о заявлении актёра Алексея Серебрякова насчёт помощи девочке-инвалиду из Горловки

«Плохо, что Серебряков наговорил против страны, хорошо, что Серебряков помогает девочке. Сложность в том, что мы, люди, не можем отдельно хранить в себе два противоречащих друг другу знания об одном человеке — нам непременно нужно их объединить в один общий вывод. Иначе некомфортно. Прощать или не прощать? Да, тот редкий момент, когда я не знаю ответа на вопрос».

Актёр Алексей Серебряков, прославившийся не только своими ролями, но и презрительными высказываниями о России и её жителях, начал помогать девочке из Горловки Полине. Видео, на котором он сам рассказывает об этом, его уговорил записать Николай Расторгуев. Об этом Расторгуев пишет в своём канале.

«Полина играла с детьми в своём дворе, когда туда прилетела бомба. Врачи её спасли, она выжила, но теперь у неё нет ноги, нет руки от плеча», — говорит на видео Серебряков со своими фирменными интонациями. Я знаю эти интонации — из его ролей, и меня посещают первые сомнения: играет или искренне говорит? Актёр делает паузу, смотрит в сторону окна. Окна я не вижу, оно не попадает в объектив, но именно оттуда, с той стороны, идёт дневной свет — его не спутаешь с искусственным источником. Теперь Серебряков будет помогать девочке Полине, отчисляя деньги со своих гонораров, потому что хочет, чтобы она была счастлива.

С февраля 2022 года у россиян было много разочарований. Люди, которые считались для многих значимыми, проявляли малодушие и уезжали, отрекались от тех, кто остался. И почти всегда мы знали, что на это сказать, как к этому отнестись. Мы могли чётко разделять: вот этот хороший — он ездит помогать в Донбасс, а вот этот поддержал Украину. Я и сама всегда знала, что сказать. А в этом случае, когда известный человек не поддержал свою страну, выступившую в защиту детей Донбасса, но поддержал одного из этих детей, я не знаю, что сказать. Хотя обычно я быстро ориентируюсь в «плохо и хорошо».

Многие не знают, что сказать. А это значит, что ситуация развивается. Жизнь идёт. Через почти полтора года после начала специальной военной операции кто-то из беглецов может захотеть вернуться, кто-то будет просить прощения, кто-то будет молча помогать, кто-то делает это уже сейчас. А мы, остававшиеся в России и не изменявшие своей стране, помним и будем помнить момент их предательства. И какие бы добрые дела те ни совершали, у многих из нас в горле застрянет своё «но». Но мы уже входим в этот этап. Это как новый уровень — на нём сложней.

Плохо, что Серебряков наговорил против страны, хорошо, что Серебряков помогает девочке.

Кто-то говорит: «Просто за границей он никому не нужен и решил вернуться, откупившись от предательства через девочку». Кто-то говорит, что при просмотре видео не оставляло ощущение спектакля — да, фирменные интонации. Кто-то — что милостыня творится в тишине, а этот вышел со своей помощью на публику, не иначе деньги закончились, пытается в кино вернуться. А кто-то — что покаяние всегда возможно.

Прощать или не прощать того, кто, возможно, делает шаги в сторону покаяния? Это — дело каждого. Тут универсального совета нет. Но, отвечая на этот вопрос, каждый лучше разберётся, чего в его душе больше — потребности не прощать или прощать. Это как выбор между дневным и искусственным светом.

Я задаю себе тот же вопрос и прихожу к выводу, что мне очень хочется простить. У меня в горле застряло «но», а в душе — такая потребность. Знаю, что могу об этом пожалеть на другом, более сложном уровне, когда пройдёт время, случатся новые события и окажется, что помощь девочке — это не путь к покаянию. Но я об этом не узнаю, пока не перейду на новый уровень. А для того, чтобы оказаться на нём, я, видимо, должна простить.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.