Михаил Попов. "Набукко". Что хотел сказать автор?

Что хотел сказать автор? Мои уроки литературы в школе никогда не проходили без этого вопроса. Учителя смело его задавали и смело на него отвечали, листая свои методички с ответами, которых я не видела. В чем был секрет этого вопроса? Наверное, в том, что, если не подглядывать в методичку, на него нет ответа. Или есть? Можно ли на самом деле найти его в том мире, который становится на место твоего мира в момент чтения? Как вообще из букв возникает новый мир? Буквы и слова поселенцев романа Михаила Попова "Набукко" становятся героями – даже не персонажами – текста уже с самого начала, когда ветер уносит часть диалога прочь от читателя. Прочь от самих говорящих – к неизвестному острову со своим чудовищем, куда два главных героя еще не попали. Удивительный мир этой книги складывается, казалось бы, из совсем простых вещей и вечных базовых потребностей. Но, как мы хорошо понимаем, важно не "что?", а "как?". Эти простые вещи и потребности: хлеб, дом, партнер, должность, хобби (они же, да?) – рождаются вместе с нами и делают нас счастливыми? В романе Михаила Попова так и не понятно, в какой точке жизни персонажи счастливы, где их точка счастья. Хотя все их действия построены то на принятии, то на закрытии классической пирамиды Маслоу. Так ли все просто? Если честно, поначалу кажется, что да, вот так просто. Но, на удачу читателя, автор этой простотой – обманывает. И приходится думать: остается ли эта точка счастья для главных героев (а мы все-таки следим за их историей) в прошлом, настоящем или будущем? В силу неординарности движения композиционной структуры эта точка почти всегда принадлежит индивидуальности читающего – его секундному пониманию текста в момент погружения. В этом плане настоящая Утопия, любезно подобравшая двух "маленьких" людей, будет постепенно растить их своей щедростью и бескорыстием, а они в ответ будут приобретать в ней свою Антиутопию. Михаил Михайлович, я начинала читать книгу как приключенческую, потом уже вроде как читала реалистический роман, а когда закрыла книгу, поняла, что это антиутопия. И по сути формы: первая часть – приключенческий роман, а вторая – антиутопическая повесть. Почему на самой книге нет слова "антиутопия", обозначения одного из самых авангардных жаров в литературе, разворачивающего сознание читателя в сторону антилинейного чтения? Михаил Попов. Фото: Арина Депланьи. Даже не знаю, как расценивать этот вопрос, как упрек? Я не удержался в рамках жанрового единообразия, и это раздражает? Видимо, я отношусь к тому типу сочинителей, вкус которых меняется во время еды. Задумывал одно, а потом стало скучно в рамках приключенческого дискурса, и я свернул на антиутопическую дорожку. Кстати, редко у меня так бывает, чтобы я продумывал большое сочинение в мелочах еще до начала работы. Что касается антилинейного чтения, то я прибегаю к нему далеко не всегда. Иногда, наоборот, так приятно просто плыть по хронологическому течению сюжета. Всё начинается с хорошо известного читателю сюжета о крушении судна и необитаемом острове. И первая часть книги даже почти и знакома нам по Робинзону Крузо из детства, но тут "робинзонов" двое и они – наши и ведут себя почти по-нашему. Интересно, что Дениска и дядя Саша ведь вовсе и не антагонисты друг для друга – почему же они все-таки расходятся, как те корабли в море? Да, понимаю, в чем смысл вопроса и что тут может не понравиться: неясно, кто из оказавшихся на острове "робинзон" и кто – "пятница". А если посмотреть по-другому, то эта парочка с катера скорее похожа на Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Правда, свойства одного и другого распределены между ними приблизительно, отсюда и ощущение путаницы. Скорее всего, их следует определять как резонера (молодой) и практика (взрослый), и тогда все, на мой взгляд, становится на свои места. Почему они так сильно разошлись, хотя и не кажутся сначала антагонистами? Все зависит от ситуации. В ситуации обычной они не слишком различны, но оказавшись на диком острове, начинают неизбежно разъезжаться в стороны и доходят до вражды. Всё ведь осложняется еще и наличием на острове Набукко. Должен прежде всего объяснить, откуда такое имя. При редактуре вылетели полстраницы, отчего пропало и само объяснение. Кто это? В общем, такие катаклизмы, как тот, что забросил наших героев в удивительный мир, случались и в древности. И вот в результате доисторического цунами попал на остров и неандерталец, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я верю, что наша маленькая планетка изучена плохо и такие карманы реальности, как острова, где время движется, например, в обратном направлении, вполне реальны. "Убудь" – исключительно игровое название острова и его жителей. Не хочется расшифровывать его для будущих читателей – не столько чтобы не ломать интригу, а чтобы дать им возможность окунуться в эту словесную игру самостоятельно, – но не могу не спросить: почему, попав в реальную утопию, где не надо убивать, умирать, страдать от болезней, полно гармонии, нет претензий, – герои не довольствуются этой гармонией, а постепенно приводят Убудь к понятию "анти"? Для меня самого загадка, почему гости из нашего времени не удовольствовались теми возможностями, что предоставлял им остров Убудь, а затеяли его модернизацию. Не сразу я понял, что неутомимая жажда вредоносной деятельности есть отличительная черта нашего человека. И не только нашего. Англосаксы ведь тоже бы не усидели на месте и затеяли что-нибудь в том же роде, чтобы облагодетельствовать местное население. Еще одна фишка книги, на мой взгляд, – это момент возвращения в мир Неубуди. И если с тем, откуда и куда попадают герои в начале романа, все прозрачно, то мир, в который они возвращаются, вызывает вопросы. Поскольку, очевидно, это не та точка, из которой они вышли на катере изначально. Куда все-таки они возвращаются? В новую Утопию или в пещеру Набукко? Набукко. Фото: Арина Депланьи. С возвращениями тут такое дело. Размышляя, я пришел к выводу, что должна быть какая-то плата за это перемещение в пространстве-времени, хотя оно совершилось не по воле героев, а по воле цунами. Нельзя дважды войти в одну воду и т.п. Вот поэтому дядя Саша и молодой человек оказываются на родине, которая переживает неприятный катаклизм в, возможно, очень отдаленном будущем, а может, и не очень отдаленном. И еще одно странное ощущение от книги. В какой-то момент кажется, что главных героев, как это положено в любом художественном тексте, нет вообще, они шатаются из одного мира в другой и в итоге как бы перестают существовать как телесные образы вовсе. Это сознательный прием или персонажи, что называется, "повели автора" по-своему? Насчет своеволия героев – это почти правда. Под конец книги я изо всех сил напрягался, чтобы удержать моих путешественников во времени-пространстве в рамках приличий. Сюжет стал уходить, как вода в раковине, когда она превращается в воронку, и, честно говоря, я испытал облегчение, когда все более-менее стройно кончилось. Иногда в книгах я разыскиваю затаенную формулу счастья, чтобы понять, как устроен мир и как в нем устроена я. Мой читательский опыт сделал меня достаточно практичной, чтобы иронизировать над самой собой в поисках этой формулы, и достаточно романтичной, чтобы не отказывать себе в этих же поисках. Много ли таких книг сегодня? На этот вопрос, конечно, есть ответы – "да" (и это правда) и "нет" (и это правда). Выбирая книгу на реальной или виртуальной полке, к счастью, не знаешь, какую правду выберешь (потому что это тоже приключение и не стоит в нем себе отказывать; стоит научиться в нем плавать без цунами). И в этой правде ставшие за время чтения почти родными два главных героя и те, кого они как боги нарекли и сделали героями, тоже живут, выбирая себе "да" и "нет", кормятся от этой правды , предают ее, застывают в ней и умирают не умирая. Может быть, таким солнечно-фруктовый остров был только для меня, а тем, кто еще не читал романа, он покажется чем-то (или кем-то…) другим. А в нем есть что поискать даже среди слов, брошенных на ветер.