Величественная Каста Дива и люди в сером
Александр Титель, художественный руководитель оперы Музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, на встрече с представителями СМИ подчеркнул, что в новой работе ставка была сделана на Хиблу Герзмаву. Оперный стиль бельканто, помноженный на драматическую составляющую роли, требовал этой исполнительницы с её высоким мастерством. Режиссер Адольф Шапиро счел за счастье вновь работать с оперной звездой, для которой поставил в 2009 году "Лючию ди Ламмермур" Г. Доницетти в ее родном театре. Опера Беллини "Норма" впервые за столетнюю историю МАМТа предстала на его сцене, демонстрируя профессиональную компетентность всей оперной труппы. Истинная трагедия противоречивых страстей, глубинное противостояние любви и долга, "ветхость" мифического сюжета из жизни друидов I века до н.э. требовали разгадать тайны Беллини и его либреттиста Феличе Романи всей командой создателей новой постановки. По словам Адольфа Шапиро, работалось весело, интересно, мучительно: "Очень не хотелось бы повторяться. Вообще, искать что-то новое – помогает не стареть. Это одна из главных задач для режиссера" . В представленной версии оперы режиссер свел к условности понятия места и времени. Сценограф Мария Трегубова все выкрасила в серый цвет. Монохромия серого главенствует в декорациях, костюмах, антураже. Лес, как символ племени друидов, художник оставила в первой картине, где парят в пространстве над сценой прекрасные олени. Ветвь омелы – знак власти верховной жрицы Нормы – тоже присутствовала в священном обряде. Каждую из пяти картин художник оформила, не повторяя сценографическую картинку, но оставаясь верна серой палитре. Придумщики действа использовали новомодный прием back stage (смены декораций на виду у публики). Рабочие сцены устанавливали подробно детализированную декорацию вымышленного городка с автомобилями на дороге во второй картине I действия. Женский и мужской хор были одеты в серый мышиный цвет – у всех пальто, шляпы, брюки у мужчин, длинные юбки у женщин эпохи 30-х годов прошлого века. Часть мужского хора изображала воинов в сером камуфляже. Адальджиза, молодая жрица, принадлежала толпе-хору. Ее костюм был идентичным массовке. Избранность главной героини олицетворяли свободного покроя одеяния Нормы, которые ставили индивидуальные акценты на сером фоне, то красным, то белым. Поллион (Владимир Дмитрук) и его друг Флавий (Валерий Микицкий), два римлянина, разительно отличались от всех черными кожаными куртками и штанами. Хибла Герзмава перед началом премьеры призналась в своем волнении. Перед ней стояли трудные задачи – прежде всего выразительностью вокала передать все градации переживаемых Нормой чувств, чтобы голос звучал. Драматическая игра также требовала полной личностной и исполнительской отдачи. Пресс-подход. Хибла Герзмава. На родную сцену певица вышла во всеоружии своего мастерства. Ее вокал, внешний облик, благородная стать и убедительность каждой детали сотворили величественный образ сильной героини. Аккуратно и просто прозвучала у Хиблы знаменитая каватина "Каста дива", экономно спрятав чувства. Певица приберегла будущий нерв, на всякий случай не распыляя эмоции заранее. Полина Шароварова, ее младшая коллега, приятно порадовала своей новой работой, впервые такой развернутой партией в стенах Театра Станиславского и Немировича-Данченко, где она стажируется. Певица не уронила высокую планку Хиблы Герзмавы. Дуэты Адальджизы и Нормы звучали прекрасно. Совместные каденции были на одной волне. Интонационно верно и ансамблево точно партнерши соблюдали интервалику, агогические rubato. В немалой степени это происходило благодаря предельному вниманию Полины к ведущему голосу Хиблы. Даже сценическая неопытность Полины в данном случае играла ей на руку. Образ молодой героини сливался с обликом самой исполнительницы. Голос певицы источал мягкость и обволакивающую маслянистость, не допуская огрехи. Пресс-подход. Полина Шароварова. Мощный тенор Владимира Дмитрука (Поллион) пробивал оркестр и звучал напористо, на сильной динамике. Завидная природа вокала у певца вибрировала и искрила на верхних нотах. Свои сольные фрагменты Поллион частично исполнял не на авансцене, а слегка в глубине сцены, будто для естественного баланса с другими участниками и оркестром, голос в любом случае летел в зал. Лишь в финальной сцене с Нормой Поллион сбавил силу голоса. Кристиан Кнапп, дирижер-постановщик, провел спектакль мастерски. Во главе угла он поставил предельную чуткость оркестрового аккомпанемента к солистам. Маэстро очень тонко улавливал агогические изменения, темповые колебания фраз, неизменно следуя за вокалистами. При этом умело возвращал всех в необходимый темп. Он ни разу не позволил оркестру заглушить певцов, "наступить" на вокал. Очень осторожно крещендировал в оркестре, контролируя уровень вокальной динамики, и лишь дважды прорвал звуковую плотину всей оркестровой мощи в кульминациях в конце первого и второго действий. Вселенский масштаб происходящего и эффект стерео звучания в финале оперы были подчеркнуты расстановкой хора на зрительском балконе и в двух боковых ложах. Норма, Поллион и отец героини Оровезо (Феликс Кудрявцев) были выхвачены лучами света на авансцене на фоне лаконичной декорации-стены. Работа художника по свету Ивана Виноградова была интересной акцентировкой мизансцен на всем протяжении оперы. Наконец, после признания Нормой своего страшного греха, Поллион, потрясенный ее самопожертвованием, решил вместе с ней взойти на костер. За столбами-опорами стены появилось пламя. Норма с Поллионом медленно были подняты наверх и скрыты из виду. Прием был не нов, но весьма уместен. Поклон . В целом впечатление от спектакля осталось эмоционально сильным. Современный антураж постановки и серо-белесая сценография не отвлекали от музыкальной партитуры. Пленительный мелодизм бельканто Беллини царил в зале. Качественность исполнительской составляющей спектакля дорогого стоила в столь вокально сложной и масштабной партитуре.
