Почему «Шепоты мертвого дома» — самый страшный фильм года

В российском прокате идут «Шепоты мертвого дома» — фильм ужасов, в котором свою лучшую после второго «Терминатора» роль сыграл Роберт Патрик. «Лента.ру» рассказывает о том, как режиссер Винсент Грэшоу препарировал каноны южной готики и снял по-настоящему пронизывающий жутью кинороман.

Однажды утром Томас Грэм (Скотт Хейз) попытался завести свой любимый трактор Бэтси и, не справившись с задачей, ощутил кожей на спине укоризненный взгляд отца Джосайи (Роберт Патрик). Дома родитель сообщил, что на рассвете видел из окна испражняющегося радугой лепрекона. Ну а ближайшей ночью Джосайе было еще одно видение — с ним говорила его жена, давным-давно отправившаяся на тот свет. В свое время это трагическое событие раскололо семью. Старшие брат и сестра Томаса, близнецы Илай (Ник Стал) и Мэри (Келли Гарнер), отправились попытать счастья подальше от места трагедии. В итоге Илай связался с криминалом и теперь вынужден из-за долгов разыскивать цыганское золото, а Мэри вышла замуж, но каждую ночь мучается кошмарами. Теперь же всем придется вновь собраться дома, чтобы решить судьбу родового гнезда, которое хочет выкупить нефтяная компания. Побег от прошлого закончен, пришло время столкнуться с тенями прошлого лицом к лицу.

«Шепоты мертвого дома» — пока едва ли не самый причудливый вираж новых реалий российского кинопроката. Премьера картины Винсента Грэшоу прошла на фестивале Fantasia в Монреале, потом была череда других фестивальных показов, после чего хоррор вышел на стриминг-платформе Shudder, специализирующейся на этом жанре. Надо сказать, что для поклонника фильмов ужасов Shudder вполне может стать золотым дном. Там собирают самые удивительные и зачастую недорогие страшилки из Австралии и Мексики, Японии и Южной Кореи.

И надо сказать, что, по меркам недорогой (но неизменно изобретательной) продукции сервиса, «Шепоты мертвого дома» это практически эпос. Фильм разделен на три прихотливо переплетенных новеллы, а из-за кадра настроение задают тревожные скрипки и группа с подходящим названием Murder by Death. Отдельно заметим, что это тот случай, когда стоит отдать должное российской локализации: бергмановско-достоевское название «Шепоты мертвого дома» хоть и уводит несколько в сторону от сути картины, звучит все же привлекательнее исходного «Что видел Джосайя».

Винсент Грэшоу заботливо разбросал крючки, заставляющие сравнивать его картину с романами Фолкнера и кубриковским «Сиянием» (этот ряд можно продолжать вплоть до «Настоящего детектива»). Под определенным углом зрения на финальных титрах кажется, что весь мистический ужас, которые два часа транслирует этот фильм, имеет логическое объяснение. Эта уловка помогает «Шепотам мертвого дома», с одной стороны, откреститься от жанра, который до сих пор многими считается низким и маргинальным, а с другой — встать в один ряд с «Реинкарнацией» Ари Астера и прочими так называемыми возвышенными хоррорами.

В подобном кино фигурируют оторванные головы, черные мессы и прочая чертовщина — но они оказываются всего лишь метафорами, иллюстрирующими семейные травмы и другие душевные раны. В этих картинах зло — всего лишь умственный конструкт, результат спутанности сознания. И стоит лишь распрямить психические завихрения, как тьма рассеется сама собой. Однако эта идея противоречит самой идее хоррора как истории о путешествии на темную сторону, которое может начаться за ближайшим поворотом коридора собственной, вполне обжитой квартиры.

На самом деле, сокрушительный эффект, который производят «Шепоты мертвого дома», достигается принципиальном иным, даже противоположным образом. Дебютный сценарий Роберта Алана Дилтса не изобретает для семейных тайн страшные метафоры, а старается как можно дальше зарыться в душу американского реднека. Каждый из элементов местной жути (столетний дуб, старый сундук, ржавый трактор, шарканье пьяного старика) принципиально лишен мистической надстройки. Более того, заезженный образ «скелета в шкафу» здесь обретает совершенно физическое воплощение.

Такая внешняя прямолинейность и даже грубость образов не только экономит бюджет, но и помогает этому внешне скромному фильму достичь того самого фолкнеровского измерения. Прелая осенняя почва, надежно скрывающая тайны, индустриализация, не ведающая куда идет, человеческие чудовища, пытающиеся обрести спасение за ненадежностью своих библейских имен. Подбирать эпитеты к тем чувствам, которые дарят «Шепоты мертвого дома» — одно удовольствие. Однако главная победа Крэншоу — это, конечно, сыгравший заглавного (в оригинале) героя Роберт Патрик.

С амплуа инфернального токсичного папаши, вынужденного наставлять великовозрастного сынка-балду, актер, которому до сих припоминают роль во втором «Терминаторе», осваивается уже почти двадцать лет. До этого были «Переступить черту» (папа Джонни Кэша), «Элвис» (отец Короля) и совсем недавний «Миротворец». Однако даже на этом фоне «Шепоты мертвого дома» все равно выглядят новой вершиной. Это роль, от которой никогда не отказался бы Джек Николсон, экранный образ, о котором втайне наверняка мечтает Арнольд Шварценеггер. Это не просто домашний тиран, не просто старый маньяк или демон. Это воплощенная хтоническая сила, для выражения которой Патрику хватает пары взглядов и тщательно всклокоченных волос. Временами кажется, что «Шепоты мертвого дома» нашли идеальную, а главное, свободно конвертируемую интонацию рассказа о пресловутом глубинном народе. И если наше время действительно требует нового «Тихого Дона» — что ж, его потенциальному автору не помешает ознакомиться с фильмом Винсента Грэшоу на самом большом из доступных экранов.

Фильм «Шепоты мертвого дома» (What Josiah Saw) вышел в российский прокат