Почему Светлана Дружинина выгнала Жигунова из «Гардемаринов»

Прошедшая на днях премьера «Гардемаринов 1787.Мир» вызвала у публики противоречивые мнения. Одни были рады вновь встретиться с полюбившимися героями. Другие сочли, что продолжение значительно уступает первому фильму. Но с тем, что выход фильма в любом случае является серьёзным событием, не спорят ни те, ни другие.

О том, как создавались «Гардемарины», почему Жигунова сменили на Домогарова, чего боялся Михаил Боярский и о многом другом мы разговариваем с прославленным режиссёром картины Светланой Дружининой.

Встали в строй

– Светлана Сергеевна, как вообще родилась идея снять спустя столько времени продолжение «Гардемаринов»? Всё-таки затея рисковая…

– Эта идея появилась, когда мы закончили первую часть «Гардемаринов». Если вы помните, после «Гардемарины, вперёд!» были «Виват, гардемарины!». Их показали немцам – мы тогда с ними ещё не ссорились. И немцы сказали: «О, давайте снимем ещё часть про войну при Дюссельдорфе». И один из наших великолепных кормчих, один из авторов сценария, Юрий Маркович Нагибин – это такое мужское начало в нашей команде, – сразу сказал: девочки, хватит про любовь.

Потом он предложил вспомнить, что они вообще-то гардемарины, и сбросить их с этих потных сёдел. Поскольку их прямое дело – служить на море.

И мы сняли «Гардемарины 3» для немцев. С большим успехом прошла премьера. Успешнее, чем у нас. Потому что у нас тогда уже произошёл развал Советского Союза. Он привнёс очень сильные коррективы во многие замыслы, в том числе и в наши. Потом ушли из жизни, к сожалению, Юрий Маркович Нагибин и Нина Матвеевна Соротокина, большие мои друзья. Но моя идея осталась прежней. И когда мы сняли «Тайны дворцовых переворотов. Россия, век XVII», и пошли отклики, я поняла, что зрителям небезынтересно продолжение «Гардемаринов».

Я поговорила со своими друзьями, подписчиками, поклонниками фильмов и поняла, что желающих увидеть продолжение достаточно много, и стоит рискнуть.

В феврале 2014 года я написала первый вариант сценария. Паузы, которые возникали, преодолевались с трудом. Но мне помогали настойчивость, уверенность и обязательно взаимовыручка и дружба. Я работаю, как я всегда говорю, с шайкой единомышленников. Мы можем друг друга где-то не понять, где-то от усталости пофыркать. Но принципиально мы никогда не предавали друг друга.

Все, кто со мной работает, – мои друзья не только по работе. Это мои друзья по жизни.

– Вам не пришлось никого из актёров уговаривать сняться в продолжении?

– Нет, все его ждали с нетерпением. Саша Домогаров с радостью наконец-то снова сел на коня. Ему больше всех досталось. Потому что если там казаки были в седле с какими-то приспособлениями, чтобы не разбить себе причинное место, то он скачет в матросской робе тех времён. Скачет отчаянно, без дублёров.

А Харатьян две минуты сидит под водой вместе с Мамаевым и с остальными курсантами плывёт на Кинбурнскую косу.

Мы использовали в картине приём, который испытывали все авторы, писавшие истории подобного рода, например «Три мушкетёра». Когда в реальную историческую канву внедряется жизнь героев. И поэтому я называю наши фильмы историческими документами для изучения в школе.

Свои люди

– А у Боярского не было сомнений по поводу съёмок? Ведь у него уже есть очень печальный опыт со съёмками в продолжении. «Возвращение мушкетёров» вышел в разы слабее первого фильма и вызвал разочарование…

– Он боялся только одного. Он говорил: «Хватит ли у меня сил? Ну сесть на коня и прокатиться я смогу, а вот со шпагой подраться – вряд ли».

Но общий азарт был настолько велик, что он прекрасно справился со шпагой даже на каблуках.

– На роль детей главных героев изначально были утверждены Никита Пресняков и Аглая Шиловская. Однако потом вы всё-таки пригласили других молодых актёров…

– Ну, они проходили пробы 13 лет назад. За время подготовки к съёмкам они изменились, повзрослели. А потом, всегда на всех фильмах и сериалах делаются кино- и фотопробы. Это сырой материал, далёкий от принятых решений.

Я точно знала, что будут сниматься мои любимые старики. Будут обязательно сниматься Харатьян, Мамаев, Домогаров.

Обязательно будут сниматься Боярский, Машная. У меня в сценарии была прописана и Ягужинская. Но Татьяна Лютаева уже перешла в режиссуру и, как говорится, немножечко… подустала. Она стала просить, чтобы мы дописали ей ещё эпизоды. Я сказала, что даю ей ровно столько эпизодов, сколько её героиня заработала за годы общения со зрителями.

Но она настаивала на эпизодах, и тогда её героиня просто умерла. Это распространённая практика.Так мы в своё время отправили Жигунова на Берингов пролив.

– А почему вы, кстати, решили расстаться с Жигуновым и уже после первого фильма заменили его Александром Домогаровым?

– Я ухожу от людей, которые мешают мне работать. Жигунов начал, как бы это сказать…. Понимаете, все же думают, что они самые главные и что всё зависит только от них. Поэтому мы его отправили открывать другие земли, где он и затерялся.

И не я одна так делаю. Так поступали великие мастера, когда неблагодарные актёры начинали вести себя неправильно. Я заменила и Шевелькова. Помните, как в песне «Сын законный будет вскорости, Незаконный с глаз долой»? А у нас незаконный в лице Шевелькова исчез, а появился законный – Миша Мамаев.

Он тогда заканчивал МГИМО, факультет журналистики. Он военный журналист по образованию. И занимался своей профессией. Это была его первая работа в кино.

И Домогарова я впервые открыла.

Смена состава

– А почему вы в своё время решили снимать Жигунова, а не Меньшикова, которого тоже пробовали на главную роль?

– Я очень люблю Меньшикова и до сих пор к нему нежно отношусь. Но он тогда как раз только поступил в Театр Красной армии, и у него там была очень большая загрузка. А по договору с «Мосфильмом» все актёры, которые снимались в картине, должны были быть абсолютно свободны. Потому что они каждый день занимались на шпагах в спортивном зале. Занимался с ними Володя Баллон, сыгравший одноглазого Жака.

И далее они должны были учиться скакать на конях. Обязательно. Без получения третьей категории никто не получал допуска.

А Жигунов был голубоглазый, с хорошей фактурой. Такой русский парень на коне.

Кстати, в какой-то момент он побрился налысо. Его уговаривали этого не делать. И наши бедные девочки искали парик. Есть кадры, где он с ужасным париком, ещё недошитым.

– Но говорит-то он в кадре всё-таки голосом Олега Меньшикова?

– Да, Олег озвучивал его в первой части «Гардемаринов». Жигунов – он очень плохо говорил. У него очень плохая дикция. У него были такие лишние присказочки, такие плевочки. И я помню, прекрасный, гениальнейший Олег Меньшиков, который трудился над этими присказочками-припрыжечками, всё время возмущался: «Да что же это такое за кочежки!».

Мы собирали эти «кочежки» и вставляли вместо них на озвучании какие-то восклицания, словечки.

И потом, когда надо было озвучивать Жигунова в следующем фильме, он сказал – нет, хватит делать подарки.

И Жигунова озвучивал Саша Захаров. Прекрасный дубляжист, который озвучивал всех князей и принцев в зарубежных фильмах.

– Но у вас же и Татьяна Лютаева не своим голосом говорила в фильме. Её озвучивала Анна Каменкова.

– Ну, знаете, Лютаева хотя бы мудрая женщина. Она благодарна актрисе, которая помогла голосом создать ей образ.

Лютаева сейчас режиссёр. Теперь она должна понять, что такое женщина в режиссуре. Надеюсь, по крайней мере. Дай Бог ей удачи.

Я ни на кого не держу зла. Вы видите, я же обо всех говорю с юмором. Иначе я не дожила бы до сих пор и не была бы в той рабочей форме, в какой сейчас нахожусь.