Илья Сергеев: "Комикс — это вид искусства, который заставляет работать мозг на полную катушку"

Коллекционер комиксов Илья Сергеев — о советских, "тюремных", запрещенных и современных комиксах

Что такое комиксы и как они у нас появились? Существует расхожее мнение, что этот вид искусства пришел к нам вместе с "Кока-колой" и фильмом "Терминатор" после развала СССР. Но действительно ли это чуждый России способ рассказывания истории? Литературный обозреватель "Реального времени" Екатерина Петрова поговорила об этом с коллекционером отечественных комиксов Ильей Сергеевым. Также обсудили историю советского комикса, кто такой Евлампий Надькин и откуда Твардовский позаимствовал Василия Теркина.

— Илья, с чего началась ваша любовь к комиксам?

— С самой первой прочитанной мною книги. Это была повесть Алексея Толстого "Золотой ключик, или Приключения Буратино", выполненная в форме комикса, где по иллюстрации можно было понять сюжет без текста. Иллюстратором этой книги был Леонид Владимирский. "Золотой ключик" — это самый настоящий комикс. Я был зачарован этой книгой, не только разглядывал в ней картинки, но и сам начал читать. По крайней мере, такова наша семейная легенда.

— А когда вы начали коллекционировать комиксы?

— Насколько помню, коллекционирование началось с журнала "Наука и жизнь". Это технический научно-популярный журнал для взрослых, где были не только комиксы, но и инфографика. Правда, тогда у нас еще не использовали термины "комикс" и "инфографика". Но сегодня, когда смотришь на эти журналы, понимаешь, что все это уже использовалось. А у инфографики и комиксов общие истоки — наскальная живопись.

В журнале "Наука и жизнь" печатались также французские комиксы про Пифа и Геркулеса, про Пласида и Мюзо, которые еще выходили в научно-техническом журнале "Юный техник". Затем были интересные детективные комиксы с загадками про французского детектива Людовика. Знаю, что я не единственный, кто аккуратно вырывал из журнала страницы с комиксами. Так началось мое коллекционирование.

— Вы не любите слово "комикс". Также среди некоторых комиксистов я слышала, что они не любят выражение "графический роман". Почему вы не любите это слово и почему, как вам кажется, словосочетание "графический роман" не слишком жалуют среди комиксистов?

— Слово "комикс" не люблю не только я. Его также не любят французы, которые как раз имели огромное влияние на наш, отечественный комикс или рисованную историю, вспомните журнал "Веселые картинки". "Комикс" — слово красивое и емкое, поэтому оно прижилось. Сейчас мы что только не называем комиксом. На русский язык comics strips переводится как "веселые, комические картинки". Но современный комикс — это в последнюю очередь веселые картинки. Кроме того, если вы спросите у десяти людей, что такое комикс, каждый даст свое, отличное от другого определение. Французы называют это "рисованной лентой". Они не любят слово "комикс", потому что он ассоциируется с чем-то американским. У японцев комикс называется "манга". У манги свои правила, часто это черно-белые картинки. В манге не так много деталей, как у французов. Иногда кажется, что это более упрощенный рисунок.

Что такое "графический роман"? Огромное количество американских комиксов сначала выпускались тоненькими книжечками. Но если их сложить воедино, то получится графический роман. По большей части разница между комиксом и графическим романом заключается в объеме. Еще считается, что графический роман — это уже законченная история. Но все эти законы и критерии жанра в итоге ломаются. К примеру, автор не планировал продолжение графического романа. Но история стала популярной, тогда герой, который умер, воскресает. Так появляется продолжение.

— Вы сказали, что у каждого свое определение комикса. А для себя какую дефиницию выбираете?

— Для меня комикс — это прежде всего язык. Комикс — это как театр, как кинематограф, как множество других видов искусств. Он развивается и видоизменяется. Возьмем наскальную живопись. На ней текста нет, есть изображение. Это можно назвать комиксом. Или мы смотрим на житийные иконы и видим на них какую-то историю — с текстом или без текста, это тоже комикс. К примеру, зайдите в Санкт-Петербурге в храм "Спас-на-Крови". Там семь тысяч квадратных метров мозаики со всей историей Христа: предсказания о нем, его рождение, учение, распятие и воскресение. И это тоже комикс.

Сейчас комикс не обязательно должен быть на бумаге. Можно залезть в интернет и смотреть там вебтуны. Поэтому очень сложно дать какое-то одно определение. Но если все обобщить, то к комиксу можно применить два слова как определяющие его суть. Это "язык", о чем говорил ранее, и это "история". Так или иначе, в комиксе должна присутствовать история. К примеру, я видел много комиксов, где нет изображения, а есть только текст. Но ты понимаешь, что это комикс. Или наоборот.

— Очень распространено мнение, что комиксы пришли к нам после развала СССР. Когда появились первые комиксы у нас?

— Если говорить про историю комикса в России, то начинать нужно с житийных икон. В центре всегда герой — это может быть святой или Христос, а вокруг — его житие или, говоря современным языком, путь героя. Затем говорят о лубке, об "Окнах сатиры РОСТА" (серия плакатов, созданных в 1919—1921 годах советскими поэтами и художниками, — прим. ред.), к которым приложил руку Владимир Маяковский. Он писал не только стихи, но и создавал потрясающие рисунки, в том числе театральные эскизы.

Затем, в 1920-х годах, появились газетные комиксы, которые были очень популярны. В них были взрослые и детские герои, которых сейчас, к сожалению, мало кто знает. В таких журналах, как "Смехач", "Бегемот" и "Пушка", печатали приключения Евлампия Карповича Надькина, это герой взрослых комиксов. А в газете "Пионерская правда" печатали детские рисованные истории. Со временем таких журналов стало еще больше. К примеру, журнал "Сверчок", предтеча "Веселых картинок". Он издавался в 1937 году, вышло всего пять номеров. Потом его закрыли, поскольку кого-то из создателей посадили, кого-то потом расстреляли, кто-то отправился в лагеря. А также комиксы печатали в журналах "Чиж", "Еж" и "Затейник".

В 1940-е и 1950-е появился такой герой, как Вася Теркин, еще до того, как его обессмертил Александр Твардовский. Приключения Теркина печатались в комиксах, он был героем советско-финляндской войны.

— Использовались ли комиксы как средство пропаганды?

— Да, конечно. Был такой проект "Окна ТАСС" (серия советских агитационных плакатов с призывами к защите Родины, — прим. ред.), который печатался в Ленинграде, Москве, Мурманске и других городах. Это были огромные плакаты в виде комикса, их вывешивали в каждом городе. Часто на плакатах печатали лозунги "Бей фашистов!".

— А диафильмы можно назвать комиксом?

— Да, это самый настоящий комикс. Только на кинопленке. Его, как и комикс, можно перелистывать, прокручивать вперед-назад, не только читать, но и рассматривать изображение. Причем формат диафильма был наиболее популярен именно в нашей стране. Были художники, которые работали исключительно в этом формате. Они создавали истории, которые существовали только в диафильмах. Диафильмы бывают черно-белыми и цветными, для детей и для взрослых. Они могут быть пропагандистскими, были даже секретные, которые несли функцию обучения для военных.

— В одной из своих лекций вы говорили о таком понятии, как "тюремный комикс". Что это такое?

— Насколько мне известно, в ГУЛАГе находилось много художников, которые в заключении делали комиксы о своей жизни и зарисовки быта заключенных. К примеру, Константин Ротов, который создал первую обложку журнала "Веселые картинки". Он порядка 14 лет находился в ссылках, лагерях и тюрьмах по ложному доносу. Ротов постоянно рисовал всем, чем только мог, в том числе камнем на стенах. Это что касается России.

Но существуют еще американские "тюремные комиксы" 1920—1950-х годов. Их называют "Тихуанские библии". Причем эти комиксы часто упоминают в кинематографе, к примеру в фильмах "Хранители" и "Зеленая миля". Художники этих комиксов через какое-то время становились известными комиксистами, но не разглашали свое авторство. Потому что содержание таких историй носило порнографический характер, а это была запрещенная тематика в США, за такие рисунки могли посадить. Кстати, печатали эти комиксы в Мексике, а оттуда доставляли с Соединенные Штаты и распространяли в тюрьмах. Причем некоторым экземплярам "Тихуанской библии" по сто лет, и они до сих пор выглядят провокационно, а некоторые — смешно.

Если говорить о "тюремном комиксе", то татуировки на теле заключенных тоже могут быть своеобразным комиксом. Потому что очень часто эти татуировки рассказывают историю человека: у них есть значение, важно расположение той или иной татуировки.

— В каком состоянии сейчас российский комикс? Что происходило уже после развала Советского Союза?

— Если говорить еще о ХХ веке, то в 80-х годах случился настоящий комикс-бум. Появилось огромное количество советских "рисованных историй", а также к нам пришли зарубежные комиксы и комиксы от "Диснея". В союзных республиках выходили комиксы на национальных языках, и это были комиксы местных авторов, а не переводные. В 1990-х появилось много самиздата с феноменальными тиражами по 100 тыс. экземпляров.

После этого наступило затишье. Но последние лет 10—15 у нас опять идет своеобразный комикс-бум. Но самое приятное, что появилось очень много российских авторов, а также художников из республик бывшего Советского Союза. Еще появились комиксы на национальных языках, например на татарском языке, комиксы малых народов. Но в то же время очень много заигрываний и подражаний американским, европейским и японским комиксам. Если смотреть на то, что делали в Советском Союзе, то это были самобытные "рисованные истории". Они, конечно, тоже подражали европейскому и американскому комиксу, тем не менее советские художники создавали что-то свое, неповторимое и узнаваемое.

— Есть ли в российских комиксах какая-то своя особенность, которая отличает их от остальных?

— Такое ощущение, что современные авторы либо еще не нашли себя, либо боятся вернуться к тем истокам, что у нас когда-то были. Если взять советские комиксы, которые выходили на основе популярных мультфильмов "Ну, погоди!", "Кот Леопольд", "Веселые истории про Хрюшу", то в них чувствовался свой стиль. Можно было сказать: "О, ну это советский комикс". Сегодня, если убрать язык из комиксов современных российских авторов, то сложно определить, чей это комикс. Наверное, сейчас делают акцент на саму историю, чем на стилистику. Но одновременно с этим есть самобытные художники, которые не похожи ни на кого.

— В российской литературе последних лет наметилась новая тенденция — децентрализация места действия, когда сюжет разворачивается не в Москве и Санкт-Петербурге, и даже не в крупных городах, а в малых. Скажите, есть ли такое в комиксах?

— Аналогичный процесс идет и в комиксах. И это здорово. Появляются комиксы Севера, татарские и южные комиксы, все больше художников затрагивают историю регионов и национальную идентичность. К примеру, комиксы Юлии Никитиной воспевают природу Севера. Именно этого сейчас и хочется. Потому что мы плохо знаем свою страну. Когда открылись границы после развала СССР, путешествовать в зарубежные страны стало дешевле и легче, чем по российским регионам, особенно отдаленным. Жители больших городов не знают, какая Россия. Но могут познакомиться с ней хотя бы через комиксы.

— Что вы можете сказать родителям, которые считают, что если ребенок читает комиксы, то он деградирует, потому что там мало букв?

— Вообще, существует огромное количество комиксов, в которых много букв. Родителям в первую очередь стоит посмотреть, что за комиксы читает их ребенок. Потому что комиксы, как и кино, бывают совершенно разными: для разного возраста и разных направлений. Если непредвзято относиться к Европе, Соединенным Штатам и Японии, то жители этих стран росли на комиксах. Да и мы росли на комиксах. И вроде выросли нормальными людьми. Научно доказано, что комикс — это чуть ли не единственный вид искусства, который заставляет работать мозг на полную катушку, задействуя оба полушария. Одно отвечает за текстовую информацию, другое — за визуальную информацию и образное мышление.

Я бы порекомендовал родителям, которые предвзято относятся к комиксам, заменить слово "комикс" на "диафильм". Кстати, сейчас они возвращаются, развиваются, даже проходят мастер-классы по диафильмам, где взрослые и дети вместе их создают. Восстанавливают много старых пленок, пополняют базы диафильмов. Можно вместе с ребенком открыть для себя новый мир. Не нужно даже покупать фильмоскоп, диафильмы лежат в открытом доступе в интернете. Я думаю, что и взрослые, и дети получат от этого невероятное удовольствие.

А еще можно вспомнить любимых всеми муми-троллей. Они порядка 25 лет выходили в газетах в виде рисованной истории. Французские герои Астерикс и Обеликс тоже пришли из комиксов.

— Что бы вы порекомендовали почитать людям, которые убеждены, что комиксы — это только для детей?

— Для начала нужно задаться вопросом, а кто создает комиксы — дети или взрослые? А еще можно подумать, почему у нас в стране одни из самых больших коллекционеров комиксов — это Константин Эрнст и Алексей Венедиктов* (*признан Минюстом РФ иностранным агентом). А еще можно себя спросить, почему один из потрясающий режиссеров Александр Наумович Митта мечтал стать комиксистом. Почему же все эти люди, как и мой любимый Рэй Брэдбери, увлекались комиксами и серьезно к ним относились. Можно еще вспомнить режиссера Федерико Феллини, который вдохновлялся комиксами Уинзора Маккея.

Но если говорить, что почитать, то для взрослых я бы посоветовал тех же муми-троллей. Иногда то, что на первый взгляд кажется детским, на самом деле не совсем детское. У нас тоже много таких примеров. Возьмите произведения Корнея Ивановича Чуковского и Николая Эрнестовича Радлова "Краденое солнце" или книгу Натальи Дилакторской и того же Радлова "Приключения серого Маламыша". Когда, будучи взрослым, читаешь эти произведения, то понимаешь, что история совсем не детская.

— В чем сила комикса?

— Сила комикса находится в белой полосочке между двумя изображениями. Именно она подключает воображение. Когда человек от одного кадра переходит к другому, то становится соучастником истории. На первой картинке изображен ежик, а на второй этот ежик уже с яблоком. Мозг сам домысливает, откуда взялись новые предметы. То, какое расстояние между кадрами, то, как расположены картинки, то, какой использован текст, — все это играет роль. А белая полосочка, которая включает воображение, считается основной силой комикса. А что может быть сильнее воображения?!

Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты "Реальное время", автор telegram-канала"Булочки с маком" и основательница первого книжного онлайн-клуба по подписке "Макулатура".