«Я никогда не гнался за деньгами». Пенкин — о врагах и лучших певцах России

07 июля 2023, 17:20

Российский певец Сергей Пенкин в эксклюзивном интервью NEWS.ru рассказал, почему его мало в теле- и радиоэфирах, зачем ему нужен собственный театр, что думает о выступлениях SHAMAN и Ольги Бузовой. Также Пенкин назвал имена лучших артистов на отечественной эстраде и объяснил, почему не считает музыкой творчество группы «Ласковый май». Мы поговорили с исполнителем незадолго до 14 июля, когда он даст большой сольный концерт «Летние песни о любви» в Зеленом театре в Москве.

«Когда ты знаешь, что ты — глыба и сила, конечно, будут враги»

— Почему вас по-прежнему мало на телевидении?

— Редко приглашают. Почему — у меня нет ответа. Возможно, от непонимания моей музыки. Ну и потом, всегда при жизни людей талантливых не понимали. Даже Чайковскому (1840–1893) — я читал его биографию — говорили друзья: «Только не исполняй „Лебединое озеро“, иначе над тобой смеяться вся Москва будет». А сейчас «Лебединое озеро» — это классика. Пушкина современники также не понимали при его жизни. Когда человек уходит, тогда начинают ценить.

Конечно, мне хотелось бы чаще появляться на телевидении. Хочется, чтобы на радио мои песни звучали. Не для своего тщеславия. А чтобы мои зрители это слышали. Потому что некоторые после моих концертов подходят и говорят: «Ничего себе, у вас такие песни есть! Почему их не слышно [на радио и ТВ]? Нонсенс какой-то». А я не знаю, что ответить.

— Многие артистки эстрады в 1990-е и нулевые жаловались на Аллу Пугачеву. Говорили, что именно она их не пускала на сцену. У артистов-мужчин были подобные инциденты? Кто именно не пускал на сцену, например, вас?

— Да, было. Я не хочу называть имена. Если бы я был посредственным, неталантливым, наверное, сказали бы: «А пусть поет, ничего особенного». А так, может быть, боятся. Когда ты знаешь, что ты — глыба и сила, конечно, будут враги. Что с этим делать? Ничего. Продолжать заниматься своим делом.

«„Ласковый май“ для меня — это не музыка»

— 1990-е называют временем зарождения российского шоу-бизнеса в современном виде. Как вы относитесь к кумирам того времени — «Мираж», «Ласковый май»?

— Ну, это музыка моды. Я люблю другую музыку. Для меня это не музыка.

— Почему же эти песни так любили тогда?

— У нас всегда любят частушки. Видимо, хотелось слушать более простонародные песни. Правильно ли это? У каждого свое мнение. Я считаю, что мы — артисты — должны воспитывать зрителя. А не зритель нас должен воспитывать.

— Какая музыка нравится вам?

— Я люблю нечто среднее между классикой и эстрадой: красивые талантливые голоса. Не люблю мычание или бубнеж под нос. Мне хочется, чтобы на нашей эстраде выступали исполнители, скажем, в стиле Уитни Хьюстон. Но только чтобы пели на русском языке, наши хорошие песни, так же сильно.

Многое зависит от продюсеров. Современные продюсеры раскручивают почему-то не певцов с действительно сильными голосами, а очередной «проект». Я считаю, что нужно раскручивать талантливых. И от композиторов многое зависит. Хочется, чтобы музыка была не однодневная «унц-унц», а то, что называется «на все времена».

Настоящие артисты оставляют шлейф после себя. Муслим Магомаев, Валерий Ободзинский, Тамара Миансарова и многие из советской эстрады. Клавдия Шульженко, Леонид Утесов. Их помнят и многие годы после ухода.

А есть «попсовики» — просто люди ради денег работают на сцене. Вот взять артистов, допустим, от 1990-го до 2023 года — многие были звездами. И где они теперь? Где эти песни? Они «однодневные» — и песни, и исполнители.

— Что не хватило таким артистам?

— Они погнались за рублем. Я тоже мог бы. Допустим, спел бы, не знаю, какую-то песню типа «три кусочека колбаски». Но разве это искусство? Искусство — это Лемешев, Хворостовский, Анна Павлова, Майя Плисецкая, опять же, уже упоминавшиеся Магомаев, Ободзинский. Вот это — глыбы. А те люди, которые пришли на сцену и ушли, — это, наверное, не музыка. Это дань моде. Настоящая музыка, повторюсь, остается на века.

Слушает ли Сергей Пенкин песни Бузовой

— Из молодежи кого знаете в шоу-бизнесе? Кого могли бы назвать перспективным, талантливым?

— Современную нашу эстраду я очень мало слушаю.

— Знаете, кто такая Ольга Бузова, например?

— Разве она из молодежи? Вроде бы средний возраст, нет?

— Считается артисткой для молодежной аудитории.

— Ну, у нее своя аудитория есть, свой зритель. Я на ее концерты не ходил, поэтому не могу оценить ни ее вокальные данные, ни отношение к ней публики.

— В интернете смотрите выступления молодых исполнителей, следите за молодежными трендами?

— Нет. Не слушаю нашу современную музыку. Я люблю фирменную музыку, хорошую, качественную.

— Кто такой SHAMAN, вы тоже не знаете? Или знаете?

— SHAMAN пел у меня на концерте в прошлом году в Зеленом театре.

— Он — «однодневный» исполнитель? Или задержится на эстраде?

— Время покажет. Поживем — увидим.

В каком возрасте Сергей Пенкин планирует дать свой прощальный концерт

— Элтон Джон дает прощальный тур, заявив об уходе со сцены. Вы думали когда-нибудь о своем уходе со сцены и прощальном концерте?

— Я не верю, что он дает прощальный тур. Потому что Элтон Джон даже выйдет на сцену уже совсем стареньким, будет трястись — начнет петь, и зрители будут восторженно визжать и кричать.

Я сейчас даже стараюсь вспомнить, ведь много есть других в его возрасте певцов: Мик Джаггер, Джо Кокер, Том Джонс. Но их мы не так много видим. А Элтон Джон везде, его публика обожает. Есть ли на российской эстраде аналогичные кумиры, и, главное, такое же к ним отношение? Я не наблюдаю. Нет у нас такого отношения, как за границей, к взрослому поколению. Не только к артистам, а вообще — к бабушкам и дедушкам, к родителям.

Противные ток-шоу проводят — в Советском Союзе такого не было, такую передачу закрыли бы — о том, что кто-то ругается с родителями, квартиру отсуживает у них. Как такое возможно, это же святое! Когда кто-то хоть слово плохое говорит про своих родителей, для меня такого человека больше не существует.

Музыкальные продюсеры говорят, что зрители якобы хотят видеть молодежь, а не стариков на российской сцене. С чего вы это взяли? Так вот я не верю, что Элтон Джон уйдет со сцены, его публика не отпустит. И я считаю, что артисту нужно выступать до тех пор, пока у него есть зрители. Не будет зрителей, ты же не будешь бить себя кулаком в грудь: «Я талантливый, хороший». Зрители решают. Есть они на концертах — значит, артист талантливый. Зрителей нет — значит, пора уходить.

«На английском языке может спеть любой — ты по-русски спой»

— Вы не раз говорили в интервью, что России нужна своя музыка и поменьше иноязычных, англоязычных песен.

— На английском языке может любой спеть. На русском хорошо спой. Хочется хорошие песни слышать на русском языке. Хочу, чтобы наши композиторы писали хорошую музыку фирменную. Допустим, певица выходит — и спела в стиле Агилеры, но на русском языке. Сильная музыка и сильные тексты и по-русски будут красиво звучать.

— Также вы говорили о себе: «Я — патриот, у меня нет недвижимости за границей, мне нравится моя страна». В чем, на ваш взгляд, должен измеряться патриотизм для артистов?

— Мы должны нести культуру и поднимать настроение. Мы должны ценить свою музыку, ценить все, что связано с нашей страной. Петь песни, которые должны прославлять нашу страну.

— У вас есть мечта — собственный театр. Что нужно, чтобы он появился?

— Нужно, чтобы меня услышали, я не знаю, мэрия, Министерство культуры — те, от кого зависят такие решения. Потому что я сам не смогу [приобрести здание под театр] — я же музыкант, а не олигарх.

Артистам же давали театры — Александру Градскому (1949–2021), Елене Камбуровой, Надежде Бабкиной, Алле Пугачевой предлагали театр. Вот если бы мне дали, я бы сам отремонтировал за счет своих концертов. Создал бы Театр песни. Мы живем в северных широтах — пойти некуда зимой. Так бы шли в Театр песни на концерты и другие интересные мероприятия. У меня много задумок, не хочу раскрывать. Чтобы другие эти идеи не утащили.

Но я писал, просил — получил отказ. Всё очень сложно в моей жизни. Начиная с обучения в Гнесинке, куда поступил только с 11-го раза, и по сей день. Даже звания не имею. Когда дадут — в 100 лет, если доживу? Так же с театром. Мне кажется, я мог бы столько принести государственной пользы, будь у меня театр. Но меня не слышат.

Как Пенкин работал дворником

— Вы первым из российских артистов начали выступать на корпоративах, еще в 1990-е.

— Да, это так. Многие отказывались, считая, что это якобы ниже их достоинства. Есть у некоторых такое тщеславие. Ну, не хотите — не выступайте. Я считаю, что проще надо быть. Заказчики были разные, олигархи тоже. Мне комфортно было петь везде. И я никогда не пел ради денег, для меня главное — это музыка, творчество, искусство.

Много лет работал дворником в Москве. Моя зарплата составляла 50 рублей в месяц. Однажды одна девушка пригласила меня выступить на своем дне рождения в «Олимпе». Был такой ресторан в Лужниках, считался крутым и пафосным местом. Я приехал, спел несколько песен. Директор ресторана сразу подошел и предложил: «Иди ко мне работать — я буду платить тебе за вечер 50 рублей». Я на всякий случай переспросил: «Сколько?» Он тут же увеличил цифру: «100... Ладно, 150. Не хами!»

Он решил, будто я своим молчанием набиваю себе цену. А я просто был в шоке. Предложили 50 рублей, потом 100, а затем 150! И это за один вечер. А я в месяц дворником получал 50! Но мне нужна была московская прописка, а других вариантов ее получить, кроме как устроиться дворником, тогда не было. Поэтому работал. И работал честно. Когда стали приглашать на гастроли, в том числе за границу, договаривался с кем-то из друзей, и они подменяли меня, подметая улицу.

— Сейчас рынок корпоративов умер?

— У меня корпоративов очень мало. В основном концертные площадки. Иногда бывают корпоративы, не так часто. А кто-то из артистов живет и концертами, и корпоративами. То есть у всех по-разному.

«Публика изменилась после коронавируса»

— Западные площадки сейчас совсем закрыты для российских исполнителей?

— Понемногу открываются. Открыт, скажем, Израиль. У меня планируются еще поездки. Пока не буду говорить куда. А то наговорю — потом вдруг сорвется.

— Публика на концертах меняется за последние, скажем, полтора-два года, по вашим ощущениям?

— Публика поменялась после коронавируса. Зрители стали теплее, соскучились. Столько много вокруг негатива — и за эти два часа, которые выступаешь для зрителей, хочется дать как бы музыкальную терапию. Чтобы люди забыли о своих проблемах и просто посидели отдохнули, насладились душевно, духовно, музыкально. Зрители по этой душевности соскучились. И сами стали душевнее. Музыканты только выходят на сцену — а из зала уже аплодируют.

Кроме того, у меня публика [на концертах] помолодела. Когда я спрашиваю, кто сегодня впервые на моем концерте, — лес рук. Я говорю: «Вот, я вас 35 лет ждал на сцене». Это радует.

Недавно перед концертом в подмосковном Зеленограде я пошел со своим директором Вадимом прогуляться по парку. Стали подходить люди с просьбами сфотографироваться. Сначала взрослые подходили. А потом вдруг две девочки на электрических самокатах подъезжают, говорят: «Здравствуйте, Сергей». Тоже просят сфотографироваться.

Возможно, это поклонницы мультфильма «Холодное сердце», в котором я озвучивал снеговика Олафа. Но ведь и те молодые зрители, кто не видел «Холодное сердце», тоже приходят на мои концерты, откуда-то обо мне узнают. Притом что действительно меня мало показывают по телевизору, не звучу на радио. Это значит, что я есть как артист. И полные залы на моих концертах — тому подтверждение.