Как фермер и учитель физкультуры спасают в Карелии родной язык

Если верить статистике Российской академии наук, у нас осталось около 160 родных языков. Это не так уж много на огромную многонациональную страну, чтобы спокойно смотреть, как умирают малые наречия, убеждены жители старинного села Вешкелицы в Карелии. Его не найдешь в туристических буклетах, однако у местных жителей есть очень внятный ответ на болезненный для России вопрос, как спасти исчезающие языки и культуру коренных народов. Фермер, учитель физкультуры, почтальон и воспитатель переводят, озвучивают и снимают мультфильмы на карельском.

Не выпасть из "гнезда"

"Утром моросило, так я ребят позвал, они на самый высокий дом залезли, вениками тучи разогнали", - с первого знакомства погружает нас в карельский дух Лев Петрович Воробьев, крановщик, фермер, переводчик и поэт. Одно предложение, а в нем целый мир, в центре которого величественное двухэтажное жилище из потемневших бревен: здесь и широта души хозяев, и вкус, и житейская мудрость. Все под одной крышей: хлев, сараи для инвентаря, курятник, - это на случай, если зимой завалит снегом. Есть специальный балкончик - рыбу сушить, - Вешкелицы раскинулись на семи ламбушках (так местные называют маленькие озера).

Лев Воробьев - натуральный карел. Легко переходит с русского на родной и обратно, как будто в телевизоре переключает каналы, меняет картинки. Щелчок: в конце минувшего века в деревне было 70 процентов карелов, речь родная везде звучала, в школу пришел, говорил на карельском, лучше, чем на русском, потом подтянулся, выровнялся. "Если бы в другую какую среду воткнули, глядишь, и еще один язык прихватил бы. Сколько языков знаешь, столько раз ты человек, правильно же?", - балагурит он.

Огромное поле перед воробьевской усадьбой как будто покрыто молочной пеной, - цветет купырь, трава, которая украшает деревянные помосты Кижей и Валаама. Во дворе, как на советской МТС, "металлолом" вперемешку с вполне рабочими машинами. Носами уперлись друг в друга три старенькие "Оки" ("слеплю одну, остальное на свалку"). Хозяин, говорят местные, способен сделать автомобиль даже из самовара. Вот, например, будка для огромного сторожевого пса практично устроена в кабине от трактора: на ночь запирается, чтобы не задрали волки. Косить еще рано, поле должно приобрести кирпичный оттенок, тогда сено будет храниться. Поэтому сегодня Лев Петрович в выходном: светлая рубаха, кепка, безрукавка. Если добавить шейный платок, получится национальный карельский костюм.

Он не из тех, кто будет жаловаться на маленькую пенсию. Считает, не хватает - можно подработать. Косит для местных бабушек, которые содержат коров. "Люди довольны, и мне копейка". Или вот объявление: начался сбор иван-чая. "Не люблю, отдает веником, но, рассказывают, до полутора тысяч в день можно получить". Вообще, бизнес-идеи бьют из Воробьева ключом: "Давайте, из озера сапропель качать и продавать! Одна проблема у меня, не решил, куда деньги буду девать".

Местный зверосовхоз-миллионер гремел на всю страну, на ВДНХ медали получал за породистых норок. Но закрылись. Теперь работы мало: идут к энергетикам, на железную дорогу. Молодые в город уезжают. А там какой карельский язык? Держится он на бабушках. "Крепкие бабуси", здесь есть долгожители далеко за 90, пока не дают языку исчезнуть. Вроде бы вот тут и должен сработать метод, придуманный языковыми активистами в Новой Зеландии. Называется "языковое гнездо" и предполагает, что язык передается через поколение, от бабушек к внукам, а когда малыши его выучивают, подтягиваются и родители. Но это, как выясняется, лишь теория. К жизни в Вешкелицах имеет мало отношения. Дети стесняются родного языка.

Сказочная психотерапия

"Сейчас спою! По-карельски. "Мальчик бродяга" Андрея Губина, - объявляет Воробьев. Мы стоим на пороге клуба, который с пригорка посматривает на вдохновляющие виды села и по-новому называется Этноцентр. Здесь и клубится вся деревенская жизнь. Заслуженный художник Владимир Лукканен, живущий в соседней деревне, расписал стены историями из карело-финского эпоса "Калевала", где рассказывается об устройстве мира. Щучьи челюсти, из них герой сделал национальные гусли-кантеле, и птицы с огромными глазами, которые несут знание о Карелии. Но не только они. На деньги гранта всю весну в Этноцентре проходили занятия для взрослых. Проект назывался "Мамин язык - карельский язык" и завершился серьезным диктантом. В планах - кукольный театр на карельском. И куклы (6 комплектов) уже куплены.

В небольшой студии Лев Петрович с товарищами размышляют, как сделать так, чтобы карельская культура не ушла в прошлое, а стала частью настоящего, спасают родные слова, озвучивая новый мультик. Для анимации нужен живой, нетронутый городом язык. Лев листает карело-русский словарь в 11 тысяч слов по ночам, клянется, что может до 6 утра просидеть, такое удовольствие от этого получает. Тишина, никто не мешает. Иногда сочиняет стихи. "Стараюсь, чтобы звуки вышли не ломанными, а красивыми, чтобы язык ласкал душу", - Воробьев переходит на карельский, и все улыбаются: слова частят мягкой дробью, а интонация, наоборот, плавная, как будто катится под горку. Вообще, на русское ухо, местный язык (это ливвиковский извод карельского) изумителен тем, что звучит очень весело. Вот мимо прошла библиотекарша и с очень серьезным лицом бросила в адрес Льва Петровича что-то необыкновенно смешное. А оказалось, что всего-то и сообщила, что домой пошла.

Юмор у карелов особенный, его нужно распробовать. Можно сказать, это целая народная философия, построенная на том, что окружающая природа не терпит безделья, и карел не всякого к себе подпустит. Мы распробовали, когда попали на чаепитие. Воробьев пошутил: "Садись уже, пей уже, уходи уже". И добавил, хитренько прищурившись, если кто-то приезжий рядом, так мы специально на карельский переходим, чтоб не понял ничего...

Сейчас идет работа над новым мультфильмом, который называется "Упрямая жена". Сюжет житейски прост: вздорная баба сначала довела до нервного срыва мужа, а потом, утонув, и владыку рек и озер водяного. В карельской сказке обязательно есть терапевтический рецепт (вполне актуальный). В этой - как справиться со "второй половиной", которая демонстрируют "протестное поведение".

Лев Петрович мечтает переозвучить Евгения Леонова в лучших советских мультиках. Есть мысли и о взрослых - в планах анимация по мотивам карельских баек, в том числе и 18+, с "красочкой". Одну такую начал было рассказывать: "Дедок один строил у меня сруб. Я говорю, ну, дядя Федя, бревно-то тут немножко кривоватое…", - но застеснялся.

За пультом закадычный друг Воробьева и участник местного самодеятельного ансамбля "Рваный лапоть" Павел Андреев. Утонченно красивый, спортивный, с модной стрижкой. "Палсаныч" - потому что работал учителем физкультуры и информатики. На нем вся техническая сторона анимации. Использует технологию "хромакей", которая позволяет поместить людей или предметы на фоне, снятом в другом месте. "Выставляем ширму, туда встают актеры (местные - воспитатель и почтальон) с куклами и играют, как в обычном спектакле. А фоном сделаем видео собственной деревни", - четко, по-учительски объясняет он.

Очень интересный человек. Был депутатом, а в сложные времена согласился возглавить местный детский дом. Говорит, был не директором, а кризисным менеджером. Заодно учил компьютерной грамотности, туризму. Многие из сотрудников тогда забирали детей по домам. И он взял ребенка, сейчас сын уже взрослый. Но детский дом решили "оптимизировать" и перевести в Олонец. Павел старается не смотреть в сторону пустующего уже несколько лет здания с отремонтированными стенами и новыми стеклопакетами на окнах. Оно, и в правду, производит очень странное впечатление. К тому же больше 20 человек из села остались без работы.

Зачем нужны кузнечики?

Местные жители любят рассказывать, что у них озер в десятки раз больше, чем в Финляндии. Но есть статистика, которой гордиться не приходится: из более чем 600-тысячного населения республики язык титульной нации учит всего 1927 человек. Это данные за 2022-2023 учебный год от "Карельского института развития образования". В этом году на выпускном Вишкелицкой школы, одной из 25 в Карелии и единственной в Суоярвском районе, где учат карельский, отплясывало 4 выпускника.

Молодая учительница Оксана Николаевна - коренная карелка. С детства слышала карельскую речь от бабушки и прабабушки. Но в школе его не изучала. Только в 90-е годы в Карельском государственном педиституте открылось отделение, где стали готовить преподавателей карельского.

Оксана начала работать, когда и полной линейки учебников не было - оформилась лишь в прошлом году с выходом в свет книжки для 11 класса. Приходилось брать материал из газет и журналов. Карельский язык - сложный, одних падежей там 16, а в программе всего два часа в неделю. "Мы живем в карельском селе, но с каждым годом семей, где говорят по-карельски все меньше и меньше", - грустит учитель. Однако есть среди молодых и вполне мотивированные на предмет карельского люди. В этом году ученица Вешкелицской школы стала победительницей республиканской олимпиады по родным языкам.

- Может, схитрить и финансовую сторону подключить... Ну молодежь захочет купить себе телефончик, а там программка специальная: если шпаришь на карельском, тебе копеечка какая-то капает, - размышляет над сложным вопросом Лев Петрович.

- Почему наши актеры молодые на родном говорят? Они роли на карельском играют в столичном театре! Это престижно, не стыдно! Когда дети озвучивают мультфильмы, они перестают стесняться, что кто-то будет хихикать из-за языка, раскрепощаются, получается, что карельский становится частью их дела и жизни, - философствует Павел Александрович.

Что касается престижности, то молодежь смущает такой казус: язык титульной нации - не государственный. Лев Петрович убежден, что виновата латиница.

Карельский, как выражаются филологи, младописьменный язык. Хотя в 1963 году в Новгороде и обнаружили написанное по-карельски заклинание от грозы (берестяная грамота № 292), письменность карелов начала развиваться только в 20-е годы 20 века, так сказать, в русле сталинской коренизации народов. Писали на кириллице, но репрессии и запреты на все национальное приструнила этот процесс. Вновь он начался только в перестройку. Карельский на тот момент оставался единственным бесписьменным языком СССР. И буйные головы, чутко державшие нос по ветру политической конъюнктуры, предложили карелам в качестве алфавита - латиницу.

"Стихи пишу не вот этими "каракулями", а кириллицей, мне так удобно. Да у нас половина бабок также пишут. - возмущается Воробьев. - Видно, была когда-то большая дружба с финнами, вот и приняли латиницу. А у нее закорючки "другоякие", неудобные. Мое личное мнение, как натурального карела, как аборигена, если бы мы русскими буквами писали, давно б уже язык был государственным".

По данным последней переписи, численность карелов в республике составляет около 32 тысяч человек. Эксперты уточняют, что 60 тысяч жителей Карелии вообще не указали свою национальность, и перепись проводилась во время пандемии, поэтому есть вопросы к ее организации, но все равно, карелов меньше 50 тысяч, а это может перевести их в семью малочисленных народов.

Будь карельский государственным, отступила бы и опасность, что еще один язык, со своим особенным миром слов, метафор и образов, растворится в небытие.

Верный защитник карельского Паша Андреев по этому поводу думает так: "Один политик выступил, зачем нам такой язык, который через полтора километра заканчивается. Ну извините. А зачем нам нужны кузнечики, колибри, крошечные летучие мыши? Чем разнообразней мир, тем он прекраснее".