На Каннском фестивале прошла премьера новой картины живого классика кино Мартина Скорсезе «Убийцы цветочной луны».
Этот эпический трехчасовой гангстерский вестерн по реальным событиям рассказывает о серии жестоких убийств коренного населения Северной Америки, организованных в 1920-х по заказу нефтяных корпораций, а главные роли в нем сыграли Лили Глэдстоун, Леонардо Ди Каприо и Роберт Де Ниро.
«Лента.ру» собрала высказывания зарубежных критиков, уже провозгласивших «Убийц» лучшим пока фильмом года.
«Тонкая моральная грань, по которой Ди Каприо убедительно ходит целых три часа»
В Фэрфаксе, Оклахома, трагедия пустила метастазы — здесь годами умирают мужчины и женщины, принадлежащие к коренному племени осейджей. Кроме расы, жертв объединяет кое-что еще — все они были в браке с белыми, которые теперь унаследуют их права на найденную осейджами на этой земле нефть. Эрнест Буркхардт (Леонардо Ди Каприо) возвращается в Фэрфакс после Первой мировой войны. Его встречают как героя, хотя на фронте Эрнест вообще-то был лишь поваром. Теперь же собирается стать таксистом — обещал пристроить влиятельный дядя Уильям Хэйл (Роберт Де Ниро). Хотя Хэйл изображает из себя большого друга осейджей, на деле он — расчетливый манипулятор, готовый на все, чтобы сделать себя еще богаче. Он подталкивает простофилю Эрнеста к тому, чтобы остепениться и создать семью со свободной и обеспеченной Молли (Лили Глэдстоун). Любит ли Эрнест Молли по-настоящему или он просто идиот (а то и негодяй) — тонкая моральная грань, по которой Ди Каприо ходит следующие три часа экранного времени.
© Кадр из фильма Стоит сказать, что у Молли диабет (приговор в начале ХХ века), и она одна из многих осейджей, страдающих от болезней, которые принесла их интеграция в белое общество. Мы видим других коренных американцев глушащими депрессию алкоголем, унынием или насилием, часто спровоцированным расистскими выходками белых. Мало кто из осейджей доживает до пятидесяти, и этот медленный институциональный геноцид — осуществляемый руками врачей, шерифов и патологоанатомов — остается без внимания властей. Хэйл ускоряет упадок осейджей, когда обращает свой взор на богатство Молли и ее родных. На протяжении следующего часа Фэрфакс ждет серия кровавых убийств, к которой Хэйл и Эрнест будут иметь самое прямое отношение, демонстрируя, каким порой бывает подлинное зло.
«Это в первую очередь история одного брака»
Будет заманчиво сказать, что «Убийцы цветочной луны» — попытка Скорсезе снять вестерн, и по некоторым впечатляющим пейзажам, особенно в начале фильма, легко почувствовать, как режиссер заворожен бескрайними просторами и беззаконным неистовством этого мира. В то же время сюжет очевидным образом вполне подходит для еще одного гангстерского эпоса в карьере режиссера, ими прославившегося. Но перенося на большой экран нонфикшн-бестселлер Дэвида Гранна, выходивший в печать с подзаголовком «Убийства осейджей и рассвет ФБР», Скорсезе и его сценарист Эрик Рот сместили фокус истории и углубились чуть дальше в прошлое — чтобы показать зарождение отношений между Молли Браун, девушкой из большой и богатой семьи осейджей, и Эрнестом Буркхардтом, ветераном Первой мировой, приехавшим в город работать на своего дядю, местного крестного отца Уильяма Хэйла.
При всем своем экстравагантном хронометраже (3 часа и 26 минут!), уроках большой истории и контексте Дикого Запада, с появлением современных сил правопорядка постепенно уходящего в прошлое, «Убийцы цветочной луны» оказываются, по сути, в первую очередь такой элементарной и такой сложной в исполнении вещью, как история одного брака.
Конечно же, это история трагическая и болезненная.
«Фаворит гонки за звание лучшего фильма года»
Ди Каприо мастерски играет с двусмысленностью своего персонажа, ухитряясь передать и коварство Эрнеста, и его горемычность. Де Ниро не менее эффектен в роли махинатора, который не видит никаких противоречий между своим уважением к осейджам и их традициям — и желанием их уничтожить. Но их обоих затмевает Лили Глэдстоун. Сама принадлежащая к коренному населению Америки актриса (известная ролью в «Некоторых женщинах» Келли Райхардт) — настоящее откровение: она придает Молли мощное благородное спокойствие, светлость, а затем и ярко выраженную муку. Даже когда она молчит, ее взгляд и почти незаметное движение бровей говорят больше многих слов. Когда же она заговаривает, все остальное и все вокруг уходят на второй план.
© Кадр из фильмаВ 2024-м Лили Глэдстоун почти гарантированно ждет номинация на «Оскар». А то и вовсе победа.
И это вряд ли будет единственная статуэтка «Убийц цветочной луны». Они уже выглядят фаворитом гонки за звание лучшего фильма года — и должны также быть награждены за завораживающую операторскую работу, роскошные декорации и дотошные в плане исторического соответствия костюмы. Все это помогает создать мир, выглядящий многослойным, настоящим. Мир, в котором хочется провести время.
«История, какие Скорсезе по-прежнему рассказывает лучше всех»
Это сложный замысел даже для такого одаренного и размашистого режиссера как Скорсезе.
Его талант рассказывать абсолютно любые истории здесь противоречит его собственному признанию, что история осейджей принадлежит не ему. Поэтому — к лучшему или к худшему — Скорсезе превращает «Убийц цветочной луны» в такую историю, какие он по-прежнему рассказывает лучше всех: об алчности, продажности и истерзанной душе страны, которая родилась из веры, что она принадлежит всем, кто достаточно дерзок, чтобы заявить на нее права.
«Врожденная жестокость целой страны»
То, что происходит в Фэрфаксе, это геноцид в миниатюре, через историю которого Скорсезе высказывается обо всем контексте переселения и истребления коренных американцев. В отличие от некоторых других его гангстерских картин, «Убийцы цветочной луны» никогда не кружат зрителю голову насилием. В некоторых сценах есть кинетическая энергия, но чаще всего этот фильм ощущается таким же серьезным и вдумчивым, каким было «Молчание», тихий эпос Скорсезе о крайностях веры.
И тем не менее к своему финалу «Убийцы цветочной луны» успевают громко высказаться о бесконечном ужасе колониализма, его жутком и катастрофическом влиянии.
© Кадр из фильма[...] Скорсезе держит зрителя на некотором отдалении — мы не получаем глубоких психологических портретов ни Эрнеста, ни Уильяма. Но, возможно, в этом и смысл. Обыденный характер убийств, аморальная легкость, с которой они совершались, не могут быть адекватно показаны с помощью психологизации злодеев. Речь здесь все-таки идет не об Эрнесте Буркхардте или Уильяме Хэйле, а о типично американском паттерне, врожденной жестокости целой страны.