Янси (Анастасия Туровская). Что скажешь, Заратустра?

Янси (Анастасия Туровская). Пишу городскую, философскую, любовную лирику, мрачные сказки и сюрреалистичные истории. Моему творчеству близка модернистская техника "потока сознания", символизм, сюрреализм, фольклорные и мифологические мотивы. Печатаюсь в поэтических сборниках, журналах, в рязанских изданиях. Например, в международном литературно-художественном журнале "Склянка Часу*Zeitglas" (номер 98'2021), в журнале "БОЛТ" (16й выпуск), в "умном" глянце "GENERATION", в рязанском журнале ЛИФФТ, сборнике "Наизнанку", в сборниках от ИД Перископ, таких, как "Литературные фестивали", "Антология русской литературы 21 века", "Мастера прозы и поэзии-2022" и др. Лауреат и лонг-листер многих литературных конкурсов и фестивалей. Весной 2018 года в Санкт-Петербурге вышла книга "рОковые сказки" совместно с поэтом Марией Эспуар. В октябре 2019 года в Рязани вышла моя книга "Разнотравье городов". Часто выступаю в Рязани и Санкт-Петербурге. В Рязани организую поэтические вечера, Свободные микрофоны, поэтические и музыкальные конкурсы. Веду поэтическую программу #Врифму на рязанском телеканале КТВР. Состою в творческом объединении Клуб романтиков (Dark Romantic Club), возглавляю Рязанское отделение Клуба. Куратор Фестиваля "ВсемПоэзии-2023" в Рязани. *** Не будет смерти – будет только дым Костров осенних, травных сухостоев. Да, только вёрткий новогодний серпантин, Пасхальный перезвон – послушай, снеговой ватин Растаял, и куда не кинь, вокруг цветет простое: Огни в домах, апрельский месяц, синий лён, Озёрная вода, хлеба, "макушка лета". Ты спишь в стогу, полдневный зноем уморён, И осыпает золотом дождливый клён – В бутылочное стёклышко, в зеленовато бледный Грядущий вечер, в ящичек-вертеп Смотри, звезда взошла и всё преобразила - Волхвы идут, идут снегами, степь да степь, Открытый космос, дар невыносимый Неси и ты, и помни – только дым… Всё сказано – на третий день воскреснет! Но буквы чОрны: мать в слезах склоняется над ним - На белом, снежном: "Не рыдай мене..." – и далее по тексту. *** Если что украдено Спрячь под сердцем в ладанку. Поцелуй женатого – Шутка – ноги ватные… Вот твоя расплата, не Умножай – молчи! Из огня да в полымя, Ему оставь покой. Ночь была проклятая, Ночь была поддатая: Он забудет тотчас же, Ты запомнишь – Отче наш! Навсегда, как "Отче наш" – Грех-то, рай какой! Звёздные да острые Пронзившие лучи… *** позакрывала все гештальты теперь я точно мухожук терпимо что ты вон стишата как подорожник приложу ах если бы другой мужчина но ты из "башни" ни ногой во мне причина да кручина я не случилась не со мной ты воспаришь смешно упала разбила сон и аппетит от абьюзивного Адама так убегала в ночь Лилит почти косплей древнейшей байки не провожай ну может чуть твержу себе как попугайка перетопчусьперетопчусь "…и немедленно выпил" Венедикт Ерофеев, Москва-Петушки *** Здравствуй, смирение — выбор без выбора, звонче песня глухая, безгласная! Осень расплакалась — мир повылинял, разум проигрывал — отмокало цветастое. Красный мундир, желтый кафтанишко блекнут, понурили жухлые венчики астрочки — выбелены морозным Vanish'ем — время разбрасывать камни и семечки. Заржаветь до весны в сухостоях полей... У путей железнодорожных призадумался Веничка — взял бы да и немедленно выпил. Так пей! Тоска-то великая, стирка осенняя. Времечко! Вертолётики сбиты кленовые, жижа да студень. Голосит вороньё, заглушая ангелов. Говорят, перемелется — мука́ будет... Посмеёшься, плечиком дёрнешь — мало ли. Только где эта чёртова мельница? — Не муку́ она мелет, а му́ку адову! Соглашайся, Веничка, полно кобенится. Всё истлеет под снегом! — Бабушка надвое… Осень отстирывает мечты, что есть сил летнюю пачкотню желтит, выхолащивает. В ноябре не останется ярких холстин. А зима довершит — дурь из башки, глаза из орбит — допивай, милый Веня! — до дна, коли начато… *** Стояли пустотелые дома — Без окон без дверей, в растяжках трещин. Январь бесснежно спал под слоем сажи. Я повернула — строить и ломать, Сгорать и воскресать острей и хлеще, И выть зверьем в лесах многоэтажек. На поле боя мёртвый светофор, А под ногами — чьё-то счастье, битая посуда. Скорей в метро, клубок кротовых нор, Воображать, как будто поезд — перегуды… И маяться — назад, всё в тот же Сайлент Хилл, Последняя в бетоне и граффити. Лишь неба жуткий голубой акрил Да манекен с улыбкой Нефертити В витрине на углу — вот вся любовь, Все ваши деньги, буквы, гильотины. Что скажешь, Заратустра? Молись, злословь — Хоть стёкла бей, хоть ешь стекло — едино. И зря терзает SOS космическую пустынь…