Как снимали культовый фильм «Иван Васильевич меняет профессию»
Приключенческая комедия Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию», снятая по пьесе Михаила Булгакова, вышла на экраны советских кинотеатров 17 сентября 1973 года и стала одной из самых популярных кинолент отечественного производства. Тогда фильм посмотрели более 60 млн зрителей.
Интересно, что Гайдай, мастер комедийного жанра, сам никогда не смеялся на съёмочной площадке. Будучи суеверным человеком, он полагал, что зрителю может не понравиться сцена, вызвавшая смех заранее. Подробнее о работе над лентой — в материале RT.
Комедия Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию» вышла в советский прокат 17 сентября 1973 года и быстро завоевала любовь зрителей. Аудитория картины превысила 60 млн человек. Не уменьшилась её популярность и с годами. В 2022-м, по данным Mediascope, «Иван Васильевич меняет профессию» стал самым популярным фильмом среди вышедших в российский телеэфир.
По воспоминаниям драматурга Аркадия Инина, работавшего с Гайдаем, признание картины киносообществом многое значило для него. Комедия с давних пор считалась низким жанром, поэтому и отношение к лентам режиссёра в советские годы было соответствующее.
«Когда ему дали за «Ивана Васильевича» на Бакинском всесоюзном фестивале какой-то приз, он так как-то тоскливо мне сказал: «Вот первый, первый приз комедии — не мне даже первый приз, а вообще первый приз комедии», — отмечал Инин в беседе с каналом «Общественное телевидение России».
Тем не менее Гайдай установил высокую планку для последующего поколения авторов и постановщиков. «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «12 стульев», «Иван Васильевич меняет профессию» и другие его работы вошли в золотой фонд отечественного кинематографа и занимают особое место в сердце зрителей.
Суеверный Гайдай и его машина времени
Завершив работу над «Кавказской пленницей», Гайдай хотел немного отойти от комедийного жанра и поставить «Бег» Михаила Булгакова. Однако в Госкино решили иначе, и тогда режиссёр обратился к булгаковской же пьесе «Иван Васильевич», которая впервые вышла в печать в 1965 году, спустя почти 30 лет после написания.
Над сценарием Гайдай работал вместе с Владленом Бахновым. Действие картины перенесли в 1970-е (в пьесе — 1930-е). Под современные реалии пришлось адаптировать и некоторые детали, которые могли вызвать недовольство чиновников. Например, на вопрос милиционера о местожительстве Грозного тот отвечает: «В палатах», в то время как книжный герой говорил: «Москва, Кремль». А ответ Милославского на вопрос управдома Бунши: «За чей счёт этот банкет? Кто оплачивать будет?» — «Народ, батюшка, народ» — заменили на «Во всяком случае не мы».
О том, что Гайдай снимает новый фильм, общественность узнала в 1973-м из апрельского номера журнала «Советский экран». В качестве локаций были выбраны Ростов, Ялта и Москва. Производство в основном шло на «Мосфильме», где построили декорации.
Съёмки стартовали со сцены погони за «демонами» в стенах Ростовского кремля. Там же отсняли отъезд войска Ивана Грозного на войну. Клип «Звенит январская вьюга» снимали в Ялте. Все остальные эпизоды поставили в Москве: интерьерные — в павильонах «Мосфильма», где воздвигли 16 объектов, а экстерьерные — на Новокузнецкой улице и Новом Арбате.
На площадке Гайдай, будучи суеверным человеком, придерживался определённых правил, которым следовала вся съёмочная группа. Например, запрещалось смеяться, поскольку постановщик был убеждён, что в таком случае зритель не оценит юмор.
В то же время если на съёмках той или иной сцены возникала суета и работа сопровождалась какими-либо сложностями, то кинематографист считал, что в этом моменте зрители посмеются. Сам режиссёр своё отношение к шуткам не выражал открыто. По словам Владимира Этуша, Гайдай никогда не смеялся в прямом смысле слова. Иногда из-за этого актёры не могли понять, понравилась ему отснятая сцена или нет.
Перед выходом фильма в прокат из него вырезали многие эпизоды. Например, сцена, где Иван Грозный жарит котлеты, была воспринята комиссией как издевательство над монархом, поэтому не вошла в финальную версию. Всего ленту урезали на десять минут, а в первозданном варианте фильм хранится на «Мосфильме».
Лжецарь и его свита
В съёмочную группу вошли проверенные постановщиком кинематографисты: с оператором Сергеем Полуяновым и сценаристом Владленом Бахновым Гайдай работал над фильмом «12 стульев», а позднее продолжил сотрудничество с ними в лентах «Не может быть!» и «Спортлото-82». Композитор Александр Зацепин писал музыку ко многим проектам постановщика, включая картины «Бриллиантовая рука» и «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». А Александр Демьяненко и вовсе был своего рода талисманом, снявшимся в значимых работах автора.
В пьесе Булгакова имя изобретателя Тимофеева — Николай Иванович. Однако в фильме он стал Александром — народным любимцем Шуриком. Есть теория, что образ Шурика Гайдай списал с самого себя. Это подтверждала его супруга — актриса Нина Гребешкова. Она не раз рассказывала, что Гайдай был таким же беспомощным в бытовых вопросах.
Других актёров подбирали долго. Первоначальный сценарий писали под Юрия Никулина — он, как предполагал Гайдай, должен был сыграть Буншу и Грозного. Но артист отказался от участия в проекте: по одной из версий, он выразил мнение, что фильм всё равно будет пылиться на полке из-за цензуры. По другой — он был занят в цирке. По словам Леонида Куравлёва, после выхода картины Никулин жалел о своём решении, поскольку его опасения по поводу судьбы ленты не оправдались.
Роль царя также могла достаться Евгению Евстигнееву, Георгию Вицину, Евгению Лебедеву и даже Владимиру Этушу, который в итоге сыграл стоматолога Антона Шпака.
По воспоминаниям Нины Гребешковой, Евстигнеев покинул пробы с обидой из-за недоразумения, произошедшего между ним и Гайдаем. Постановщик дал актёру реплики Ивана Грозного, а сам подыгрывал словами Тимофеева: «Когда вы говорите, впечатление такое, что вы бредите». По словам Гребешковой, скорее всего, Евстигнеев не читал сценарий и не знал, что фраза была адресована не ему лично. Гайдай пытался объяснить, что это всего лишь реплика героя, но артист покинул площадку. В конечном итоге двойная роль досталась Юрию Яковлеву, который впервые снимался у Гайдая. Он жутко нервничал на пробах, но был настроен решительно. Чтобы получить роль, Яковлев не раздумывая отрезал себе чёлку, которая всё время выпирала из-под шапки самодержца. Впоследствии актёр многое привнёс в образ царя, обогатил его своими шутками и импровизациями. Например, идея, что Грозный в советской Москве слушал запись Владимира Высоцкого, принадлежала Яковлеву.
На роль Милославского претендовали Андрей Миронов, Сергей Никоненко, Георгий Бурков, Вячеслав Невинный и Георгий Юматов. Причём Миронова Гайдай рассматривал с самого начала, однако увидел его в паре с Яковлевым и решил, что такой дуэт не раскроет сполна его замысел. В итоге утвердили Леонида Куравлёва.
В гайдаевской интерпретации Милославский предстал не просто как вор-домушник и дурачок, а как умный, шустрый и находчивый «артист больших и малых академических театров».
Дуэт Яковлева и Куравлёва покорил зрителей, а фразы их героев стали крылатыми: «Замуровали, демоны», «Вот что крест животворящий делает!», «Граждане, храните деньги в сберегательной кассе», «Красота-то какая! Лепота!», «Тьфу на вас» и многие другие.
Интересно, что в картине звучат и фразы из жизни режиссёра. Например, слова Зины — «Как-то даже вот тянет устроить скандал» — принадлежат Нине Гребешковой. Однажды, обидевшись на мужа за то, что тот не прислушивался к ней, она произнесла эту реплику.
Ещё одним ярким персонажем в ленте стала Ульяна Бунша в исполнении Натальи Крачковской. Она единственная из всего актёрского состава не проходила пробы.
А вот Михаилу Пуговкину могла и не достаться роль кинорежиссёра Якина. Комиссия была против его кандидатуры из-за закрепившейся за ним репутации комедийного актёра. Худсовет не хотел, чтобы деятеля кино на экране сыграл эдакий «дурачок». До этого он появился на экране в образе прораба в фильме «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», а также глуповатого священнослужителя в «12 стульях». Однако на защиту Пуговкина встал Григорий Чухрай, и впоследствии роль Якина стала одной из самых знаковых в карьере актёра. В Ялте, где проходили съёмки, ему установили памятник.
Фантасмагория и чёрный кот
Несмотря на дисклеймер «Ненаучно-фантастический, не совсем реалистический и не строго исторический фильм» в начале картины, некоторые ожидали увидеть в ней события, перекликающиеся с историческими фактами. Критики советской периодики непременно указывали на наличие в ленте исторических несоответствий, их же периодически ищут и современные эксперты.
Например, переносясь во времени, Бунша попадает не в Московский Кремль, где и полагалось быть настоящему царю, а в Ростовский. Затем, притворившись царём, он использует скипетр и державу, хотя эти атрибуты власти появились позже: скипетр — во время венчания сына Ивана Грозного — Фёдора Иоанновича в 1584 году, а держава — в 1605-м при воцарении Лжедмитрия I.
Несоответствие фактов заметили и в отношении будущего, куда переместился царь. Например, в сцене, где царя «замуровали демоны», Грозный крестится тремя перстами, в то время как до 1653-го православные христиане крестились двумя.
В своей рецензии к фильму для журнала «Искусство кино», опубликованной в 1974 году, Андрей Зоркий тоже обращает внимание на несоответствие ленты литературному оригиналу.
«Вот, пискнув, дёрнулось, как резиновое, игрушечное, ухо стрельца. Вот на лестничной площадке огромного московского дома одуревший от ужаса, запутавшийся в своём царском одеянии среди детских колясочек Иван Васильевич жалобно бибикает в клаксон педального автомобильчика. Вот время с грохотом сдвигает стены между XVI веком и двухкомнатной квартирой изобретателя Тимофеева, а на полосатеньких обоях, словно вобрав в себя дрожь этого глобального катаклизма, покачивается на гвоздике картина «Иван Грозный и сын его Иван». Да нет всего этого в пьесе Булгакова! Нет в 58 страницах булгаковской комедии и многих других эпизодов и сцен, с которыми столкнётся зритель в её экранном варианте», — написал критик.
Однако Зоркий отмечает, что для гайдаевского зрителя действие булгаковской пьесы происходило в далёком прошлом и следование оригиналу могло бы запутать аудиторию, из-за чего она не прониклась бы историей.
«Очень важно помнить о том, что Булгаков отправлял на рандеву с опричниками в кошмарное историческое прошлое своих современников. В этом и заключалась острота и комедийная соль его произведения. Сегодня же самый мир булгаковских героев стал для нас достаточно отдалённым прошлым. Машине времени, стартуя в царство Грозного, пришлось бы совершить ещё один сложный вираж, преодолеть ещё один барьер минувшего. Прозрачно ясный булгаковский сюжет усложнился бы, зритель основательно бы запутался в том, кто и куда летит, и, не дай бог, посчитал бы, что он имеет дело с историей, вовсе к нему непричастной», — отметил он.
К тому же Госкино поставило неукоснительное условие: исторические сцены должны носить условный характер и свидетельствовать о богатой фантазии изобретателя машины времени. Отсюда и все неувязки с локациями и историческими фактами.
Вместе с тем постановщик в фильме тонко подмечает условность происходящего. Благодаря появлению кошки, ставшей своего рода проводником из реального мира в фантасмагорический, зритель понимает, что перемещение во времени и в пространстве, а также все приключения царя могли быть плодом воображения или сном главного героя.
По словам Инина, Гайдай, будучи великим комедиографом, обладал даром чувствовать зрителя. Поэтому в его картинах не раз появлялись кошки, даже когда в сценарии о них не упоминалось.
«В «Частном детективе», помню, снималась сцена погони в подвале. Сняли дубль, второй, все смеются, и лишь один Гайдай ходит мрачный, курит. И вдруг говорит: «Нужна кошка». Мы ему: «Зачем, где её взять?» В итоге он выудил кошку из какого-то ранее отснятого материала и уже на монтажном столе «разрезал» ею сцену. Один раз кошка шипит, другой раз поднимает хвост трубой — так она реагирует на погоню. И каждый раз в этом месте зритель хохочет. Почему? В чём секрет? А в том, что Гайдай, скажу так, был человеком из зала. Он, как никто, умел чувствовать зрителя, видеть будущий фильм глазами зрителя. Этому дару невозможно научиться», — отмечал Инин в разговоре с газетой «Труд».