"Я пришел снимать хорошее кино". Максим Шабалин о новой профессии

Сразу три позолоченных журавля увез из Благовещенска режиссер-дебютант, знаменитый фигурист, заслуженный мастер спорта России, призер Олимпийских игр 2010 года, чемпион мира 2009 года, обладатель многих спортивных наград Максим Шабалин.

Это призы 21-го фестиваля кино и театра «Амурская осень»: Приз зрительских симпатий, Приз за лучший сценарий и Приз за лучшую женскую роль (его получила Ирина Гринева) в его фильме «Времена года».

Несколько лет назад фигурист резко сменил профессию: пришел в кино. Сначала в мастерской Александра Прошкина во ВГИКе им. С. А. Герасимова Шабалин снял короткометражку «Умри, Джульетта!» о фигурном катании, где главную роль сыграла его жена актриса Ирина Гринева. И вот теперь привез на «Амурскую осень» полнометражный дебют «Времена года», наполненный особой энергией и поиском своего киноязыка.

В острой психологической драме главную роль — балерины на грани нервного срыва — снова сыграла его супруга. Эта история о том, как легко, буквально за три дня, может рухнуть карьера балерины из-за ревности супруга и конфликта с труппой, решена изящно, деликатно и весьма достоверно. Причем в интерьерах Мариинского театра в Санкт-Петербурге.

«Вечерняя Москва» побеседовала с Максимом Шабалиным в отеле накануне церемонии закрытия фестиваля «Амурская осень», где его картина будет иметь такой тройной успех. Он еще об этом не знает. Но подчеркивает сразу, как важно для него, чтобы зритель проникся творческой атмосферой, почувствовал и поверил в эту историю.

— У нас были достаточно сложные съемки в Москве и в Санкт-Петербурге, — говорит Максим. — Наверное, так и должно быть. Но настоящее счастье для режиссера, когда все получается.

— Максим, вы ведь не сразу пришли в кино после окончания вашей спортивной карьеры. Чем занимались?

— Первая мысль была продолжать в другом качестве в фигурном катании. И я стал на два года старшим тренером сборной команды России по танцам на льду. Хотя это была больше не тренерская работа, а, скорее, чиновническая — с бумажками. Потом я пробовал тренировать спортсменов разного уровня — и детей, и взрослых. Понял, это не мое. Мне проще выйти на лед и самому сделать.

— А как появилась мысль заняться кино? Кто-то дал импульс?

— Никто. Это было неожиданно для меня самого.

— Жена отговаривала?

— Когда пришла эта мысль, я понял, что должен решить это сам, без нее. Собственно, так и решил. И поставил ее перед фактом. Я понял, что, если она повлияет, это будет неправильно. И потом у нее уже не было выбора на это повлиять. Я ее привез на съемки, дал сценарий. Осталось принять.

— Как все-таки возникла идея фильма о балете?

— После встречи с моими друзьями в Мариинском театре. Там я совершенно неожиданно для себя оказался на прогоне большого спектакля. Меня поразила атмосфера, особенный мир, включенность в свое дело, ценою в жизнь. Я бродил по Мариинскому театру и понимал, что можно вообще не выходить из него — просто жить внутри и быть вполне счастливым. Это мир больших страстей, больших ставок, небытовой мир. Я оттуда вышел, а мысль внутри засела: надо снимать здесь кино. Мне захотелось поместить своего героя именно в этот мир. Хотя в тот момент казалось, что это утопия. И вообще тема художника в кино сегодня забыта. А мне захотелось вернуть ее зрителю.

После этого я написал сценарий о том, как одна вполне счастливая творческая семья разрушается за несколько дней. Когда ты в погоне за прекрасным готов разрушить и саму жизнь. У моей героини есть все: талант, слава, любовь, дом, добрые друзья. Но за несколько дней она теряет все приобретенное, все, что так любила. Вот тут и начинается самое интересное.

— Сценарий писали сами?

— Сам. У меня уже был опыт в коротком метре (фильм «Умри, Джульетта!» — Прим. «ВМ»). Точнее, я пробовал работать со сценаристами, но попадания не получалось. В итоге решил, что буду писать сам.

— Ирина не принимала в этом участия?

— Нет, она включилась в работу уже в процессе съемок.

— Как она согласилась бежать нагой по зимнему лесу?

— Это была не самоцель. Пробежка героини по лесу — это просто крайняя степень ее отчаяния. Кстати, я боролся с собой, мне не очень хотелось, чтобы она так мерзла и страдала. Но сама история этого требовала.

— Ваша героиня хочет ставить и танцевать балет «Страсти по Матфею». Почему именно этот?

— Я пытался зарифмовать судьбу героини с этой темой.

— Ирина все-таки не балерина — при всех ее талантах. Кто танцевал за нее в балетных сценах?

— Пусть это пока останется тайной. Ирина совершила настоящий подвиг: сбросила 10 килограммов, занималась по несколько часов в день на протяжении нескольких месяцев для того, чтобы просто встать в один ряд с балеринами Мариинского театра. Это большая подготовительная работа.

— Сколько времени она заняла?

— Все вместе — написание сценария, редактура, поиск финансирования, сами съемки, постпродакшен — почти четыре года.

— Минкульт помогал?

— Да, конечно. Мы как раз с Федором Максимовичем (Поповым, продюсерский центр «ВГИК-Дебют» — Прим. «ВМ») участвовали в питчинге Минкульта, там и получили поддержку.

— В картине у вас снялись заслуженный артист России, артист балетной труппы Большого театра Денис Медведев, Павел Осадчий, Татьяна Майст, Александр Галибин, Ирина Савицкова. Очень слаженный ансамбль получился. Вы заранее знали, кого позовете?

— Когда я писал, примерно были мысли, кого я хочу. Делали пробы... Но зачастую приходили неожиданные решения. Так сложилась наша команда, в которой все прониклись этой историей.

— А невероятно красивый особняк, где живет героиня, — это Питер?

— Нет, это под Москвой. Да, дом необыкновенный. Причем это была первая локация, которую мы смотрели. Потом было много домов еще, но я уже влюбился в этот. Хотя было много сложностей с хозяевами, которые были улажены буквально перед съемками. В результате все сложилось.

— Максим, вы производите впечатление достаточно мягкого человека. Но режиссер ведь жесткая профессия — это почти диктатор. Как справлялись?

— Мне сложно себя со стороны оценивать — насколько я мягкий или жесткий. Но ведь не обязательно орать на всех, чтобы добиваться результата. Нужно просто знать, что тебе надо. И в зависимости от этого я могу действовать так или иначе. В процессе создания фильма участвуют очень много талантливых и творческих людей, и общение с ними — это большое счастье, но важно управлять процессом и подчинять его своему замыслу.

— У вас в фильме открытый финал. Героиня узнает о беременности и о том, что она возвращается в театр. Что она выберет — роль или ребенка?

— Я специально не даю на это ответ, потому что главное — не в сюжете и событийном ряде, а в изменении героини: она теперь свободна. Потеряв все, находит нечто большее. Важно, сможет ли она простить. У меня есть свой ответ. У вас — свой. Лучше, если зритель эту работу проделает сам. Это дает больше воздуха.

— А какое кино вы любите?

— Это не застывший процесс. С течением времени мой условный список меняется. Но вот уже несколько лет у меня первые три фильма-лидера остаются. Это «Барри Линдон» Кубрика, «Сталкер» Тарковского, «Мама Рома» Пазолини. Все они очень разные.

— В вашем фильме герой и героиня — муж и жена, как и вы с Ириной. А вот на съемочной площадке вы муж и жена или режиссер и актриса?

— Конечно, режиссер и актриса. Мне было сложно абстрагироваться от того, что мы близкие люди, но в целом с ней работать оказалось легко. Она очень талантливая актриса. Это перевешивает все нюансы.

— Чье мнение цените?

— Моего учителя Прошкина, Ирины.

— А Прошкин видел фильм?

— Нет еще, приеду — покажу. Хотя пока не знаю, когда премьера и какой прокат.

— Все ли намеченное в сценарии вошло в фильм?

— Нет, не все. Сцены могли меняться в процессе репетиций и даже съемок. Например, у нас была сцена в кабинете. Режим сумасшедший в театре... Ирина сказала, что здесь не надо снимать. Я удивился: «Зачем ты мне говоришь это сейчас?» Тем не менее эту сцену я потом выкинул, в этой локации действительно не надо было снимать. Или сцена предложения в кафе: там я намеренно ввел третьего персонажа, не сказав об этом актерам, потому что примерно представлял, как они будут играть. А мне нужно было, чтобы они были растеряны. Съемки — живой процесс.

— Как вам удалось снимать в Мариинке?

— Непросто. Было много встреч, и все же я сумел убедить руководство театра, что фильм нужен и театру тоже. Мне хотелось бы сказать слова благодарности худруку Мариинского театра Валерию Гергиеву, который поверил в нас и нашел в неимоверно загруженном расписании театра возможность для проведения съемок.

— А как Ирина восприняла фильм? Она ведь не приехала в Благовещенск.

— Я еще не показывал ей. И до монтажа, и после. Она вообще еще не видела фильма.

— Но дома вы же его обсуждали?

— Конечно, это же наша жизнь.

— Максим, кино — очень затратное дело. А что вас кормит сегодня? Коньки?

— И коньки тоже. Но в кино я пошел не из-за денег, а чтобы просто делать хорошее кино.

— А будет ли кино вас кормить и дальше?

— Я надеюсь, что так и будет. Есть еще идеи: два проекта, которые я сейчас разрабатываю. Но как все сложится, пока не знаю. Вижу их только в полном метре, не как сериалы.

— Снова о балете?

— Нет, на эту тему я уже высказался.

— А о продюсерстве не думаете?

— Продюсерами режиссеры становятся либо от вынужденности искать деньги на свое кино, либо когда заканчиваются как режиссеры. Мне бы хотелось быть режиссером.

— Хочу про вашу дочку спросить. Что она выбрала — кино или коньки?

— Пока музыку.

— Но вы ее тренируете?

— Я пытался научить ее кататься на коньках, два года на это потратил. Не хочет.

— Вы для нее кто — фигурист, звезда или просто папа?

— Просто папа. На поклонах просит сделать ей ручкой...

— Груз славы не давит?

— Не дошло еще до той черты, чтобы это мешало жить.

— А сниматься как актер не думаете?

— Нет у меня ни амбиций таких, ни желания.

— Максим, в чем секрет крепкого брака, как у вас?

— У меня нет точных рецептов. Сложно их найти. Как сказал один мой друг: «Как-то у вас все нестандартно». Наверное, в этом все дело.