Как спасали съемки "Вия", первого советского фильма ужасов
В прошлом номере мы рассказывали о том, как снимали культовый фильм "Вокзал для двоих", в этом - не менее занимательная история экранизации знаменитого произведения Николая Гоголя.
Режиссеры "Вия"
"Вий" стал первым и, вероятно, едва ли не единственным советским фильмом ужасов, получившим широкое признание у нашего зрителя. Сцены встречи Хомы Брута, читавшего поминальную молитву по "оживающей" панночке, со страшным чудовищем способны поразить и современного зрителя, несмотря на всю скромность масштабов того, что раньше можно было назвать словом "спецэффекты". Но мало кто знает, что однажды над кинокартиной нависла угроза, фильм пришлось буквально на ходу "спасать" от прекращения производства. О том, как это было, могут рассказать документы архива киностудии "Мосфильм".
Все началось с того, что выпускники Высших сценарных и режиссерских курсов при Комитете по кинематографии Георгий Кропачев и Константин Ершов в 1965 г. решили дать жизнь своей дипломной работе в виде полнометражного фильма. Работа была посвящена экранизации знаменитой повести Н.В. Гоголя, а художественным руководителем начинающих режиссеров был не кто иной, как мэтр советского кино С.И. Юткевич.
Идея была поддержана на киностудии "Мосфильм" во 2-м творческом объединении "Луч". Собственно, против Гоголя никто не возражал, ведь на тот момент прошло не так много времени с успешно экранизированных "Вечеров на хуторе близ Диканьки". Идея новой хорошей кинокартины по интересной классике только приветствовалась. Художественный руководитель творческого объединения "Луч", режиссер И.А. Пырьев, сам тогда увлеченный экранизациями по русской классике (вспомнить хотя бы "Идиота" или готовившихся съемок по "Братьям Карамазовым" Ф.М. Достоевского), поддержал почин молодых кинематографистов.
Обратили внимание на вопрос об экранизации "Вия" и филологи. Профессор С. Машинский в своем заключении писал, что Кропачева и Ершова "осенила счастливая мысль", хотя "Вий" считается одной из наиболее трудных повестей Гоголя. Важность постановки профессор, очевидно, видел в том, чтобы сделать повесть ближе к простому обывателю - он писал о ней: "Она, в сущности, до сих пор не прочитана"1. Всячески поддерживая замысел начинающих режиссеров, Машинский, однако, обратил внимание на необходимость "найти верную художественную тональность" между изображением бытовых сцен и подчеркиванием народности повествования будущего фильма. Сам фильм виделся ему исключительно в черно-белых тонах, дабы придать "заземленность" рассказываемой истории.
Литературный сценарий Кропачева и Ершова в начале 1966 г. внимательно изучали редакторы как на студии, так и в Комитете по кинематографии. Сценарий нравился всем: конечно, были отдельные нюансы, которые всегда необходимо исправлять. Но, как видно из протоколов заседаний и совещаний, их участников волновал вовсе не текст. Им хотелось понять: как этот хороший текст будет снят, как он будет воплощен в жизнь на экране? В марте "Вий" был запущен в режиссерскую разработку, а в августе - в производство, т.е. были разрешены съемки.
Съемки
Натурные съемки проходили осенью 1966 г. в Киеве, Чернигове, Ивано-Франковске. Поскольку Кропачев и Ершов были начинающими режиссерами, отснятый ими материал внимательно просматривали старшие коллеги по цеху. Тем более что с художественным руководителем была просто беда: Юткевич оказался не способен контролировать учеников в силу банальной занятости, тогда худруком сделали И.А. Пырьева, очевидно, потому, что он изначально и поддержал идею экранизации Гоголя.
В августе 1966 г. режиссер Лео Арнштам писал Ершову и Кропачеву о том, что он и Пырьев сотоварищи посмотрели первый отснятый материал. Компетентные зрители были крайне разочарованы: общие планы в кадре построены слишком далеко, массовка постоянно смотрит не туда, на актеров наложен очень плохой грим, а Хома Брут после ночной встречи с ведьмой возвращается... чистым и аккуратным! Но ведь такого не может быть. Арнштам наставлял младших коллег: "Возьмитесь за дело всерьез!! И бросьте бесконечное теоретизирование на голом месте"2. Съемки продолжились, но качество их оставляло желать лучшего.
На обсуждении отснятого материала в творческом объединении "Луч" осенью 1966 г. в адрес авторов высказывались разные замечания. Одни касались игры актеров - И.А. Пырьев считал, что исполнитель главной роли Хомы Брута "Куравлев - прекрасный актер, но его надо раскрыть - наполнить, иначе он чужой"3. Директор объединения И.Л. Биц полагал, что важно "улучшить организацию производства" фильма, в особенности потому, что режиссеры... сняли ряд сцен, которые не предусмотрены сценарием. А в то время отступление от сценария, утвержденного и на киностудии, и в Комитете по кинематографии, никоим образом не поощрялось.
Позднее, видя сложившуюся ситуацию и отношение к их работе, Кропачев и Ершов решили проявить инициативу, обратившись на киностудию в ноябре с просьбой дать им возможность сделать пересъемки в экспедиции и предоставив список из предполагаемых поправок к отснятому материалу в количестве... 24 пунктов. Им пошли навстречу.
Но ничего не помогло. В декабре 1966 г. И.А. Пырьев, бывший тогда худруком постановки, заявил в письме директору киностудии, что молодые режиссеры не должны более заниматься съемками этой картины "в силу полной профессиональной беспомощности" и что нужно прекратить работы по фильму вообще4. Возмущаться начали и в Комитете по кинематографии: киностудия была обязана показывать отснятый материал руководству Высших сценарных и режиссерских курсов, однако этого не было сделано ни разу.
Наступил момент, когда вопрос о "Вие" встал ребром: быть или не быть фильму? Казалось бы, суровые чиновники от кино могли легко "закрыть" картину. Но были вложены деньги, фильм поставили в план производства студии, и отказаться от доведения съемок до конца значило впустую потратить все заложенные в производство киноленты ресурсы. Такой расточительности советское кинопроизводство старалось не допускать.
Замена худрука и оператора
Спасение для "Вия" было найдено: в январе 1967 г. приказом по "Мосфильму" был назначен новый, уже третий по счету художественный руководитель картины - им стал небезызвестный, прославленный сказочник советского кино Александр Птушко. Отснятые на тот момент планы многим не нравились, поэтому решили заменить и оператора. В этом качестве к фильму прикрепили Ф. Проворова, работавшего с Птушко. Именно этот тандем и дал новую жизнь старому материалу.
Все тот же Л. Арнштам после очередного просмотра отснятого материала подверг критике сцены ночных встреч Хомы Брута и мертвой панночки в церкви. Он призывал Кропачева и Ершова отказаться от "умозрительных размышлений": "Комментировать своими умозрительными выкладками фильм вы во время сеансов не сможете"5. Комитет по кинематографии в одном из своих приказов в мае 1967 г. признал, что молодые режиссеры "профессионально не подготовлены для самостоятельной работы".
Скорее всего, Кропачеву и Ершову, начинающим авторам с вполне здоровыми амбициями, материал классической литературы оказался "не по зубам". Тем более материал, столь насыщенный образами, смыслами, постоянно находящимися на зыбкой, неустойчивой грани реальности и вымысла, как это всегда было у Гоголя. Верно поймать эту грань мог только опытный постановщик с профессиональным взглядом.
И.А. Пырьев (1901-1968).
Птушко спешит на помощь
Птушко сразу включился в работу. По словам режиссеров фильма, ходатайствовавших о выплате гонорара за работу над сценарием именитому сказочнику в июне 1967 г., сценарий после прикрепления нового художественного руководителя к постановке "был переписан заново"6.
Таким образом, Птушко встал сразу на две позиции: режиссера и соавтора сценария фильма. На обсуждении отснятого материала в мае 1967 г. уже раздавались одобрительные голоса. Один из участников заседания замечал: "Ночи. 1-я - понравилась, 2-я - понравилась. В 3-ей ночи слишком много чудищ"7. Монстров тоже неоднократно подвергали изменениям, чтобы картина не выглядела "фильмом ужасов" на западный, буржуазный манер.
Сценарно-редакционная коллегия Комитета по кинематографии, давая заключение на сданный летом 1967 г. фильм "Вий", признавала, что он получился благодаря "обогащениям" А. Птушко. Особое внимание в ряде достоинств картины уделили игре Леонида Куравлева в роли Хомы Брута: "Артист наделяет своего героя человечностью, юмором и, вместе с тем, некоторым трагизмом"8.
Премьера
Премьера картины состоялась 26 ноября 1967 г. Фильм стал лидером советского проката, был показан не только в Советском Союзе, но и в ряде зарубежных стран - США, Аргентине, Финляндии и Франции. Но можно ли говорить о том, что успех был заслугой лишь легендарного сказочника Александра Птушко?
Безусловно, мастер приложил свою руку к пестрящему недостатками материалу Георгия Кропачева и Константина Ершова. Но нельзя не отметить и яркий замысел, желание и стремление работать над сложным для начинающих кинематографистов материалом. Для них карьера в кино с выходом "Вия" только началась.
Константин Ершов позднее обратился к сказочным мотивам, экранизировав произведения П.П. Ершова в "Степановой памятке" (1976 г.). Георгий Кропачев и вовсе дважды поработал с режиссером Алексеем Германом ("Хрусталев, машину!", "Трудно быть богом") и дважды получал премию "Ника" в качестве художника-постановщика.
Можно сказать, что "Вий" стал хорошим примером передачи советскими кинематографистами опыта от старшего поколения к младшему. А для зрителя фильм оказался необычной картиной, сочетавшей элементы ужастика и триллера. И по сей день "Вий" захватывает зрителей и собирает миллионы просмотров в интернете.