Продюсер Юрий Бардаш — об искусстве и фильме «Звук моего региона»

Основатель и бывший продюсер проектов Quest Pistols, «Грибы» и «Нервы» Юрий Бардаш, в прошлом году перебравшийся с Украины в Россию, в мае 2023-го представил снятый при поддержке Президентского фонда культурных инициатив документальный фильм «Звук моего региона» про артистов из Донбасса и подвёл итоги одноимённого конкурса. В интервью RT Бардаш раскрыл подробности обоих проектов, поделился своим видением развития культурной сферы страны и высказал мнение о современных технологиях, использующихся в искусстве.

— Как у вас возникла идея снять фильм «Звук моего региона» про артистов из Донбасса, почему вы посчитали важным рассказать о них?

— Бытует мнение, что в Донбассе какие-то орки и быдло. И так думают как на Украине, так и... да, в принципе, везде. Я с этим абсолютно не согласен. Я родом из этого региона, знаю людей. В это тяжёлое, острое время пора поддержать всех художников, музыкантов, которые там находятся и у которых нет никаких проблесков надежды на то, что творчество заживёт. Кто, как не я, человек, занимающийся культурой, должен это сделать?

— Что вам больше всего запомнилось при работе над проектом?

— Лица людей, с которыми я разговаривал. У них нет страха в глазах, нет эмоций, которые, например, испытываю я. Я как ошпаренный бегаю и голошу везде, что вот Донбасс, Донбасс... Люди, живущие там... У них нет ни страха, ни ненависти. Они говорят: «Мы хотим, чтобы везде был мир». Я говорю: «А как же то, что украинцы восемь лет вас не замечали, вы даже на них не злитесь?» Вот это меня больше всего поразило. Помимо, конечно, того, что у них воды нет.

— Охотно ли люди соглашались на участие в фильме и в проекте, учитывая ситуацию, в которой им приходится жить?

— Демки же прислали, и я их отслушал, выбрал, связался. Конечно, многие находятся в страхе за свои семьи. Кого-то показывать можно, кого-то нельзя. Я там, например, одну демку нашёл, она меня просто порвала. Но я не смог выйти на авторов, они отказались выходить на связь по соображениям безопасности. Но в целом общаются.

— В рамках одноимённого конкурса вам прислали 2 тыс. демозаписей. Сколько времени у вас ушло на обработку такого количества запросов?

— Это тяжёлая интеллектуальная работа: сидишь, слушаешь, мозги закипают. И ты всё время имеешь дело с чем-то личным от каждого человека. Это тяжело. Час-два посидел — надо отдыхать. В день по три часа, думаю, за недельку отслушал.

— Какие жанры были в большей степени представлены?

— Хип-хоп или, скорее, рэп. Очень много читки, и читают по делу, о наболевшем — по сравнению, например, с тем, как у меня был аналогичный конкурс, когда я жил в Киеве. Мне прислали 10 тыс. демок, но из них процент осмысленного материала был ничтожный. А тут из 2 тыс. демок огромный процент правильного, качественного, с мыслью.

— Как вы считаете, насколько в нынешней ситуации могущественны музыка и творчество в целом? Может ли она помочь и будет ли уместна в любой ситуации? Или всё-таки есть какая-то грань, которую переходить не стоит?

— Творчество уместно в жизни человека в любой ситуации. Это единственное, что даёт ему возможность выжить. Зайдите ко мне на канал, где я выложил этот фильм, посмотрите комментарии. Там даже ненавистных ботов нет, потому что невозможно (высказываться. — RT) против документального фильма, где показано, как в аду цветут цветы. Это творчество, оно всегда будет, и это то, что спасало меня. Знаете, у меня в жизни ничего нет, кроме творчества и родины. Без творчества человек становится роботом, который просто выполняет какие-то функции, а творчество вдохновляет его на жизнь.

— Победительницей конкурса вы выбрали Алину Калайтан. Чем она так зацепила, чем оказалась лучше, ярче, интереснее, чем остальные? И как вы планируете дальше с ней сотрудничать?

— В чём моя сила — я хорошо чувствую всё, что касается творчества: где фейк, где не фейк, где надуманно, притянуто, а где природное волеизъявление человеческой божьей искры. Так вот, она такая тонкая, проникновенный голос, а самое главное — смысл песни. Она поёт о том, что не нужно бояться, нас миллионы. Если ты упала — встань, мы дадим тебе руку, нас много.

Ещё Дима из Донецка — очень сильный парень. Но он уже когда-то стрельнул с одним треком, и я подумал, будет нечестно, если я его поставлю на первое место. А вот у девочки никогда ничего не было, поэтому я решил ей отдать первое место. Вы же понимаете, все эти места — они условны. Да, наша задача — проявить и показать, что это существует. А дальше я буду прикладывать все усилия, чтобы их творчеству был дан ход. Это мой вклад в СВО, если хотите.

— Ваши политические взгляды стали поводом для переезда в Россию. Чем вы здесь занимаетесь?

—Я занимаюсь осмыслением и донесением до всех людей тех смыслов, что русский человек — это великий творческий человек. Что не нужно смотреть в стороны, у нас всё есть внутри. Я поднимаю культуру — вот чем я занимаюсь, ежедневно. Я прослушиваю миллион записей. Конкурс закончился, а движение продолжается.

— После начала СВО много известных артистов покинули Россию, осудили политику. Среди них оказались и те, кого называют едва ли не главной «мафией» шоу-бизнеса. Как вы считаете, отразится ли это на нашей эстраде?

— Конечно, вздохнут люди. История этой, извините, по-другому я не могу сказать, главной жабы, которая отъехала, а недавно Юдашкина провожать приезжала, — это, конечно, определённое узурпаторство культуры. Сейчас у нас есть историческая возможность, когда расчищается поле. Мы должны начать производить (новые проекты. — RT).

Всё это должно быть светлой энергией. Не лунный культ, а солнечный, извините за эзотерику. Мы сколько времени смотрим телевизор и закрываем глаза. Вот, пожалуйста, беритесь за работу, творцы. Самое время не критиковать, не унывать, не тыкать пальцем, а предложить своё.

— Вы в одном из интервью говорили, что России в принципе нужен комплексный подход к организации культуры в обществе, в частности для детей. Как вы считаете, какие нужны меры для решения этого вопроса?

— Мы должны прекратить вытягивать деньги из родителей учащихся детей. Всё, что у нас создавалось по всяким музыкальным группам, — это ради того, чтобы вытащить из родителей деньги. Мы должны полностью поменять эту систему. Если человек талантливый — мы к нему приедем, заберём, дадим ему образование, всё сделаем. В музыкальных коллективах должны быть дети не из-за того, что за них заплатили, а потому что они одарённые.

И компетентные люди на всех руководящих постах должны этим жить. Есть те, кто живёт своей работой, своим делом. Нужно выявлять их и поднимать по социальному лифту.

— Вы также отмечали, что патриотический музыкальный контент, несмотря на солидные просмотры на YouTube, не попадает на радио, на государственные каналы, и предлагали государству этот сегмент контролировать. Но на принятие законодательных актов, регулирующих сферу культуры, может уйти время. Как вы считаете, что можно сделать прямо сейчас, пока этих норм ещё нет?

— Есть частная военная компания, должна быть и частная творческая. Она должна полностью субсидироваться государством, но уйти от всех этих законодательных баз и сосредоточиться на творчестве. Нужно своё радио, если на других не готовы поддерживать.

Наши же люди, отравленные, полностью пропитанные этим, сейчас становятся против нас, уезжают из страны, и это великая трагедия. Они не понимают, что происходит, для них высшей нравственностью считается сказать: «Я против насилия, я против убийства». Но этот инфантилизм — он же до одури детский и бестолковый.

У меня есть идея создать народный культурный фронт, целое движение. Сейчас я думаю об этом. Люди со всей страны должны в нём соединиться.

— Как вы считаете, молодым артистам сейчас нужны лейблы?

— Всегда нужна команда. Лейбл это будет или кто-то другой — неважно, артисту нужен стоящий рядом директор, он же менеджер, агент, продюсер. Как угодно называйте, но этот тандем работает всегда. Артисты, которые всё делают сами, тоже существуют, но я всегда буду за команду.

Мне нравятся люди не от мира сего. Например, за Паганини ходил его слуга и носил сундук с золотом, потому что музыкант его всё время терял. Вот такие мне нравятся художники — которые думают о творчестве в первую очередь. За правильного художника всегда найдётся кому встать, поболеть и заступиться.

— В продолжение темы лейблов — сейчас многие звукозаписывающие компании не ищут новые таланты. Они предпочитают брать готовых ребят с солидной аудиторией в соцсетях...

— Именно так. Они предпочитают взять трек, пойдёт, не пойдёт — посмотрим. Если не пойдёт — тебе даже не позвонят. Вы понимаете, как это художника обижает? Когда я работаю с артистами, не беру ни песню, ни две. Если я вижу, что это потенциал, я говорю: «Ты готов заходить вдолгую?» Суть в том, что человека надо «поливать», дерево не вырастает за один день, а из одной песни не получится «большой сад». Это огромная работа, но, конечно, нужно, чтобы всё совпало. Потому что и артисты могут сходить с ума, и продюсеры, бывает, паразитируют. Вообще, я это вижу в Москве: они в поисках халявного успеха. То есть увидел какой-то талантик — быстро тут же его прикрутил, и всё. Я почему за государственный лейбл — он должен быть примером.

— Это прекрасная инициатива, но мы же понимаем, что в конечном счёте всё упирается в человеческий фактор.

— Да.

— И может превратиться в то, что было в 1990-е, когда продюсерам просто заносили деньги за совершенно никаких артистов, но из них делали звёзд, которые из каждого утюга звучали. Даже была фраза «При наличии денег раскрутить можно кого угодно».

— Я бы в жизни не позволил себе сказать подобное. Такая позиция раскачивает невежественную культуру. Есть люди, которые хотят (на эстраду. — RT). У них нет большого таланта, но есть деньги, и Бог им судья. Но в государственном лейбле такого не может быть, он должен работать только с одарёнными талантами. И там нужен лютый отбор, как в Советском Союзе. И какие тогда фильмы выпускались! Это всё было государственной машиной. Меньшов приходил — ему фильм резали: «А вот здесь бутылка водки стоит, этого кадра быть не должно». Всё. Он волосы себе выдирает, но идёт и режет. Вот это — качественная человеческая пропаганда, когда нас обучают чему-то светлому. Я понимаю, что у нас такого органа нет, всё, что я говорю, это из области фантастики, Ивана Ефремова и книги «Час Быка». Но мы должны начать двигаться в этом направлении, разрабатывать какие-то комплексные меры. Если мы хотим развития наших народов, нашей цивилизации, то нужно сделать мощный упор на культуру.

— Даже если рассматривать советские ВИА, насколько мощная там была подготовка у артистов...

— Конечно. Вот, Гогунский — многие над ним смеются (я говорю про рынок), но это единственный человек, я бы сказал, динозавр, который захватил старую школу. Он не выскочка, имеет образование. Это и в дикции, и в игре, и в пении — он умеет делать всё. Таким был наш, советский артист всегда. Мы знаем плеяду этих артистов, любим их всех, пересматриваем с ними фильмы. А сейчас что современные артисты могут, кроме одинакового амплуа в каждом своём новом фильме? Я хочу наслаждаться качеством, видеть на экране многогранность человека.

— Сейчас многие артисты делают ставку не столько на пение и музыкальную составляющую, сколько на эпатаж. И это отклик у аудитории находит...

— Это один из приёмов, естественно.

— А как вы считаете, появится ли со временем баланс внешности и музыки? Или большой шоу-бизнес так и будет уходить в сторону фрик-шоу?

— Это как спросить: «Как вы считаете, русские победят?» Мы обязаны к этому балансу прийти, запустить в общество, в медийное пространство неприлизанных человечков. Когда появился «ЧБД», мне там понравился один персонаж — Щербаков. Я думал: «Вау, простой пацан, как рубит». Сейчас я езжу по Москве, смотрю, что они сделали. Он превратился просто в сладенького...

Всё закончилось. Телевизор у нас сейчас — это как котика купить и кастрировать. Котик всё такой же, только чуть-чуть грустный. Поэтому я не могу попасть на телевидение — ни на Украине, ни здесь. Я прихожу на каналы, они смотрят и не знают, куда меня применить. Они видят, что не смогут со мной справиться, потому что я буду оставаться собой. Я не буду заходить в формат: он меня уничтожит.

— Сейчас в нашу жизнь активно входят нейросети. Они сочиняют песни, музыку, пишут сценарии, создают художественные картины. Как вы считаете, смогут ли они когда-то составить конкуренцию творческим людям, и музыкантам в частности? Или в творчестве есть стороны, которые никогда не будут доступны искусственному интеллекту?

— Этого не произойдёт никогда. Они могут как угодно имитировать, и люди, у которых внутренний компас забит, сломан, будут вестись на это, но искусство невозможно подделать.

Есть вуз в Лондоне, там обучают всю культурную тусовку. Они учатся рисовать 50 оттенков запаха асфальта. У меня там девушка занималась, и я наблюдал, как они учат искусственному искусству. Нейросети... нас роботами делают уже давным-давно. Все эти нейрофотографии — тошнит от них. Вау, какие цвета! Но они мёртвые. Может быть, они придут к воссозданию на 100%, но никогда не смогут подделать божью искру.