Доносы в России стали обыденностью. В правоохранительные органы и госведомства большим потоком сыплются просьбы простых россиян и профессиональных доносчиков проверить благонадежность политиков, артистов, популярных блогеров и даже собственных родных. Чаще всего причина — подозрение в неправильной позиции по Украине. Кто пишет эти жалобы, какие цели на самом деле они преследуют и как жалобщики сами становятся объектами жалоб — разбиралась «Лента.ру».

За 2022 год количество заявлений в Роскомнадзор выросло на 26 процентов. По данным ведомства, большая часть поступивших сигналов касалась размещения в интернете «противоправной информации, в том числе фейков о проведении специальной военной операции на Украине». Генпрокуратура также отчиталась более чем о пяти миллионах обращений в 2022 году — это рекордный рост за последние 20 лет. В прокуратуре объясняют это высоким доверием россиян к надзорному ведомству.

Насаждая страх

Социальный антрополог Александра Архипова рассказала интересный случай о россиянке К., якобы лично написавшей за последний год 764 доноса. Архипова узнала о К., когда она пожаловалась на нее и ее коллег. В заявлении доносчица указала свой адрес электронной почты, а когда антрополог написала ей — доносчица вдруг ответила и согласилась на письменное интервью.

Своей целью К. назвала насаждение страха экспертам, которые дают неправильные комментарии средствам массовой информации, объявленным в России иноагентами. По ее словам, так она борется за свое будущее, потому что не хочет «платить репарации украинцам».

Как считает К., существуют два типа доносчиков. Первый — это доносчики-любители, которые написали один раз и посчитали свою задачу выполненной. А второй тип — профессионалы, пишущие регулярно. Делают они это не ради материальной выгоды, а ради идеи и считают это своей работой.

Судя по всему, К. действительно не одинока в своих стремлениях. За последний год появилось множество уголовных и административных дел, инициированных после заявлений от обычных граждан.

К примеру, в марте в московском метро задержали 40-летнего Юрия Самойлова. Один из пассажиров увидел у него в телефоне картинки, дискредитирующие Российскую армию, и вызвал полицию. Через несколько станций сотрудники правоохранительных органов подошли к Самойлову, исследовали его мобильник и составили протокол о распространении экстремистских материалов. Позже Черемушкинский суд Москвы решил арестовать его на 14 суток.

За разговоры, которые, по мнению правоохранителей, дискредитируют Российскую армию, Нальчике и за ужином разговорилась с соседями по столу о том, как правильно произносится украинское слово «паляныця» («хлеб»). У подошедшей к ним официантки женщина поинтересовалась, знает ли она это слово и за кого выступает — за Россию или Украину. В ответ официантка назвала Владимира Зеленского уродом, на что пенсионерка ответила: «Зеленский — красивый молодой человек с хорошим чувством юмора, все раньше смеялись над его шутками». О таком антиобщественнном поведении пенсионерки поспешили сообщить в полицию сразу трое человек.

Козельский районный суд в Калужской области отказался рассматривать административный протокол за дискредитацию Российской армии, составленный на военного врача, старшего лейтенанта медицинской службы ДНР Юрия Евича. Хирург Евич участвовал в боевых действиях в Донбассе в 2014-2015 годах, награжден медалью «За отвагу». Весной он проводил курсы по военной медицине для сотрудников Росгвардии в Южно-Сахалинске. После одной из лекций «должностное лицо УМВД РФ по городу Южно-Сахалинску посчитало, что в своем выступлении Евич провоцировал создание негативной оценки Вооруженных сил».

Правда, когда о ситуации с доносом стало известно, в защиту Евича высказались должностные лица ДНР, популярные военкоры, губернатор Калужской области, а полпред президента в Дальневосточном округе Юрий Трутнев выразил готовность в случае чего погасить за хирурга штраф — до 50 тысяч рублей. Дело против врача рассыпалось, не дойдя до суда.

Не все доносы и жалобы касаются СВО, и порой они вводят в ступор даже самых закаленных силовиков и чиновников. В городе Ессентуки полиция проверяла детский сад «Зоряночка» после обращения местного жителя, обеспокоенного тем, что раскрашенные в цвет радуги лавочки и ворота — пропаганда гомосексуализма. Местный участковый, как и положено, проработал жалобу, но после визита в учреждение встал на сторону заведующей детсадом, согласившись, что пропаганду извращений в лавочках, окрашенных в цвета природы, мог увидеть только «больной на всю голову человек».

Звездная охота

Если основная масса сигналов поступает в органы от «любителей», имена которых широко не афишируются, особняком стоят профессиональные борцы за чистоту морального облика граждан.

За последний месяц в правоохранительные органы поступило сразу несколько запросов, касающихся известных артистов. Генпрокуратуру попросили проверить певицу Аллу Пугачеву на предмет финансирования Вооруженных сил Украины. Подобные сигналы поступили по поводу дочери Пугачевой Кристины Орбакайте и внука Никиты Преснякова. Аналогичный сигнал о возможном оказании денежной помощи ВСУ поступил в Генпрокуратуру и в отношении певца Валерия Меладзе. Музыканта и продюсера Семена Слепакова и певицу Монеточку (оба внесены в реестр иноагентов), солистку группы «Ночные снайперы» Диану Арбенину полицейские проверяют по статье о дискредитации Российской армии. Публичные высказывания заслуженного артиста России Данилы Козловского о спецоперации на Украине также призывают проверить по статье о дискредитации.

Инициатор большинства разбирательств в отношении популярных актеров, блогеров и музыкантов — глава федерального проекта по безопасности и борьбе с коррупцией (ФПБК) Виталий Бородин. ФПБК был создан в 2017 году. Официального сайта организации обнаружить не удалось. В основном вся информация о деятельности общественного объединения поступает из Telegram-канала Виталия Бородина.

В интервью телерадиокомпании «Губерния» города Владимира в 2020 году Бородин объяснял, что структура ФПБК — достаточно разветвленная и охватывает всю страну. В 53 регионах, от Сахалина до Москвы, созданы отделения, которые на безвозмездной основе возглавили люди из числа депутатов Законодательных собраний и бывшие сотрудники силовых структур, «патриоты, выполняющие свой гражданский долг». Как отмечает активист, «главная задача команды ФПБК — показать врагов нашего времени гражданам», а также добиваться неотвратимости наказания: возбуждения уголовных дел и реальных посадок.

Рассказывая о себе, Бородин отмечает, что у него большой опыт работы в силовом блоке, военное училище за плечами и работа в экспертном совете Госдумы при комитете по безопасности и противодействию коррупции.

Виталия Бородина часто можно увидеть в роли гостя шоу-программ на главных телеканалах страны, но не всегда все там проходит гладко. Во время записи программы «Место встречи» в студии НТВ 12 апреля разгорелся конфликт между приглашенными гостями.

В числе прочих тем на ток-шоу обсуждалась гражданская позиция народной артистки Лии Ахеджаковой. Глава ФПБК попросил Генпрокуратуру проверить ее на госизмену. Политик Борис Надеждин упрекнул Бородина в том, что тот пишет доносы: «Пройдет еще немножко времени, и вам будет перед детьми своими стыдно. Бросайте вы этим заниматься».

Это замечание оскорбило Бородина. По его мнению, нельзя путать доносы и обращения. Как полагает Бородин, доносы — это анонимные послания, он же сигнализирует открыто и публично. Позже в своем Андрея Норкина, так как «он не может держать себя в руках, ругается матом» и оскорбляет чувства верующих.

«Считаю, что это для федерального ведущего такой серьезной программы унизительно, и он показал свой уровень всей стране», — пояснил Бородин. И добавил, что намерен добиться признания профнепригодности ведущего, чтобы привести его в чувство: «Иначе он от безнаказанности когда-нибудь в прямом эфире натворит глупостей».

Зеркальные меры

Если поначалу артисты тщательно старались игнорировать активность Бородина, то сейчас начали защищаться. Актер Данила Козловский заявил, что вместе с адвокатами подготовил заявление в правоохранительные органы с просьбой проверить действия активиста и его ФПБК. Как считает Козловский, его оппонент вовсе не борется с коррупцией.

Член Совета по правам человека (СПЧ) Ева Меркачева советует адвокатам Лии Ахеджаковой также не оставлять нападки на их клиентку без ответа. Как пояснила Меркачева, ей написал человек, который когда-то создал фейковый аккаунт под именем Ахеджаковой. Изначально это был «фан-аккаунт», где публиковались реальные интервью актрисы. Как написал создатель, позже права на страницу он передал «парню из Черкасской области Украины».

Судя по скриншоту переписки, этот человек вышел на связь, чтобы заявить, что уже не имеет отношения к странице, из-за которой началась травля артистки.

Школьные задачи

Еще одна волна, которая прокатилась по России, — это доносы на школьников и их учителей. В октябре директор московской школы в Некрасовке сообщила в правоохранительные органы о том, что ученица пятого класса поставила на телефон аватарку с сине-желтыми цветами, а также систематически пропускает уроки «Разговоры о важном». Семья ребенка поставлена на учет в комиссию по делам несовершеннолетних.

В городе Ефремове Тульской области на уроке ИЗО ученица шестого класса Маша Москалева нарисовала рисунок с флагами Украины, России и летящими ракетами. Учитель рассказала об этом директору школы, а директор вызвала полицию. Все это запустило цепочку событий, в результате которых Маша несколько месяцев провела в приюте.

Независимый профсоюз работников образования «Учитель» по следам тульской истории выпустил заявление, в котором призвал педагогов всегда действовать в интересах ребенка, относиться с уважением к их высказываниям, «независимо от того, согласны ли мы с ними». Иначе, как считают в профсоюзе, ни о каком воспитании не может быть и речи.

Оргсекретарь профсоюза Ольга Мирясова в разговоре с «Лентой.ру» призналась, что слово «доносы» в отношении школ ей не очень нравится. В большинстве случаев у педагогов нет целей, которые по умолчанию заложены в это понятие, — кого-то посадить, доставить глобальные неприятности.

Будет ли доносом сообщение, что такой-то ученик рассказывает одноклассникам о том, что намеревается устроить шутинг или планирует еще какие-то опасные действия?

«На школу возлагают очень большую ответственность, — объясняет Ольга Мирясова. — Когда происходят инциденты совершенно разного плана — дети подрались, кто-то кого-то сильно избил, суицид произошел, — часто пытаются привлечь и школу. Но представьте учителя, у которого 30 детей в классе, оклад на стандартную ставку — 12 тысяч рублей, поэтому он вынужден работать за двоих, чтобы заработать хоть какие-то деньги. Предметная нагрузка постоянно увеличивается. Но если что-то происходит с ребенком, сразу возникают вопросы к классному руководителю: куда вы смотрели и так далее».

Получается, продолжает она, что на школу и на конкретного классного руководителя возлагают какие-то совершенно нереалистичные, не соответствующие их возможностям обязанности. И после трагических инцидентов учителя часто оказываются на улице. «Когда они попадают в поле каких-то публичных скандалов, опять же директор всегда может сказать: учителя уволили, проблема решена. И очень часто никто в предыстории разбираться не хочет», — говорит она.

Как считают в профсоюзе, педагоги сегодня оказались в тупике. С одной стороны, государство обязывает их проводить определенную политику и довольно сильно по этому поводу давит, а с другой — ресурсов для этого не дают.

Культура доноса

По мнению социального психолога Алексея Рощина, феномен доносительства вытекает из менталитета россиян, который складывался «в последние 150, а может, и 500 лет». Между выбором сказать человеку в глаза, что испытываешь к нему личную неприязнь, не согласен с его поступками, и написать донос — люди часто выбирают последнее, так как не желают вступать в прямой открытый конфликт.

«Потому что обвинишь — а что дальше будет? — объясняет Рощин. — То есть донос — это способ свести счеты, но при этом не испортить отношения. Я с человеком вась-вась, жму ему руку, мы обнимаемся, травим анекдоты. А потом я пишу донос (и, возможно, он тоже). Его забирают, сажают в тюрьму. Но при этом мы по-прежнему можем жать друг другу руки, потому что он не узнает, что это был именно я. То есть я удовлетворил свою жажду справедливости и мести, а с другой стороны — в конфликт не вступил. Когда надо было освободить место на работе, выбить жилплощадь, убрать конкурента — донос был отличным способом. Написал — и все решилось само собой. То есть как бы я формально чист, так как всю работу за меня делают специально обученные люди. Этой чертой характера очень пользуется государство, когда оно на это настроено. Отсюда и вал доносов».

Исходя из этой особенности русского характера в обществе еще с царских времен формировалась культура стигматизации доносчиков. Стукачей откровенно не любят до сих пор, уверен Рощин, и с детского сада всем известно, что ябедничать и доносить нехорошо.

По его словам, с одной стороны, доносы служат властям индикатором настроений в обществе. Потому что в условиях, когда независимые гражданские институты — пресса, соцопросы — практически не функционируют, других возможностей узнать, что на самом деле происходит, нет. С другой стороны, стимулируя доносы, есть риск в них погрязнуть.

Психолог полагает, что мотивы сегодняшней волны доносительства кроются не в корысти, не в желании извлечь какую-то выгоду, а в накопившейся внутренней агрессии, которую видно и по тому, с каким интересом граждане обсуждают новости о СВО — какие снаряды куда летят, сколько они поражают людей, какая у них мощность.

«Запасы агрессии в обществе поистине неисчерпаемы, — поясняет Рощин. — Человек вынужден со все возрастающей скоростью крутиться, пахать на двух работах только для того, чтобы хотя бы сохранить все на прежнем уровне, без особой надежды на какое-то продвижение. Но при этом многие понимают, что ничего не получается. Жизнь не приносит удовлетворения, да еще домашние пилят, что ты какой-то не такой. Ведь есть примеры, что кто-то купил себе квартиру, машину, получил повышение, а у тебя ничего этого не происходит, только хуже становится».

Когда апатия и злоба накапливаются, хочется найти виноватых во всем этом, объясняет Рощин. А другой безопасной возможности проявить свои гражданские чувства, кроме доносов и жалоб, практически нет.

«Я не удивлюсь, если в ряде случаев люди доносят или всячески пытаются задеть граждан, к которым у них нет личных претензий, — заключает Рощин. — Но это уже по типажам идет. Вот тот тип в очках или без очков, со слишком интеллигентной мордой или, наоборот, гопник — из-за таких все плохо. Конкретным виновникам не знаю, как отомстить, или не могу, а вот этого приложу так, чтоб мало не показалось. Это во многом ненаправленная агрессия на кого-то конкретного. Просто жалобщик глобально недоволен происходящим, у него все идет не так. Но кто-то ведь в этом виноват, не он же сам! И государство тоже виноватым назначить нельзя — люди понимают, что это чревато».

***

Между читателями канала социального антрополога Архиповой разгорелась бурная дискуссия: реальный человек доносчица К. или это троллинг? Слишком уж книжным вырисовывается образ россиянки, объясняющей ученому, почему она пачками отсылает заявления в различные надзорные инстанции. Особенно когда в одном из ответов К. признается, что является потомственной доносчицей — якобы ее дед был сексотом НКВД и тоже профессионально строчил жалобы.

«Моя позиция как антрополога — неважно, реальный ли человек К. или это какой-то отряд под предводительством майора ФСБ, — прокомментировала Александра Архипова, Александра Плющева (признан иноагентом). — Важно то, что действие, которое она или они делают, выполняется. Эти доносы пишутся частотно, под копирку, на следующий день после выступления. Они попадают к директору института. Директор вызывает Петю Иванова и спрашивает: "Ты вчера на «Дожде» (признан иноагентом) выступал? Не надо больше. Ты же понимаешь, Петя, какая сейчас ситуация". И Петя больше не выступает. Довольно эффективно складывается спираль молчания. Возникает мягкая сила страха, и она работает».