Как комедию "Пять процентов" со Стояновым и Сухоруковым портит приблизительность
Комедия Дмитрия Светозарова "Пять процентов" начинается очень неплохо. Юрий Стоянов в роли старого художника Ферапонтова просыпается в его мастерской под лукавую музыкальную капель композитора Андрея Сигле. По-стариковски долго приходит в себя, прежде чем отреагирует на звонок в дверь и откроет бандюкам, заказавшим ему памятник собрату по оружию и теперь пришедшим требовать товар лицом.
Все в этой мастерской говорит о славном прошлом лауреата Госпремии, официального монументалиста, наваявшего тучу вождей, колхозниц и девушек с веслом. И о полной безнадеге впереди: коньяк выпит, зубы в стакане, денег нет и не будет. Мне даже почудилось в старике, бестолково блуждающем по двору и бегающем от кредиторов, что-то щемяще гоголевское с его "маленьким человеком" - таков уж размах таланта замечательного актера, умеющего быть и смешным, и трагичным, и масштабным одновременно.
Бандюки своими угрозами вдохновят художника: надев буденовку с красной звездой, хлебнув из горла и закусив кефиром, он приступит к творчеству. Начало придумано лихо и обещает смешное и грустное, человечное кино.
Такой фильм органичнее вписался бы в лихие 90-е с их красными пиджаками и общей безнадегой
Все изменится с приходом молодого щелкопера (Дмитрий Лысенков), пришедшего изучать наследие последнего из классиков соцреализма, когда в пыльной подсобке, где болтаются липучки с двадцатилетними мухами, он обнаружит авангардистские шедевры - бесценное сокровище. Эта находка и станет началом авантюры, которая плохо кончится и для героев, и, как ни грустно, для самого фильма.
У истоков картины люди одаренные и опытные. Режиссер Дмитрий Светозаров в фильмографии имеет сериалы "Улицы разбитых фонарей", "Агент национальной безопасности". Юрий Стоянов и Виктор Сухоруков - актеры любимейшие. Но чем дальше развивается действие, тем чаще ощущаешь дефицит разработанных характеров и стратегической режиссерской мысли - фильм распадается на аттракционы, случайно придуманные актерские соло, часто теряя чувство меры и вкуса. Возникает и исчезает тема искусственного интеллекта, имитирующего шедевры, бесследно промелькнет тема умершего в войну художника Золотарева - безвестного автора шедевров, на поверку писавшего заказные плакаты. Герой Стоянова зачем-то оказывается в Израиле, где его шантажирует герой Сухорукова, с которым он повязан общей ложью. Сильно прозвучит монолог экс-супруги Галины Марксовны, напоминающей ему о стукачестве, предательстве коллег, о том, как он крал творческие концепции своих учеников, ломая их судьбы. Это могло стать интереснейшей темой фильма, но повисает в воздухе, оставляя ощущение липкой жижи, в которой мы все плаваем.
Фильм портит приблизительность. Ситуаций, поступков, диалогов, написанных небрежно, и даже такой мастер, как Стоянов, с ними справляется не без труда. А его партнеры не справляются совсем - остается вкус декламации, игры с режиссерского показа, заменившего персонифицированную жизнь персонажей.
Это прокол, типичный для нашего кино, где профессия сценариста почти исчезла. Хотя это отдельная профессия, ею нужно владеть, чтобы знать ее секреты и ловушки. Даже в нашей классике можно найти примеры небрежения этой профессией. Сравните фильмы великолепного Рязанова, созданные в содружестве с великолепным Брагинским, с его же картинами последних лет: все их слабости связаны со сценарными просчетами. Дмитрий Светозаров сценарий писал сам, но мышлением драматурга он не владеет так безупречно, как навыками режиссера, - и все проколы картины связаны с отсутствием разработанного сценария. Автор пытается эти лакуны заполнить режиссерской импровизацией - отсюда и цепь концертных выходов, заменивших не только единую жизнь персонажей, но и мысль, к которой автор хочет склонить зрителей.
Интересно, но с туманной художественной задачей написан саундтрек: Андрей Сигле делает попурри из цитат классических и попсовых, которое само по себе занятно, но существует на правах самостоятельного прикола, не дополняя и не продвигая действие.
На фильме лежит печать всеобщей импровизации, что было бы прекрасно, будь она основана на ясном видении участниками всего замысла. Но замысел не сформулирован, и, трезво оценив качество материала, Стоянов играет здесь с тем же выражением лица, с каким его герой проектирует заказанный памятник - приблизительно намечая рисунок роли, местами откровенно переигрывая и наигрывая. К нему присоединяется Виктор Сухоруков с лицом, с каким актеры подхалтуривают на корпоративе. Высокие профессионалы, они позволяют себе расслабиться.
Эмоциональный итог невесел: мы побывали в мире, где живут только прохиндеи, эгоисты, интриганы, шустряки и бандиты-мордовороты. Здесь много узнаваемого, не спорю, но даже смех не может сыграть свою классическую роль положительного героя по причине отсутствия в трагикомедии и трагичного, и смешного. Возможно, причина неудачи в слишком долго рождавшемся замысле: такой фильм органичнее вписался бы в 90-е с их золотыми цепями и красными пиджаками, растерянной интеллигенцией и всеобщей безнадегой, но теперь он завис вне времени и пространства без ясной мысли и внятной цели.