарабатывание денег вторично. Но если вам удастся реализовать свой потенциал, то и деньги придут обязательно!"
Предлагали остаться в США
В других коллективах рассказывали: "В Хоре Турецкого репетиции по шесть часов, так что радуйтесь, что у нас только два". Все правда?
Михаил Турецкий: Все начиналось давно. Когда я создавал, по сути, первую ступень своего хора - Коллектив еврейской духовной музыки, то это меня настолько увлекло! Я только что окончил Гнесинку, и у меня случилась большая трагедия - жена погибла в автокатастрофе. И Бог мне бросил такую соломинку - спасение: создать коллектив духовной музыки. И все мои дикие переживания в эту музыку очень хорошо вписались. Три часа репетиций, о которых мы договаривались, постепенно превратились в шесть. Парни приходили, и мы начинали репетировать. У нас был экспериментальный коллектив за очень маленькие деньги. Но никто не говорил: почему денег мало, а репетиции долгие?
И уже в 1991 году мы заявили о себе, нас пригласили на двухмесячное турне в США. Люди вставали, когда мы пели. Дикая энергетика, которая была в наших репетициях, в моем настроении и в парнях, привели к тому, что мы стали заряженные, яркие. Никого и ничего не боящиеся. И это американцам тоже пришлось по вкусу. С тех пор только в Калифорнии мы были раз шесть.
И чуть ли не столько же раз вам предлагали остаться в США.
Михаил Турецкий: Да, приглашения были. Но когда много народу и в основном все патриоты, покинуть Родину даже за какое-то устойчивое, уверенное завтра оказались не все готовы. И прежде всего не готов был я. Потому что мой отец, москвич и фронтовик Борис Турецкий обожал Россию и закончил войну в Берлине. Он говорил: "Я защищал Ленинград не для того, чтобы жить в Израиле или Германии. Я буду жить в Москве". И прожил здесь почти 97 лет.
А я получил лучшее в мире музыкальное образование. Вначале - хоровое училище имени Свешникова, просто оазис с педагогами-бессребрениками. В них были душа и бешеное мастерство русской музыкальной школы! А дальше Гнесинка. И все бесплатно - наоборот, мне платили стипендию. Да, потом было много борьбы, но тебе же дали такие шансы?! А если ты ими не воспользовался, то сам виноват. И эта благодарность к учителям, к стране, своим корням и родителям привела к тому, что решение остаться жить в России было самым простым из всех, которые Судьба и карьера ставили перед Хором Турецкого.